25 сентября генерал Занкевич добился приема командующего группой армий центра генерала Петэна. На приеме присутствовал и помощник русского военного атташе во Франции — Пац-Померанский. Беседа, на которую Занкевич возлагал большие надежды, окончилась ничем. На предложение Занкевича «оставить на французском фронте бригаду русских войск в составе двух — четырех батальонов отборных солдат и офицеров с гарантией сохранять в этих батальонах надлежащий воинский порядок Петэн, еще не оправившийся от потрясений, вызванных революционными волнениями во французской армии, и обеспокоенный ходом революции в России, заявил, что он, «к большому его сожалению, не может согласиться на оставление на французском фронте русских войск с комитетами». Он может согласиться на это лишь при известных условиях. Но для этого ему необходимо некоторое время. Это было равносильно отказу от предложения [234] русского военного командования во Франции. Поэтому Занкевич пошел на уступки, он предложил оставить русские войска на французском фронте при условии некоторого сужения функций комитетов.
Но Петэн не согласился и с этим предложением.
«Как вам известно, — сказал он, — факт введения комитетов в вашей армии вызвал у нас ряд случаев тяжкого нарушения дисциплины на почве требования подобных же комитетов. В настоящее время мы справились с этим явлением. Появление на фронте ваших войск с комитетами в какой бы то ни было форме грозит возобновлением упомянутых выше случаев тяжкого нарушения дисциплины, что я не могу допустить... Я могу согласиться на оставление ваших частей на французском фронте лишь при полном упразднении комитетов, т. е. при возвращении их к прежней дисциплине. Если бы Ваше правительство согласилось на это, я все же просил бы не соединять сразу батальоны в бригаду, а оставить их предварительно на два — три месяца в составе французских полков, так как я опасаюсь, что переход к прежней дисциплине может первое время вызвать трения даже среди заведомо согласившихся на это солдат. Я могу предложить также желающим русским офицерам и солдатам на общих основаниях перейти на французскую службу, именно в первый иностранный легион, который покрыл себя неувядаемой славой»{67}.
Предложение французского командующего передать русских солдат во французский иностранный легион, комплектуемый уголовными элементами и пользующийся самой дурной славой во французской армии, Занкевич передал Временному правительству и просил его незамедлительно сообщить свое решение.
Таким образом, русское военное командование во Франции готово было пойти на любое предложение французской реакции, лишь бы сохранить добрые отношения русской буржуазии с французскими банкирами. Начальник дивизии генерал Лохвицкий придерживался тех же взглядов, что и Занкевич. Он считал, что, если Временное правительство не согласится с предложениями французского военного командования и примет решение отозвать русские войска из Франции и Салоник в Россию, это повлечет за собой ухудшение отношений между Россией и [235] Францией, т. е. между ее правящими кругами, и может нанести ущерб интересам русской буржуазии после окончания войны.
— Из-за целого ряда обстоятельств, — считал Лохвицкий, — западному союзническому фронту предстоит задача играть особую роль в заключительной фазе войны. Поэтому участие русских войск в военных действиях на Западном фронте весьма желательно и выгодно для самой России.
Свою точку зрения генерал Лохвицкий изложил в письме к Временному правительству от 1 октября 1917 года:
«Я считаю, — писал он, — совершенно необходимым продолжать возможно дольше наше присутствие на этом фронте, использовав для этого хотя бы лишь отборные части из вверенной мне дивизии, составленные из людей, добровольно согласных занять боевой сектор на французском фронте. Французское правительство выразило согласие на подобную меру при условии подчинения войск французской дисциплине»{68}.
Соображения генералов Лохвицкого и Занкевича были полностью одобрены и Временным правительством, так как они отвечали империалистическим целям русской буржуазии. Больше того, Временное правительство шло дальше своих военных представителей во Франции.
Как известно, появление в конце войны на территории Франции американской армии не имело большого военного значения. Первое время американская армия во Франции являлась чисто рабочей армией. Она была занята главным образом на лесоразработках, на строительстве железных дорог, работой в портах. Боевой сектор американской армии был настолько незначителен, что не имел никакого стратегического значения. Но в составе американской армии имелось много людей славянского происхождения, и французско-русская буржуазия предприняла шаги, чтобы склонить американцев на выделение из своей армии славянских элементов для образования из них особой славянской армии, наподобие канадской армии в составе английских войск. Эту армию предполагалось передать в подчинение русскому командованию во Франции.
Русская империалистическая буржуазия считала, что в случае успеха подобного формирования присутствие на [236] Западном фронте такой славянской армии было бы выгодно не только для интересов славянства, но и для интересов русской буржуазии и привело бы к должной оценке ее роли по окончании войны.
Мысль о создании особой славянской армии была сочувственно встречена и империалистами США. Но осуществление ее затруднялось тем обстоятельством, что в составе американской армии, пока еще небольшой по своей численности, имелось очень незначительное количество славянских элементов. Чтобы ускорить формирование новых национальных армий из славян, генерал Лохвицкий предложил Временному правительству использовать его штаб и часть личного состава 1-й русской дивизии, знакомого с особенностями войны на французском фронте, в качестве кадров будущей славянской армии. Ближайшей задачей этих кадров, по мнению генерала Лохвицкого, явилось бы содействие в организации и инструктировании по французским уставам армии из славянских элементов, а впоследствии и боевое руководство ею.
Чтобы быстрее продвинуть это дело вперед, русское командование во Франции прилагало все усилия. Оно старалось любыми средствами создать хотя бы небольшие части будущей славянской армии из русских бригад и как можно скорее отправить их на фронт. Русскому командованию в этом помогал и избранный «армейским съездом» отрядный комитет русских войск. Он повел «оздоровительную» работу среди солдат 3-й пехотной и 2-й артиллерийской бригад, добиваясь их «добровольного» согласия выступить на фронт.
Пока шли дипломатические переговоры и велась переписка о создании славянской армии и использовании в ее составе русских солдат, новый отрядный комитет сумел угрозами и посулами добиться того, чтобы солдаты русских войск во Франции дали согласие выступить на фронт. «Долг перед родиной и честь русского имени, — было сказано в одном из документов, — требуют от них, чтобы они приступили к активной работе на фронте как строевая часть».
Спекулируя «долгом перед родиной» и «честью русского воина», русское военное командование и отрядный комитет провели поименный опрос солдат 3-й пехотной и частей 2-й артиллерийской бригад, выявляя их желание идти на тыловые работы. Причем эти работы заранее были объявлены позорящими честь русского солдата. [237]
Как и рассчитывали генерал Занкевич и отрядный комитет, желающих идти на тыловые работы не оказалось. Воспользовавшись этим, командование заявило, что солдаты желают идти на фронт, и возобновило ходатайство перед высшими властями Франции об оставлении частей русской дивизии на одном из участков французского фронта. Однако французские власти по-прежнему не решались поставить русских солдат, на родине которых происходили революционные события большого исторического значения, рядом со своими солдатами, только что «усмиренными» генералом Петэном.
Вместе с тем французские власти препятствовали, и отправке русских войск в Россию. Они хотели использовать русских солдат в качестве даровой рабочей силы.
Генерал Занкевич и военный комиссар Рапп, будучи проводниками политики Временного правительства, считали, что в целях сохранения союзнических отношений с французскими банкирами следует оставить русских солдат во Франции хотя бы в качестве рабочей силы. Поэтому на их усиленные ходатайства Временное правительство вынесло следующее решение:
«Журнал заседания Междуведомственного комитета, 23 октября 1917 года... 4. Признать обратную перевозку из Франции русских войск при существующих условиях тоннажа неосуществимой... без полного расстройства всего заграничного снабжения. 5. Сообразно с сим, присоединиться к заключению П. И. Пальчинского о предпочтительности взамен возвращения русских войск использовать их хотя бы в качестве рабочей силы»{69}.
