1963 год.
Дорога в космос трудна, на пути будет много осложнений и неприятностей, но нужно делать все возможное для расчистки этого пути. Он нужен человечеству на века, а все наши возможные потери и неприятности легко забудутся, хотя для нас, еще живущих, они не безразличны.
1 января.
Новый год для нас начался с большой неприятности: объявилась "дочь генерала Каманина". Около часа дня к нам на дачу приехала молодая симпатичная женщина лет 23-25 и сказала, что хочет видеть меня и желает со мной поговорить наедине. Незнакомка назвалась Аллой Щукиной из Иванова. Ее мать, по словам Щукиной, очень хорошо меня знает по Борисоглебску. Есть, как она сказала, и карточка, на которой ее мать сфотографирована вместе со мной. На мой вопрос: "Где эта фотокарточка?" - Щукина ответила, что она находится в чемодане, который она оставила в подъезде нашего дома в Москве. На мой вопрос о фамилии ее матери, девушка назвала какую-то ничего не говорящую мне фамилию.
В Борисоглебске в 1929 году я был знаком только с Тосей Масловской. Мы дружили, встречались по воскресеньям, но дело не доходило даже до поцелуев. У моих товарищей по училищу тоже были знакомые девушки. Несколько раз мы всей компанией ходили гулять в городской сад, но я не помню, а может быть и не знал, их имен и фамилий. Я подумал, что может быть одна из этих девушек принимает меня за своего знакомого. Из разговора и ответов на мои вопросы я понял, что Алла Щукина хотела бы видеть во мне своего отца. Правда, она не решилась сказать об этом прямо, а делала туманные намеки на "хорошее" знакомство ее мамы со мной. Тогда я задал ей несколько вопросов. На вопрос: "Когда вы родились?" последовал ответ: "В 1937 году". А на вопрос: "Кто Ваша мать и где она сейчас?"-"Мама в городе Иванове, она замужем за командиром авиационного полка Кузнецовым, но он не родной мне отец. Я замужем, мой муж летчик, у меня есть сын". Я попросил Щукину показать паспорт - паспорта не оказалось. Спросил, есть ли у нее деньги на обратный проезд в Иваново, денег тоже не оказалось.
Было ясно, что передо мной сидит не совсем нормальный человек, хотя она производила в общем неплохое впечатление и никаких заметных отклонений от общепринятых норм поведения не обнаруживала. Я спросил ее: "Какая же все-таки цель вашего приезда в Москву - в такой большой праздник вы бросили мать, мужа, сына и поехали искать встречи с незнакомым вам человеком, - для этого должны быть какие-то веские причины?" "Я хотела посмотреть на вас, вы мало изменились. А разве нельзя посмотреть на Героя?" - ответила она. Я понял, что дальнейший наш разговор бессмыслен. Предложенные мной на дорогу десять рублей она охотно взяла, поблагодарила и обещала выслать деньги на мой служебный адрес.
На всех членов нашей семьи (особенно на Мусю и Леву) это посещение Щукиной произвело очень неприятное впечатление. Муся лучше других знает, что я уехал из Борисоглебска в 1929 году, а в 1934 году я там был всего несколько часов. Еще 30 лет тому назад я говорил ей, что в Борисоглебске у меня была единственная знакомая Тося Масловская, которой в то время было 16, а мне 20 лет, и что мои отношения с ней нельзя назвать иначе как неокрепшее знакомство. И тем не менее Мусю смутило появление Щукиной. Она бросила мне: "Почему ты всегда святой - со всеми все случается, а ты безгрешен?" Скажу откровенно, что меня больше всего укололо это сомнение жены. Муся знает меня 32 года, мы прожили хорошую и дружную жизнь, и при первой же серьезной проверке она все же усомнилась во мне. Я не удержался и сказал ей: "Я был бы очень рад встретить свою дочь или сына, но это, к сожалению, невозможно, так как, кроме Льва, у меня нет и не будет детей".
2 января.
Позвонил в Иваново, к телефону подошел подполковник Кузнецов. Я спросил его, знает ли он Аллу Щукину. Он ответил, что Щукина работает в батальоне аэродромного обслуживания, она жена офицера. Я спросил Кузнецова, каковы отношения между его женой и Щукиной. Щукина сказала мне, что ее мать замужем за Кузнецовым. Подполковник ответил, что, его жена Щукину совершенно не знает, и быть ее матерью не может, поскольку ей 34 года, а Щукиной 25 лет. Я рассказал Кузнецову о появлении Щукиной 1 января у меня на даче. Выслушав меня, подполковник сказал, что несколько дней тому назад Щукина обращалась к замполиту полка с просьбой выделить ей лучшую квартиру и назвалась "дочерью генерала Каманина".
Итак, Алла Щукина вовсе не больная шизофренией, а просто начинающая аферистка. Я попросил командира полка разобраться со всей этой историей и сообщить мне письменно результаты расследования.
4 января.
Маршал Руденко до 20 января ушел в отпуск. Вчера я был у Вершинина и легко его уговорил снять "вето" Руденко на набор космонавтов. 8 января проведу заседание мандатной комиссии и отберу пятнадцать новых космонавтов, а с февраля начнем с ними плановые занятия. Я доложил Вершинину, что письмо за подписью четырех Главкомов, адресованное Малиновскому, 20 дней лежало у полковника Жукова и министру не докладывалось. Только после моего звонка Ловкову письмо было доложено генералу армии Иванову, который дал на него совершенно невразумительный ответ. Главком уже не раз, по-видимому, получал от министра подобные "пилюли" и не особенно возмутился моим сообщением. Вершинин согласился с моим предложением написать в ЦК письмо за подписью Малиновского, Келдыша, Смирнова и Дементьева с просьбой разрешить набрать для обучения в ЦПК гражданских лиц (ученых, конструкторов и других специалистов) без призыва их в армию и с сохранением связей с производством или местом научной работы.
Горегляд сообщил мне, что сегодня Военный Совет ВВС будет рассматривать мою аттестацию на предмет представления к званию генерал-полковника. 23 февраля, в день 45-летия армии многие получат новые звания, но я думаю, что меня в этих списках не будет. Штатная категория моей должности "генерал-лейтенант", и кому какое дело, что я в течение 18 лет в звании генерал-лейтенанта занимал сначала должность с правами министра (председатель ЦК ДОСАВ), а затем должности командующего Воздушной армией и первого заместителя начальника Главного штаба ВВС (все эти должности имеют штатную категорию генерал-полковника - маршала), и только в 1960 году, когда я стал заниматься космосом, мне срезали штатную категорию и одновременно снизили на 70 рублей мой оклад. Не скрою, мне было бы приятно получить очередное воинское звание - я давно его заслужил. Я уже не удивляюсь головокружительному росту в званиях и назначениях многих наших военачальников (Епишев, Агальцов, Судец, Бирюзов и другие) и теперь с философским спокойствием встречу и новое звание, и отказ в его присвоении.
5 января.
Гагарин внезапно заболел - аппендицит. Вчера в клинике Вишневского ему сделали операцию, и Юрий чувствует себя вполне удовлетворительно. Николаев после укола (2 января ему делали профилактические прививки перед поездкой в Индонезию) тоже расхворался и 3 января не смог быть на встрече в Москворецком райкоме партии. Вместо него пришлось выступать мне и профессору Яздовскому.
7 января.
Беседовал с Вершининым по основным проблемам космонавтики. Я доложил Главкому, что 5 кораблей "Восток" в 1963 году будут построены (все распоряжения даны Устиновым, и Королев уже приступил к их постройке). От нас потребуется уточненный план использования всех семи кораблей (двух существующих и пяти строящихся). Такой план будут готовить Горегляд, Мишук и Бабийчук.
Рассказал я Вершинину и о наших расхождениях с маршалом Руденко в вопросе о роли и назначении Института авиационной и космической медицины. Руденко хочет сузить роль ИАКМ рамками узковедомственной организации, а я за то, чтобы институт решал не только задачи ВВС и МО, но и государственные задачи. Фактически институт рядом решений ЦК и правительства уже нацелен на такой объем задач, и сейчас тащить его назад было бы неумно и неэкономно (созданное растаскивать, а где-то вновь создавать), да нам никто этого и не разрешит. Сейчас в аппарате Устинова будет отрабатываться программа медико-биологических исследований в космосе на 5-7 ближайших лет. Предполагается создать межведомственную комиссию для руководства и координации работ в этом направлении, одновременно будут уточнены задачи ведомств и организаций. Пришло время сказать наше твердое слово: будем мы брать экологию или мы будем продолжать отпихиваться от нее. Главкому этот разговор явно не понравился. Он сказал, что доверяет Руденко и верит мне, но сам твердого мнения по этому вопросу не имеет и хотел бы в присутствии Руденко еще раз посоветоваться со специалистами.
8 января.
Более четырех часов заседали по отбору космонавтов, рассмотрели 25 кандидатов, признанных медицинской экспертизой годными для работы в качестве космонавтов. Из 25 признали неподходящими четверых: Короткова и Сидоренко (по возрастным ограничениям), Белоусова (из-за особенностей в состоянии его позвоночника) и Суворова (из-за склочного характера и погони за материальными благами). 15 человек приняли: летчики Г.Т.Добровольский, В.А.Шаталов, А.А.Губарев, А.П.Куклин, Л.В.Воробьев, А.В.Филипченко; штурман А.Ф.Воронов; инженеры А.Н.Матинченко, В.М.Жолобов, В.И.Гуляев, П.И.Колодин, Ю.П.Артюхин, Э.И.Буйновский, Л.С.Демин, Э.П.Кугно. Шесть человек зачислены кандидатами для очередного приема осенью 1963 года. Их можно было бы и принять, но Главком решил проявить осторожность - он помнит, что мы несколько раз докладывали о необходимости набрать в этом году не более 20 человек. Большинство из принятых слушателей имеют возраст 30-35 лет, у всех высшее образование.
