______________
* 5 Собран. грам. и Договор. т. I. № 36.
** 6 Ясно, что в обоих случаях вместо дяде надобно читать деде.
*** 7 Ibid. № 48.
**** 8 Ibid. № 65.
***** 9 Ibid. № 115 и 116.
Конечно, никто не будет сомневаться в том, что до нас дошли далеко не все имена многоветвистого древа рязанских князей; следовательно, нет причины отвергать, что у Ивана Ярославича был брат Александр, отец Ивана Александровича. По крайней мере, все убеждает нас в том, что последний вместе с Коротополом принадлежал к одной ветви, и был после него великим князем Рязанским.
Итак, относительно вопроса, кто был отец Олега Ивановича, мы смело объявляем себя на стороне Ивана Александровича. Мнение свое мы утверждаем, главным образом, на словах самого Олега в упомянутой грамоте Ольгова монастыря. Одного этого свидетельства достаточно было бы для открытия истины: но к счастью, как мы видели, у нас есть и другие средства для соображения. Договорные грамоты подтверждают ту же мысль. Авторы этих грамот, конечно, лучше знали имена своих предков, нежели дошедшие до нас летописцы, которые жили позднее их, и притом, именно, летописцы не рязанские, а чуждые, т. е. принадлежавшие другим княжествам, и упоминавшие о рязанских событиях {209} только мимоходом, довольно редко. Наконец, явное замешательство летописных известий после Коротопола заставляет нас не доверять им в этом случае. Разумеется, стоило ошибиться одному составителю летописи или родословца, и его ошибка повторилась потом во всех позднейших списках. Таким образом и до нас дошло мнение, будто Олег Иванович был сын Коротопола".
И в настоящее время мы остаемся при том же главном выводе: Иван Александрович, а не Иван Коротопол был отцом Олега Ивановича. Но более подробное знакомство с источниками, при последовательном изучении рязанской истории, дало нам возможность сделать некоторые изменения и дополнения в прежнем рассуждении.
1. Все известные мне летописи нигде не называют Олега сыном Коротопола; остается, собственно, родословная книга (Воскр. 243); но явные ошибки и противоречия с летописями показывают, что этим источником надо пользоваться весьма осторожно.
2. Нет нужды предполагать существование неизвестного Александра, брата Ивану Ярославичу, когда грамоты открыли нам, что Александр Михайлович Пронский был ему родной племянник и двоюродный брат Коротополу (см. 8 и 9 ст.).
3. В летописи (Ник. III 193) ошибочно вместо Ивана Александровича назван великим князем Рязанским Василий Александрович. Договорные грамоты, перечисляя в. князей Рязанских после Ивана Ярославича, не приводят совсем имени Василия Александровича; а летопись не упоминает об Иване Александровиче; и то, и другое лицо, только по разным источникам, приходится ближайшим предшественником Олега:- отсюда заключаем об их тождестве. {210}
ПРИЛОЖЕНИЯ
№ 1.
Метрики литовской книга судных дел № 6 лист 137.
Записанье для памети нестанья слуг и людей ку праву от князя Резаньского.Ноября 15 день у суботу по светом Мартине 1553 года Индикта 7-го.
Пан его милость казал про паметь записати, иж который рок заложен был Великому князю Резаньскому становити слуг и людей своих Стоклишских **, о бои и грабежи бояр Стоклишских, то есть сего дня у суботу и он тых слуг и людей не поставил на тот рок, а Шимко Лаврынович з братьею своею становил и нам ся оповедал.
______________
** "Стоклишки, местечко, состоявшее в Ковенском повете Трокского воеводства, с принадлежавшими к оному значительными селами, находилось в числе казенных староств, в Литве, в 15 и в начале 16 столетия называемых Великокняжескими наместничествами, а в 16 и в начале 17-го столетия Державами".
№ 2.
В этой же книге, на листе 143 значится следующее:
Жыд Берестейский Аврамко Михалевич с князем Великим Ивановичем Резанским о сто и осмнадцать коп грошей за долг отцу жида князя Резаньского винных.
З росказанья господарского Я Матей Войтеховичь Яновича воевода Витебский, маршалок господара короля Его милости Державца {211} Волковыский и Мерецкий и Оболецкий, смотрели есьмо того дела, стояли перед нами очевисте, жаловал перед нами жыд Берестейский на имя Аврамко Михалевичь на князя Великого Ивановича Резаньского тым обычаем, штож дей он брал у небощыка отца моего Михеля отласы, сукна и иншыи речы, а за то остал винен сто и осмнадцать коп грошей, и платити не хочет, на штож и лист его записный у себя мам, который жо лист князя Резанского Аврамко перед нами покладал, у котором листе князь Резаньский пишет вызнаваючы, иж остал винен Михелю Езофовичу жыду сто и осмнадцать коп грошей за атласы и за сукна за иншыи речы и мел их ему заплатити. И князь Резаньский поведил: правда есть иж есьми у небожчыка Михеля отца его брал отласы ку своей потребе, взял есьми одного атласу синего на золоте шестнадцать, а зеленого отласу на золоте двадцать и два локти, а порпуръяну девять локоть и перстенцы за девять коп и заплатил есьми ему воском, пенязьми, коньми осьмдесять коп грошей; а тот лист, который Аврамко покладает, не под моею печатью, але правда есть сам знаю иж под печатью слуги моего которая в него в Берести згинула, а вшакже хотя в того листы не моя печать а имя мое написано, нехай Аврамко Жыд на том прысягнеть чого буду я отцу его недоплатил, и я хочу ему заплатити; и Аврамко Михелевичь рек: Ты княже Резаньский перед многими людьми добрыми врадники и двораны господарскими сам добровольне не один раз сознавал иж тую суму пенезей сто 18 коп грошей отцу моему остал винен, и мел еси мне натот лист платити, итож есьми готов то на тебе с тыми то людьми добрыми перевести. И мы князя Резаньского пытали, перед ким он тую осмдесять коп грошей небожчику Михелю заплатил, мает ли его квиту на то у себе, а которого бы часу платил; и князь Резаньский поведил: Был у мене слуга который ему от мене тую осмдесят коп грошей платил, нижли тот слуга от мене отказался и служыл пану Есетафею Дашкевичу, и там его татарове взяли, а часу того которого ему заплата ся становила не могу успаметати, а квиты теж от его на то у себе не маю. И мы речей з обу сторон выслухавшы поведили есмо то Господару его милости, и Господарь его милость выроком своим Господарским рачыл так знайти: гдыж князь Резанский знает што в Михеля небожчыка отласы на золоте и сукна и перстенцы брал, и поведает осмдесят коп грошей заплатил; а квиты его на то у себе не мает, {212} а часу теж оное заплаты не помнит, ани слуги того который кажет заплату чынил перед нами не поставил его милости виделося аж тот жыд Аврамко на том маеть прысягнути ведлуг обычая права своего жыдовского и ведлуг их привилья яко в статуте господарском описует, а князь Резаньский мает ему за его присягою тую суму заплати, и мы рок присязе положыли четвертый день для Жыда в понеделок, вилею светого Мартина в школе жидовской в Троцех на том присяга, иж князь Резаньский остал винен отцу его Михелю сто и осмнадцать коп грошей, а на тот свой лист ничого незаплатил, и для того послали есмо дворанина господарского Ивана Бокея и тое присяги казали есмо ему пригледати, ино натот рок Аврамко Жыд у Троцек был и готов был на том присягнути, и в школе ся становил, и доктору своему жыдовскому аповедался записал, и враду земскому станье свое оповедал, и потомуж записал, и князя Резаньского ждал, нижели князь Резаньский сам не был, и его на присягу, игды вжо они от толь с Троков ехали, перед вечером близко поткали слугу князя Резьньского который им мовил иж едеть того жыда присяги пригледати, и мы и тое Господару Его Милости поведили, и Его Милость Господарь очевисте перед князем Резаньским в том Аврамка жыда правого знашол, и тую суму сто коп грошей 18 коп грошей ему на ним усказал и мы подлуг знайденья и выроку господарского роки той заплате положыли, от Светого Мартина сту копам грошей рок дванадцать недель, а осмнадцатьма копам четыре недели, то есть шестнадцать недель ведлуг Статут; а при том были пан Ян Скиндер, пан Михнович, пан Жарский, дворане господарскими. Писан у Вильни, под Лет Божьею Нароженья тысяча пятьсот тридцать третего, месяца ноября одиннадцатый день, Индикта седьмой. {213}
№ 3.**
______________
** №№ 1, 2 и 3. Из бумаг преосвященного архиепископа Рязанского Гавриила.
Метрики литовской в книге записей под № 38, на листе 257,
значится следующее:
Лист писаный до Державцы Стоклишского и до ревизора, Андрею Ольшевскому, зоставуючи его при держанью службы людей и пяти земль пустовских у Державе Стоклишской до Ласки Господарское.
Жыкгимонт Август Божью Милостью Король Польский, Великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазовецкий и иных и прочая и прочая и прочая. Секретару Нашому Державцы Стоклишскому Войту Виленскому Авкгуштыку Ротунде, а Ревизору Нашому Двора Стоклишского Авраму Кунчевичу. Бил нам чолом боярин наш Стоклишский Андрей Стефанович Ольшевский и поведил перед нами аж князь Иван Иванович Резанский, держачы з ласки Короля его Милости и Великого князя Светое и Славное памяти Жыкгимонта. Пока Отца нашаго, на выхованье свое двор наш Стоклишский, дал был отцу его слузе своему Степану Крукову ***, несколько служоб людей и земль пустовских того двора Стоклишского, нижли потом по смерти князя Резанского Его Королевская Милость стое прычыны иж князь Иван Рязаньский кром воли и ведомости Его Милости Господарское, не мог никому людей и земель тамошних раздовати, тые люди иземли воного Стефана Крукова отца его, взяти и до двора Стоклишского привернути росказати рачыл, а напротив того дал ему на поживенье до воли и ласки Его Милости в той же волости Стоклишской, человека одну службу а пять земль пустовских, и росказал Его Милость, лист Свой писати до Писара, Державцы Медницкого и Стоклишского Пана Михайла Васильевича, абы обравши чоловека службу адну а пять земль пустовских в то его увезал, за которым же дей листом короля Его Милости, оный Писар Его Милости Пан Михайло Васильевич, отца его Стефана у человека службу одну, Мартина Данюшевича, а пять земль пустовских, на имя: у Риньголевщину, Яновщину, Довъяговщину, Юдевщину, а Корейковщину у везал и в держанье ему их подал, и на то ему лист свой дал, гдеж тот Андрей Ольшевский як оный лист короля Его Милости Пана {214} Отца нашего так теж и Пана Михайлов увяжчый перед нами покладал и поведил, иж того человека и пять земль пустовских аж до сего часу 6 держанью и поживанью был, однож тепер ты Авраме Кунцевичу чынечы померу новую волочную там Стоклишках, того чоловека и пять земль в него взял и в волоки Намы померались, а так бил Нам чолом оный Андрей Ольшевский, Абыхмо Ласку и милосердие Нашо Господарское вделали, а от того чоловека и пяти земль его отдаляти невелели, и за се ему то водле Листу короля Его Милости Пана отца Нашого вернути, або за то отмену дати казали. И по ачкольвек на того человека и земли никоторое вечности и доживотья тот Андрей Ольшевский и отец его не мел, и зостали было прыволи Нашой в него то к рукам Нашым взяти, нижли нехотечы абы он жебреть и от хлеба корменья отдален бытимел, только з самое Ласки Нашое Господарское, улитовавшые над ним подданным Нашым, опять за сетого человека и пять земль пустовских, тому Боярину Нашому Стоклишскому Андрею Ольшевскому доволи и ласки нашое Господарское приворочаем тым обычаем; будет ли он того всего за оною даниною короля его милости и подлуг листу увяжчого Пана Михайла, ож до сего часу в держанью был, и приказуем вам штобы есте як одного чоловека службу одну, так и тых пять земль пустовских на верху поименно меновите описанных, будут ли еще у волоке Намы не помераны, а естли же помераны волок Намы, без того се обыйти и выполнити может, в того Андрея Ольшевского не брали из селища его нерушали, пак лижбы тые земли его до кгрунту Нашого прилегли и без них помера волок нашых постановитися и волока выполнены быти не могут, и вы бы за то отмену слушную и ровную, так много и таковым же кгрунтом яко в него тых земль взято будеть, тому Андрею Ольшевскому дали завели и ограничыли, нехай то он до воли и ласки нашое господарское держить, а с того нам службу боярскую служит поспол з ыншими бояры нашыми тамошними. Писан у Вильни, лета Божьего Нароженья 1560 мца Апреля шостого дня.
