К этому можно прибавить, что в то время (весна 1919 г.) сами большевики всех выступавших против них, называли “бандами” или “петлюровскими бандитами”. Так они назвали и несколько, никому не подчинявшихся, партизанских отрядов, которые в марте 1919 г. оперировали в нескольких десятках километров на северо-запад от Киева. Это дало основание, задним числом, сидя в эмиграции, создать миф о “мартовском наступлении Волынской группы войск УНР”.
“Реорганизация армии” не ограничилась “перегруппировками” (на бумаге) многочисленных “корпусов” и “дивизий”, иногда состоявших из сотни-другой малодисциплинированных людей, под командой совсем недисциплинированных “атаманов”. 13 мая было решено в армии ввести институт национально-политических комиссаров, подъ названием “державных инспекторов”, с самыми широкими полномочиями, правом вмешиваться в действия строевых командиров и “следить за политически-национальной благонадежностью армии”. Во главе “державных инспекторов” был поставлен некий В. Кедровский, главной квалификацией которого была малокультурность, чисто собачья преданность Петлюре, верность социализму и желание играть роль. Но дела он не поправил, а только внес двоевластие в армию, которое, конечно, не подняло ее боеспособности. В армии его называли “петлюровским шпионом” и брезгливо сторонились.
Когда поляки начали наступление с севера (16-го мая), то оказалось, что армия вообще не хочет воевать. Луцк был отдан без боя; вся “Холмская группа” войск была ликвидирована без выстрела. Добровольно перешли на сторону поляков дивизия Стренгирова, отряды атаманов Тимченка, Абазы и других. Полякам достались огромные склады боеприпасов, оружия и продовольствия. Петлюровский генерал Капустянский в своих воспоминаниях объясняет эту катастрофу изменой антисоциалистически настроенных командиров и солдат, не желавших воевать за социалистическое правительство Петлюры. А И. Мазепа, чтобы высказать полное к ним презрение, называет их “малороссами” (у самостийников это - ругательное слово). В результате же, Петлюре пришлось бежать дальше - на Красное и Тарнополь.
Продвигаясь по галицийской территории на юг, вдоль старой русско-австрийской границы, Петлюра с правительством и армией, к началу июня, оказался около Волочиска, который был в руках большевиков. Дальше, на юг, доживали свои последние дни враги Петлюры и его политики - Галицкое правительство и, сотрудничавшие с ним, “правые” надднепрянцы, с членом Директории Андриевским во главе (Швец и Макаренко были с Петлюрой; Винниченко - за границей).
Но и на юг путь уже был перерезан поляками, которые были в нескольких километрах и продолжали наступать, не обращая внимание на сделанное Петлюрой предложение перемирия. Положение было такое, что “каждый час можно было ожидать полной ликвидации государственного центра”, как пишет в своих воспоминаниях И. Мазепа - “Мы стояли перед дилеммой, к кому попасть в плен: к полякам или к большевикам”.
В такой обстановке было решено атаковать Волочиск. Мобилизовавши все силы, даже служащих министерств, было поведено наступление против, ничего не ожидавших, незначительных большевистских сил. Волочиск был взят, а кроме того очищен и небольшой клочок территории между линией Старо-Константинов-Проскуров-Каменец и бывшей австрийской границей. Украинское правительство опять было на своей земле. Встал вопрос: что - дальше?
Не имея никаких шансов продолжать борьбу с большевиками имеющимися силами, Правительство опять ухватилось за старую идею: соглашение с “левыми товарищами по ту сторону фронта” и организацию с их помощью восстания, чисто национального, для изгнания “московских оккупантов”. В связи с переговорами, которые велись еще раньше, Правительство было пополнено представителями этих “левых товарищей” (Одрина, Черкасский), прибывшими из Киева. Вся надежда возлагалась теперь на энтузиазм, который должен был охватить массы, узнавшие, что с Петлюрой сотрудничают и “левые”, которые раньше шли с большевиками.
Пока же что, сосредоточившись в Каменец-Подольске, Правительство занялось очередной “реорганизацией армии” и политическими разговорами. Антиправительственные настроения росли и привели к открытому бунту полк. Болбачана, доблестного командира “Запорожского Корпуса”, антисоциалиста, противника политики Петлюры и, кроме того, подозреваемого в симпатиях к Добровольческой Армии Деникина. Бунт был подавлен и Болбочан расстрелян, но дисциплину в армии бунт расшатал еще больше и привел к такому положению, что наказной атаман - Осецкий и его начальник штаба - В. Тютюнник заявили Правительству, что “если в течении 2-3 дней не придет помощь от Галицкой армии, ликвидация фронта - неизбежна”.
встреча двух Правительств
Счастливое стечение обстоятельств спасло Петлюру и петлюровцев от полной катастрофы. Как раз в эти дни Галицкое правительство и армия вынуждены были оставить Галицию и перейти на территорию, находившуюся под властью Петлюры. Как уже упомянуто выше, Галицкое правительство стояло на умеренных позициях и к социалистическим экспериментам надднепрянских украинских вождей относилось резко отрицательно. С ним солидаризировались и “правые” надднепрянцы. Не удивительно поэтому, что между двумя Правительствами и двумя армиями, оказавшимися на одной и той же территории, не только не дошло до полного слияния, что было бы логично, принимая во внимание решение о “Соборной Украине”, но не установились даже благожелательные отношения.
Больше двух месяцев сосуществовали эти два правительства, тщетно пытаясь найти общий язык и выработать общую линию политики. Петлюровцы панацею от всех бед видели в социализме и всю надежду возлагали на “левых товарищей” и силу национальных лозунгов. Галичане относились к этому скептически и выход из положения видели в вооруженной борьбе с большевиками, для чего нужна дисциплинированная армия, а не петлюровская импровизация. В случае успеха борьбы, галичане надеялись на помощь Антанты всей Украине, в том числе и Галиции.
После бесчисленных совещаний, конференций, деклараций, которые так любили незадачливые социалистические украинские вожди, они все же должны были капитулировать перед галичанами и принять их условия: отказ от советского уклона и устранения с поста премьера Мартоса, тяготевшего к большевикам.
Но до слияния правительстве и армий, так и не дошло. Слишком уже различны были те элементы, из которых слагались и армии, и правительства двух Украин - Надднепрянской и Западной.
Премьер Мартос был смещен и заменен таким же как и он марксистом, эсдеком Исааком Мазепой, бывшим до революции мелким служащим Екатеринославского земства. Перемена была чисто персональная. Политическое лицо нового правительства не изменилось.
Хотя Петлюра и был провозглашен Главковерхом и при нем был создан особый штаб для руководства обоими армиями, армия по-прежнему оставалась разделенной на Галицкую и Надднепрянскую.
Пока происходили все эти совещания, переговоры и комбинации, обстановка резко изменилась. Армия Деникина быстро наступала и к середине лета 1919 г. была уже в пределах Украины. Большевики бросили все свои силы на борьбу с Деникиным и все Правобережье оказалось без сколько-нибудь значительных большевистских частей. Создались исключительно благоприятные условия для наступления украинских вооруженных сил, которые были сосредоточены в районе Каменца.
В начале августа началось наступление, которое почти не встречало сопротивления противника. Это было, в сущности, движение по освобожденной противником территории. Многочисленные украинские мемуаристы приводят разные цифры численности наступавших армий, а потому установить их точно невозможно. Грубо приблизительно, силы Петлюровского “войска” были около 10,000, а Галицкой армии - около 40.000.
В главном направлении - на Киев двинулись галичане, под командой генерала Кравса, которому был подчинен также “Запорожский Корпус” петлюровской армии, состоявший из добровольцев (численностью меньше полка). Силы петлюровских “атаманов” были поделены между Волынским и Одесским направлениями наступления.
Ген. Кравс быстро продвигался вперед, и уже к концу августа был на подступах к Киеву. Казалось бы естественным, чтобы с ним продвигался и “Головной Атман” Петлюра со своим Правительством и лидерами политических партий. Однако на Киев они не двигались. Многочисленные сепаратистические историки и мемуаристы вопрос об этом обходят молчанием. Только бывший помощник начальника штаба “Головного Атамана”, ген. Курманович, рассказывает в своих воспоминаниях, что командующий войсками, наступающими на Киев, ген. Кравс, категорически воспротивился присутствию Петлюры и его окружения. Как бывший офицер австрийского морального штаба и человек правых убеждений, Кравс органически не выносил надднепрянских социалистически лидеров и “атаманов”. В своем кругу, он называл Петлюру “неудавшимся попом” и “цыганом” (как известно, Петлюра - не окончивший курс семинарист, сын полтавского цыгана), а социалистических лидеров - “полубольшевиками”.
