Такой предельно антиарианской ересью в V в. стало монофизитство, а одним из первых его предвестников в IV веке был аполлинаризм. Основателем этой ереси стал лаодикийский епископ Аполлинарий, которого А. Гарнак назвал «самым значительным богословом своего времени, учителем каппадокийцев». Он родился в Александрии в семье ритора и получил блестящее образование под руководством языческих учителей. Был тесно связан с Афанасием Великим, а после переселения в Сирию – с каппадокийцами. По мнению Аполлинария, единение Бога и плоти во Христе достигается заменой человеческого ума Логосом, то есть умом божественным. По его словам, «если бы Господь принял все человеческое естество, то, без сомнения, имел бы и человеческие помыслы, а где полный человек, там невозможно не быть греху».
Логически это утверждение кажется безупречным, однако допустить возможность неполноты человеческой природы в Иисусе значит нанести ущерб православному учению о спасении, чего Церковь не должна позволять, и это вполне справедливо, так как основные принципы христианской веры невозможно опровергнуть доводами человеческого разума. Христологические споры не могли не затронуть статус Девы Марии – так несториане возражали против именования Ее Богородицей, ©готовое;, ибо Мария родила Иисуса, а не Бога, и считали, что называть ее следует Хрис-тородицей.
Против утверждавшего подобное Нестория, епископа Константинопольского с 428 г., и его последователей был собран в 431 г. III Вселенский Собор в Эфесе, который осудил несторианство. Истоки этой ереси лежат в учении епископа Мопсуестии (Малая Азия) Феодора, который писал: «Безумие утверждать, что Бог родился от Девы. Не Бог, но храм, в котором обитает Бог, родился от Девы». Надо сказать, что Феодор Мопсуестийский, родившийся в Антиохии в середине IV в., был крупнейшим богословом и библеистом, духовным лидером антиохийской школы. Согласно Феодору, божественное и человеческое в Христе соединены наподобие духовного и телесного в человеке, и Логос осенил Иисуса уже после Его рождения. Несторий вместо формулы «Бог родился от Марии» предлагал говорить «Бог прошел через Марию», то есть, как и Феодор, четко разделял в Христе божественную и человеческую природы, что противоречит их «нераздельности». Более того, он утверждал, что Бог не страдал вместе с Иисусом и во время крестной Его смерти оставался бесстрастным.
Оппонентом Нестория на Эфесском Соборе был епископ Александрии св. Кирилл, который защищал православное учение о принципиальной нераздельности божественной и человеческой природы во Христе, утверждая, что «Христос, как Бог, есть вместе с тем и человек, и как человек, есть вместе с тем и Бог». От имени Церкви Кирилл зачитал на Соборе следующие слова о Пресвятой Богородице: «Кто не исповедует, что Иисус есть истинный Бог, а потому и Святая Дева – Богородица, ибо она плотски родила Слово Божие, сделавшееся плотью, – тому да будет анафема». Таким образом, Несторий признавал отношение между обеими природами во Христе внешним, а Кирилл – ипостасным.
Мозаика базилики Сан-Витале. Середина VI в. Равенна
Прежде чем перейти к ереси монофизитов, борьба с которой стала главной заботой Церкви в V в., следует упомянуть о донатистах и пелагианах, против которых писал величайший богослов и вероучитель Западной Церкви блаженный Августин. Раскол донатистов возник, по сути, как продолжение деятельности римского пресвитера III в. Новациана, который боролся за строгую дисциплину в среде прихожан и особенно священнослужителей христианской Церкви. Провинившихся община Новациана не допускала даже в ограду своих церквей, а человека, осквернившегося смертным грехом, новациане считали непригодным для совершения таинств.
В доконстантиновское время они поощряли добровольное мученичество и вели аскетичный образ жизни. При этом в IV в. новациане активно выступали против ариан, а сочинение самого Новациана «О Троице» считается православным. В 317 г. Донат был избран епископом Карфагена и главой Церкви всей Африки и пользовался в течение 30 лет огромным авторитетом. Его попытки очистить приходы от маловерных и греховных, причем в первую очередь эта «чистка» касалась служителей Церкви, нашли сочувственный отклик среди большинства христиан. Для провинившихся, а затем покаявшихся донатисты требовали повторного крещения.
Когда в 347 г. императорские комиссары прибыли в Карфаген, чтобы рассмотреть многочисленные жалобы на епископа, Донат произнес ставшую знаменитой фразу: «Какое дело императору до Церкви?» Он был немедленно арестован и сослан в Галлию, где вскоре умер. Как движение за отлучение от Церкви недостойных ее служителей донатизм находит последователей и поныне.
Императрица Феодора
Мозаика базилики Сан-Витале. Фрагмент. Равенна
Если донатизм в значительной мере есть политика, и политика популистская, как сказали бы сейчас, то ересь пелагиан связана с тончайшими проблемами богословия и религиозной философии. Речь в ней идет о роли свободы воли и благодати в деле спасения. Православие утверждает их «нераздельность и неслиянность» в богочеловеческом процессе обожения верующего. Как уже говорилось выше, Ириней Лионский сравнивал благодать и свободу воли с двумя крыльями, позволяющими человеку подняться к Богу, обожиться. Кельт Пелагий, родившийся в Шотландии во второй половине IV в., при решении этой проблемы практически исключил влияние благодати, даруемой Церковью, и дело обожения целиком предоставил человеческой воле, способной, по его мнению, самостоятельно совершать добрые поступки, обеспечивающие жизнь вечную. Пелагий утверждал, что по своей природе человек добр, первородный грех есть грех только самого Адама и не может быть вменяем в вину всему человечеству. Далее он учил, что приобретенный грех неодолимым быть не может: если он есть следствие необходимости, то это не есть грех, а если он вызван свободной волей, уклонившейся от добра, то его можно исправить последующим покаянием и добрыми делами.
Пелагианство есть несомненная утопия, современная психология это очень хорошо понимает, а вся человеческая история подтверждает такую оценку учения Пелагия. Блаженный Августин был гениальным психологом, интуитивно чувствующим иллюзорность утверждений пелагиан, но при этом сам не избежал противоположного уклона – от него, о чем будет сказано далее, исходит идея предопределения, которая до сих пор исповедуется протестантами и многими католиками. Учение Пелагия о примате свободы воли в деле спасения было воспринято и развито через тысячелетие его земляком, выдающимся богословом и мыслителем католической Церкви, «тонким доктором» Дунсом Скотом.
Смягченный вариант пелагианства и августинизма одновременно, полупелагианство, был предложен современником Пелагия, одним из основателей западного монашества, св. Иоанном Кассианом, который в вопросе о свободе воли и благодати в процессе спасения отвергал как учение Пелагия, так и августинизм. Однако та исключительная роль, которую Кассиан приписывал восточному пустынножительству и непрестанным молитвам в деле обожения, позволили его противникам выдвинуть против него обвинение в полупелагианстве. Однако это не смогло поколебать высочайший авторитет Кассиана, и уже в VIII в. Церковь именует его «блаженнейшим», а его учение – православным.
Здесь уместно отметить следующее обстоятельство: как только Церковь почувствовала собственную силу и активную поддержку власти, то есть уже с IV в., она начинает – иногда с излишним усердием – выискивать учения, пусть даже незначительно уклонившиеся от принятых ею богословских положений, – а затем, не стесняясь в средствах, жестоко их искореняет. Таких течений в IV–V вв. было множество – здесь и отголоски гностицизма, манихейство и некоторые новые. Учения с небольшими уклонениями, не угрожающими основополагающим принципам Православия, обычно называют гетеродоксальными, оставляя понятие ереси для серьезных ситуаций.
Троица. Мозаика базилики Сан-Витале. Середина VI в. Равенна
Самой серьезной ересью в V в., несомненно, явилось монофизитство, поэтому на нем следует остановиться подробнее. Ни одно из религиозных движений этого времени не принесло Византии столько тяжелых потрясений; оно затронуло не только Церковь, но и имперскую власть – страна раскололась на два враждующих лагеря, между которыми нередко происходили кровавые столкновения. И это несмотря на то, что незадолго до возникновения ереси Феодосий и Валентиниан издали суровый указ от 428 г. против ереси: «Неразумию еретиков должны быть поставлены ограничения. Прежде всего они должны возвратить католической церкви все отнятые у православных и находящиеся в их владении храмы, ибо нельзя допустить, чтобы те, которым запрещено иметь свои церкви, дерзали удерживать в своей власти православными построенные и насилием у них захваченные храмы. Арианам, приверженцам Македония (епископ Константинополя в 342–360 гг. Македоний I был главой «духоборов» – общины арианского толка) и Аполлинария, воспрещается иметь в городах свои церкви, другим еретикам воспрещается делать собрания для общественной молитвы, а манихеи лишаются права жить в городах. Еретики исключаются из военной службы, за исключением службы в провинциальных когортах и гарнизонах. Точно так же они лишаются права делать дарственные записи на свое имущество, составлять завещания и вообще делать какие-либо распоряжения перед смертью, касающиеся остающихся после них имений. Строго воспрещается еретикам совращать в свое учение тех, кто исповедует православную веру».
