Скажите, для этой цели Гитлер именно вас назначил протектором?
Нейрат: Об этом не может быть и речи, это вовсе не было причиной.
Рагинский: Значит, вы отрицательно отвечаете на этот вопрос, что вы были именно тем человеком, который должен был завершить захват Чехословакии?
Нейрат: На это я могу ответить только «нет».
Рагинский: Вы признаете, что вы являлись в протекторате единственным представителем фюрера и имперского правительства и непосредственно подчинялись Гитлеру?
Нейрат: Да, это правильно.
Рагинский: Вы признаете, что все органы власти и учреждения империи, за исключением вооруженных сил, подчинялись вам?
Нейрат: К сожалению, я должен сказать, что это — ошибка. В том же самом декрете от 1 сентября 1939 г. об этом также сказано. Кроме того, имелся целый ряд органов и имперских инстанций, которые мне не подчинялись.
Рагинский: Что вы считаете ошибкой: то, что вы сейчас говорите, или то, как вы толкуете декрет? Я тогда зачитаю параграф 1 декрета от 1 сентября 1939 г. Там говорится: «Все органы власти и учреждения империи в протекторате Богемия и Моравия, за исключением вооруженных сил, подчиняются имперскому протектору». А в параграфе 3 сказано: «Ведомству имперского протектора подчиняются все органы администрации, за исключением вооруженных сил».
Как видите, здесь совершенно четко и определенно указывается, что все имперские органы власти подчинялись вам, а вы, в свою очередь, были подчинены непосредственно Гитлеру.
Нейрат: Я должен еще раз сказать: административные органы — да, но кроме них существовал и целый ряд имперских инстанций, которые мне не подчинялись, как, например, управление по четырехлетнему плану.
Рагинский: Теперь перейдем к вопросу о подчиненности полиции. На вопросы вашего защитника вы сообщили Трибуналу, что параграф 13 декрета от 1 сентября, подписанного Герингом, Фриком и Ламмерсом, вам был непонятен.
Обратимся к другим параграфам этого раздела, устанавливающего подведомственность полиции.
Параграф 11 гласит: «Органы германской полиции безопасности в протекторате Богемии и Моравии обязаны расследовать все враждебные государству и народу настроения на территории протектората, бороться с ними, собирать результаты этих расследований и делать из них соответствующий вывод, осведомлять имперского протектора, а также и подчиненные учреждения и держать их в курсе важных для них событий и давать советы».
В параграфе 14 этого же декрета говорится: «Имперский министр внутренних дел, рейхсфюрер СС и начальник германской полиции с ведома имперского протектора Богемии и Моравии издают правовые и административные положения».
Таким образом, из этого декрета полностью устанавливается, что полиция и СС обязаны были вас осведомлять о всех своих мероприятиях, и, более того, все административные и правовые акты и мероприятия проводились с вашего ведома. Вы это признаете?
Нейрат: Нет, это неправильно. Вначале следует сказать, что в этом декрете говорится о том, что они должны меня осведомлять, но это не проводилось в жизнь, и Гиммлер просто запретил это делать.
Наконец, второй момент, а именно, что административные мероприятия должны были проводиться после того, как я давал свое согласие, или после того, как я был осведомлен. Такой метод никогда не применялся.
Рагинский: Вы это отрицаете?
Нейрат: Да, отрицаю.
Рагинский: Я предъявляю показания Карла Германа Франка от 7 марта 1946 г. по вопросу о подчиненности полиции.
Карл Герман Франк при допросе показал: «После издания приказа о структуре германской администрации в протекторате и германской полиции безопасности все германские власти и учреждения, за исключением вооруженных сил в протекторате, а также вся полиция формально были подчинены имперскому протектору и были обязаны выполнять его директивы. Вследствие этого полиция безопасности должна была выполнять принципиальные политические установки, даваемые имперским протектором. Приказ о проведении государственно-политических мероприятий в основном давался главным имперским управлением безопасности в Берлине через командующего полицией безопасности. Если имперский протектор хотел самостоятельно провести какое-нибудь государственно-полицейское мероприятие, то он должен был получить на это согласие главного имперского управления безопасности в Берлине.
То же самое относилось и к директиве по проведению государственно-полицейских мер, данных высшим руководителям СС и полиции и командующим полиции безопасности».
Я прошу обратить внимание на абзац, который я сейчас зачитаю: «Такой порядок служебного подчинения и дачи директив имел силу во все время существования протектората и применялся в таком виде Нейратом в протекторате. В общем имперский протектор имел возможность по своей собственной инициативе давать директивы государственной полиции через командующего полицией безопасности. Что касается службы безопасности, которая не имела исполнительной власти, то права имперского протектора в отношении дачи директив для СД были значительно шире и не зависели ни при каких обстоятельствах от согласия главного имперского управления безопасности».
Вы подтверждаете эти показания Франка?
Нейрат: Нет.
Рагинский: Чтобы не тратить времени, я сейчас оглашу следующий документ:
Начальник полиции безопасности 21 июля 1939 г. обратился к вашему статс-секретарю и высшему руководителю СС и полиции Карлу Герману Франку с письмом следующего содержания: «Своим приказом от 5 мая 1939 г. господин рейхспротектор Богемии в Моравии назначил фюрера СД и командующего полиции безопасности своим политическим референтом. Как мною установлено, приказ этот до настоящего времени еще не опубликован и не проведен в жизнь. Прошу обеспечить проведение этого приказа в жизнь. Подпись: д-р Бест». Вы вспомнили сейчас свой приказ?
Нейрат: В настоящий момент я не могу вспомнить об этом приказе. Я могу вспомнить лишь о том, что он никогда не был проведен в жизнь, так как я не хотел иметь у себя на должности политического референта — фюрера СД.
Рагинский: Я вас спрашиваю: признаете ли вы, что своим приказом от августа 1939 года вы установили систему заложников?
В этом приказе сказано: «Ответственность за все акты саботажа несут не только отдельные лица, но и все чешское население. Это значит, что персонально наказываются не только виновные, а наказания распространяются и на невиновных». Этот ваш приказ послужил началом массового террора против чехословацкого народа.
Нейрат: Никоим образом. Это лишь означало, что моральная ответственность за эти деяния должна была возлагаться на чешский народ.
Рагинский: А разве в Лидице не был приманен на практике этот ваш приказ? Разве речь шла только о моральной ответственности?
Нейрат: Да.
Рагинский: В этом приказе вы указываете: «Кто не учтет важности этих мероприятий, будет признан врагом рейха». Вы разве с врагами рейха расправлялись, возлагая на них лишь моральную ответственность?
Нейрат: Да. Если кто-либо не подчинялся приказу, то его, естественно, наказывали.
Рагинский: Итак, этим своим приказом от августа 1939 года вы положили начало массовому террору и наказанию невиновных лиц. Вот и все, что я хотел установить.
А теперь я оглашу выдержку из показаний бывшего чехословацкого министра финансов Иосифа Кальфуса от 8 ноября 1945 г. Кальфус показал:
«Экономическая система, введенная Нейратом и вслед за ним другими органами немецкой администрации, была не чем иным, как систематически организованным грабежом. Что касается занятия важнейших постов в чешской промышленности и в области финансовой, нужно отметить, что вместе с Нейратом в стране начала действовать мощная экономическая машина, которая немедленно захватила главные посты в производстве. Заводы Шкода, военные заводы в Брно, сталелитейные заводы в Витковицах, важнейшие банки — Богемский дисконтовый банк, Богемский объединенный банк — были также захвачены».
Вы подтверждаете эти показания?
Нейрат: Никоим образом.
Рагинский: Бывший президент Чехии Рихард Бинерт на допросе 8 ноября 1945 г. показал: «Когда мы познакомились с ним ближе, мы заметили, что он, Нейрат, немилосерден к чехам. Как чешский областной президент, я знал, что это Нейрат подчинил политическую администрацию Чехии и Моравии немецкому контролю, как администрацию государственную, так и местные управления. Я помню также, что Нейрат распустил школьные областные советы и вместо них назначил немецких школьных инспекторов. Он приказал распустить институт областных представителей: по его инициативе чешские рабочие посылались в Германию в апреле 1939 года на работу для повышения военного потенциала Германии. Он приказал закрыть университеты и многие средние и начальные школы. Он распустил чешские гимнастические объединения и организации «Сокол» и «Орел», приказал конфисковать все имущество этих обществ, он закрыл чешские дома отдыха и санатории для молодых рабочих и распорядился конфисковать их имущество. Гестапо производило аресты, но только по распоряжению рейхспротектора. Лично же я тоже был арестован 1 сентября 1939 г.». Вы эти показания тоже не подтверждаете?
