Имя медведя, данное славянами, означает животное, поедающее мед или мед ведающий. Это его не настоящее название, а табуированное, запретное. В индоевропейских языках, как убедительно доказал А. Н. Афанасьев, медведя изображали «диким зверем, с разрушительными наклонностями и страшным ревом». Поэтому на одном из самых древних и родственных русскому языку — санскрите — он поименован rksha и буквально переводится, как терзатель, разрушитель, вероятно, такое же табуированное, запретное имя медведя. На персидском языке он звучит — chirs, осетинском — ars, греческом — αρκτος, ирландском — ursa, французском — ours, итальянском — orso, латинском — ursus.
То есть у различных, подчеркнем, западноевропейских и восточных народов медведю, получившему в древности табуированное название разрушитель, было дано очень похожее имя, имеющее основу rs: древнеперсидский — arsa, авестийский — arso, латинский — ursus, итальянский — orso, португальский — urso, французский — ours, эсперанто — urso, индоевропейский — rksos, древнеиндийский — rksah, rksas, русский праязык — урс, рус.
Нетрудно догадаться, что слово медведь можно реконструировать на основе метатезы (т. е. взаимной перестановки звуков или слогов в словах, например ведмедь — медведь) санскритского rksha, латинского ursus (впрочем, и других выше перечисленных имен) в виде основы RUS. Значит, медведь в архаичные древнейшие времена мог называться РУСОМ (рушом), откуда легко выводятся слова русы, Русь, руский, русские — медвежий народ.
Почему же мы заострили внимание именно на этих языках, а потому, что они относятся с хронологической точки зрения, временной, к самым ранним, доисторическим языкам. По мнению известного филолога и языковеда Л. Н. Рыжкова, «латинский язык гораздо богаче формами, чем происшедшие от него романские, поэтому восходящее движение языка (латинского), должно быть оттеснено ко временам доисторическим», а «русская (и вообще славянская) лексическая современность может вполне оказаться славным прошлым древнелатинского языка до его деградационных изменений, так же как и славным прошлым праиранского языка и прасанскрита». Таким образом, по мнению ученого, существует тесная связь между русским, древнелатинским языком и санскритом.
Приводя пример смены лексики в языках первобытных людей под влиянием табу (запрета), другой известный филолог, академик Ю. С. Степанов тоже полагает, что исконным словом для медведя было rksos, перешедшее затем в санскрит, латинский и другие языки в указанных выше словообразованиях. Однако позднее в целом ряде индоевропейских языков это название попало под запрет и было заменено подставным словом: русский медведь из общеславянского меду-ѣдь, т. е. поедатель меда; литовский lokus из klakis, буквально топотун; немецкий Ber(Bur) из слова bero — бурый. Позже само слово медведь вторично было табуировано, стало запретным, получив десятки новых имен.
Наличие такого большого количества подставных имен этому зверю, как у нашего народа, наверное, нет ни у одного другого. На Европейском Севере белый медведь до сих пор зовется ошкуем. Что же касается бурого, если заглянуть в словарь В.И Даля, можно обнаружить 37 его названий — зверь, черный зверь, лесник, раменский, урманный, ломака, костоправ, Михайло Иванович Топтыгин, косолапый, куцый, косматый, мохнатый, леший, мишка, мишук, потапыч и др. Охотники различали три вида бурого медведя, присвоив каждому свое подставное имя: стервятник, считавшийся самым большим и плотоядным; овсяник — любитель овса, малины и кореньев; муравьятник — самый малый и злой, обычно с белым пятном — «ошейником» на шее. У медведицы также было свое запретное имя — мечка, другие клички — Матрена, Аксинья, матка; мечка с медвежатами — матуха, а при ней обычно был пестун — ее прошлогодний медвежонок.
В этой связи уместно вспомнить слова ныне покойного литературоведа С. С. Наровчатова, к сожалению, мало известного рядовому читателю: «Может быть, будет слишком смело предположить, что в древнеславянском языке имя этого зверя (медведя. — Авт.) звучало как-нибудь вроде «рос». Название реки и племени могло возникнуть из тотемического осмысливания этого слова: «медвежья река — «рось», медвежье племя — «рось»… А вдруг моя догадка не так уж произвольна, и окажется, что «медведями» русских называли когда-то не только добродушно-иронически, а по начальному значению этого слова».
Абсолютно правильно мыслил умница С. С. Наровчатов: не зря же нас за рубежом назвали и до сих пор прозывают «русскими медведями», причем не только за свою неторопливость (медленно запрягаем, да быстро едем), особую незлобивость и доброту (стремление всегда помочь слабому и обездоленному), но и за физическую силу, выносливость, упорство, способность идти до конца в случае опасности.
Таким образом, название великого священного животного в древнейшие времена могло произойти от двух основных первичных слов — РУС (УРС) или БЕР. Известный лингвист Н. Я. Марр еще в начале прошлого века взял их в состав главных четырех элементов образования языка, одновременно представляющих собой, по его словам, «не что иное, как племенные названия», и являющиеся тотемами этих племенных образований.
Самое главное, из всего выше сказанного напрашивается вывод, что биармы (биармийцы) и русь — это один и тот же народ, этнос, включающий в себя различные племена, поклонявшиеся в доисторические времена единому тотему — священному медведю. Это древний народ, населявший огромную территорию североевропейской части современной России под одним и тем же названием — Биармия и Русь. Так и хочется сказать словами известного исследователя карельского народа Д. В. Бубриха, слегка перефразировав его, что «Русь — нечто созерцаемое со стороны западного и юго-западного входа в русские земли, а Биармия (Bjarmaland/Beormas) — то же самое, созерцаемое со стороны Белого моря». То есть одну и ту же территорию на Севере писатели Западной Европы и Востока называли Русью, англосаксонские же писатели и составители исландских саг — Биармией.
Конечно, сразу же найдется много оппонентов, которые могут возразить, что Русь в древнескандинавских сагах называлась Гардар (Garðar), позднее Гардарики (Garðariki). Однако кто же выдвинул такую версию и соответствует ли она действительности?
Известный знаток древнескандинавской письменности Е. А. Рыдзевская в 30-х годах прошлого столетия посвятила этой теме большую статью; попытки объяснить такое название Руси в древнейший, домонгольский период делали и другие историки, из которых мы бы выделили исследователя исландских саг Т. Н. Джаксон. Они, в свою очередь, ссылаются на статью немецкого историка Ф. А. Брауна (1924), который отождествил эти два наименования — Русь и Гардар. По его мнению, форма Гардарики (Garðariki) является творением исландцев, записавших саги, начиная с конца XII века, а до указанного времени (X–XII вв.) на всем Скандинавском полуострове использовалась для обозначения Руси форма Гардар (Garðar).
Хотя значительно раньше до него наши историки высказывались за то, что Русь — это Гардарики исландских саг. По мнению В. О. Ключевского, Русь называлась у скандинавов Гардарики, т. е. Страна городов. По множеству этих последних, возникавших преимущественно по главным речным торговым путям и становившихся в некоторых случаях средоточением крупных земель — областей. Это толкование считается общепринятым у большинства историков.
Но для нас сейчас важнее другое: почему же Русь отождествлялась именно со словом Гардар и позднее — с Гардарики. И в этом случае все ссылаются на известное место в компиляционном своде саг под названием «Хауксбок» или «Книгу Хаука»: «В той стране, которая зовется Русия (Ruzcia) и которую мы называем Гардарики (Garðariki)…» Хотя не следует забывать, что эти строчки писались значительно позднее со времен составления саг, и такое пояснение названия Руси наверняка появилось под влиянием поздней латинской традиции.
Что же обозначало слово Гардарики в древнескандинавском языке? Оказывается, значение первой части слова garðr двойное: первое — ограда, забор и второе — огороженное место, участок земли, не больше, не меньше. Окончание riki — в территориальном смысле означает область, страна, государство. А у славян, которые, по мнению Рыдзевской, позаимствовали его из готского языка, оно получило значение не дом, двор, жилье, как в германских языках, а город, в смысле городок, городец, как называлось у наших пращуров всякое укрепленное место. Только почему они должны были заимствовать у кого-то это слово, нам всегда казалось, что слово град было искони русско-славянским словом. Наоборот, именно у русов позже произошло это заимствование теми же скандинавами — составителями саг, что признают сами ученые. Примеров подобного заимствования можно привести много.
