То расхаживая по комнате, то останавливаясь перед одним или другим и энергично жестикулируя, он объявил, что их кружок в Дубравнике решил сделать попытку освобождения. Все без исключения революционеры горячо сочувствуют этому делу. Волонтеров можно набрать сколько угодно между интеллигенцией и среди городских рабочих. Если только держать это предприятие в большой тайне, то оно может увенчаться успехом. Во всяком случае, они решили попытаться.
- Мы решили, - заключил он, обращаясь к Андрею, - что для такого важного дела необходимо назначить атамана, и единогласно выбрали вас. Меня послали, с тем чтобы рассказать вам все подробно и спросить, согласны ли вы присоединиться к нам?
Андрей поднял голову и посмотрел на посланца, явившегося с таким серьезным предложением.
- Хорошо ли вы взвесили ваш выбор? - спросил он. - Я еще не был атаманом ни в одном деле.
- Лучшего атамана, чем вы, мы и выдумать не могли бы! - воскликнул Ватажко.
Он объяснил причины, которые их побудили выбрать Андрея. Все члены тамошней организации знали его лично и доверяли ему вполне. Кроме того, он был очень популярен среди местных революционеров, знавших его по репутации и готовых следовать за ним скорее, чем за кем-либо другим.
- Пусть будет по-вашему, - сказал Андрей. - В таком деле я готов служить в какой угодно роли.
- Я так и говорил им, я так и говорил! - повторял Ватажко, с жаром потрясая Андрея за руку. - Мы все того мнения, что вам незачем ехать в Дубравник сейчас. Если полиция узнает, что вы там, она сейчас же насторожит уши. Вам лучше оставаться здесь до поры до времени. Мы будем сообщать вам все до мельчайших подробностей и советоваться с вами...
Андрей снова был оторван от спокойной работы и счастливой, безмятежной жизни, снова брошен в водоворот революционного потока.
Он съездил на короткое время в Дубравник с целью позондировать почву. Там он узнал, что Бочаров, на участие которого в предстоящем деле он рассчитывал, и сестры Дудоровы были арестованы несколько дней тому назад. Это было очень некстати. Сперва Андрей не придал большого значения самому факту их заарестования и надеялся, что их скоро выпустят. Но вскоре после его приезда Варя Воинова явилась к нему. Она пришла после свидания с некоторыми из арестованных и от них услыхала вести, заставившие ее плакать от досады и негодования. Миронова, с которым Андрей и Василий встретились на пикнике сестер Дудоровых, арестовали три месяца тому назад. С первых же дней он выкинул белый флаг. Теперь, чтобы выпутаться и выйти на свободу, этот негодяй стал признаваться во всем, что знал и о чем лишь догадывался, выдавая массу людей.
Благодаря его показаниям Бочаров и сестры Дудоровы были арестованы. Он, между прочим, подробно рассказал о злополучном пикнике в лесу, называя всех присутствовавших. Этот инцидент, незначительный сам по себе, устанавливал факт знакомства Дудоровых и Бочарова с такими деятельными революционерами, как Андрей и Василий. Всех троих собирались судить вместе с Борисом, Зиной и Василием, и их дело принимало, таким образом, очень серьезный оборот
Во всем остальном Андрей вынес, скорее, благоприятные впечатления. Обстоятельства задуманного освобождения в Дубравнике складывались гораздо лучше, чем он ожидал. Под рукой оказались превосходные боевые силы, и он составил великолепный план действия. Имелись порядочные шансы на успех, да и на какой еще грандиозный успех! В нем проснулись инстинкты бойца. Что же до опасностей - он о них не думал и в глубине души не верил в их существование.
Он вернулся к Тане возбужденный и счастливый.
Но для нее дни безмятежного спокойствия прошли. Она знала, что Андрей прав, что оставаться позади в таком деле он не может. Но это сознание доставляло ей мало утешения. Оно не разгоняло ее тревог и опасений за него.
Часть третья
ВСЕ ДЛЯ ДЕЛА
Глава I
ЗАИКА
Одно из предместий богоспасаемого города Дубравника носит название "Валы" - название, которое звучит довольно странно теперь, когда ни на улицах, ни между большими огородами и запущенными садами этой местности не найдется ни одного холмика.
По всей вероятности, название это более соответствовало действительности во времена оны, когда это место впервые было вызвано к жизни главным образом помещиками в их поисках за городскими резиденциями. Многие из домов и по сю пору сохранили еще следы своего происхождения. Обширные дворы окружены многочисленными службами для размещения десятков слуг, неизменно сопровождавших господ в их периодических переселениях в города. Конюшни, каретные сараи, бани свидетельствуют о попытке наших отцов сохранить по возможности помещичий строй жизни. Самые дома - те из них, которые еще не пошли на слом для замены новыми, - большей частью деревянные, не без претензии на архитектуру. Там и сям можно видеть балконы с карнизами и балюстрадами в виде украшения, маленькие башни со спиралями, зубчатые двери и окна, указывающие на капризы фантазии у людей с своего рода артистическими наклонностями.
После освобождения крестьян эти дома от бывших помещиков перешли в руки скупщиков-купцов, так часто заступающих место дворян. Кулаки и спекуляторы разных наименований недолго оставались в домах, не подходящих для деловых операций и мало для них привлекательных в других отношениях. Они жили в качестве неприятелей, овладевших городом после осады и оставшихся там лишь на время, для того только, чтобы все имеющее какую-либо ценность превратить в деньги.
Еще раз "Валы" переменили свой вид и население. Дома, службы и пристройки снимались большей частью мещанами и рабочими. В их глазах главной приманкой была земля, сдававшаяся при домах, - сады и огороды, в которых возделывались овощи. Дома они сдавали жильцам из господ; сами же со своими семьями теснились в пристройках и службах. Такая метаморфоза оказалась самой прочной. Собственники домов повышали цену съемщикам, а эти последние ухитрялись выжимать ренту из своих жильцов.
Город представлял рынок для сбыта овощей и давал с каждым годом увеличивавшееся число дачников, для которых слова "природа" и "свежий воздух" имели некоторое значение, так что за пользование ими они не прочь были платить по мере сил.
В начале весны 187* года в одном из таких домов сидели у открытого окна два молодых человека. Один из них, юноша лет двадцати, напряженно всматривался в темноту, старательно разглядывал каждого входившего в сферу света тусклого уличного фонаря.
Это был Ватажко. Другой был наш знакомый - Андрей, приехавший в Дубравник с неделю тому назад и поселившийся с товарищем в этом тихом квартале.
- Никого? - спросил он.
- Никого.
- Странно, - заговорил Андрей после небольшой паузы. - Суд должен был кончиться часа три тому назад. Заике давно пора бы быть здесь, Ксению повидать ведь недолго.
- Может быть, ее не пустили на суд, - предположил Ватажко.
- Ну вот еще! Кого же пускать, коли не барышню с ее положением?
- Ну так остается предположить, что Заика погиб от взрыва, потому что он никогда не опаздывает, - пошутил Ватажко.
- Что ж, может быть, и взаправду погиб, - согласился Андрей серьезным тоном. - Он так неосторожно обращается со своим любезным зельем, что может быть взорван каждую минуту.
- Не побежать ли мне к нему справиться? - предложил Ватажко.
- О чем? Взорван он или нет?
- Ну вот! Видел ли он Ксению и что она ему рассказала.
- Если он взорван, то ничего не скажет, а если нет, то придет тем временем сюда, и вы с ним разойдетесь. Лучше подождем.
Наступило молчание.
- Какая скука! - не выдержал наконец Ватажко. - Уж задам же я Заике, когда он придет!
Он бросил последний безнадежный взгляд на пустую улицу, как вдруг с противоположного конца послышался стук приближающегося экипажа.
- А! Вот он наконец! - весело вскричал Ватажко, мигом забывая свой гнев.
Андрей тоже выглянул в окно и увидел Заику, быстро подъезжавшего на открытых дрожках.
Это был человек средних лет, геркулесовского* сложения, с черной бородой почти до пояса. Дотронувшись своей длинной рукой до плеча извозчика, он приказал ему остановиться у ворот. Это было против правил, так как извозчика следовало остановить, не доезжая до дому, но Заика, очевидно, спешил.
______________
* Геркулесовский - богатырский, могучий, от имени греческого мифического героя Геркулеса.
Через минуту он входил в комнату, нагибая свою длинную голову, чтобы не удариться о косяк низкой двери. Ватажко успел тем временем запереть окна, спустить занавеску и зажечь пару свечей.
- Ну что, каковы новости? - спросил Андрей. - Рассказывайте скорее.
- Сейчас, дайте прежде раздеться. Заранее предупреждаю, что ничего особенного, - ответил вошедший, слегка заикаясь.
Вблизи его худая, слегка сгорбленная фигура вовсе не напоминала Геркулеса. Борода при свечах оказалась не черною, а русою, падающей на грудь двумя длинными космами. На худом продолговатом лице с длинным прямым носом были замечательны только серые беспокойные глаза, вспыхивавшие иногда каким-то фосфорическим блеском. Глядя на них, приходило в голову, что он, пожалуй, может видеть в темноте, как кошка.
