Официальным самоназванием государства вавилонских касситов было «Кардуниаш». Именно при касситской династии окончательно сложилась классическая социальная структура Вавилонии, да и ее территориальное единство. Пришельцы-касситы, опиравшиеся на боевые отряды своих родов, восприняли вавилонскую культуру, отождествляли касситских богов с вавилонскими и покровительствовали традиционным культам и храмам, но не собирались поддерживать то огосударствление социально-экономической жизни, которое пестовали наследники Хаммурапи. Как следствие, эта жизнь оказалась в значительной степени пущена «на самотек».
Общественный строй Касситской Вавилонии
Большинство населения входило в категорию «царских людей», сидящих на земле государства и его ведомств (в том числе храмов); они платили подати и несли повинности. При этом государственной стала почти вся земля в стране, а общинный сектор свелся к нескольким крупным автономным городам, включая столицу; жители этих городов по-прежнему имели общинное самоуправление, в то время как потомки большинства былых общинников сельской округи утратили его и слились с «царскими людьми».
За это количественное сокращение общинного сектора касситы заплатили его качественным развитием: автономные города — Вавилон, Ниппур, Сиппар — получили небывалую степень самостоятельности, в частности они были полностью освобождены от налогов и повинностей, имели свои собственные воинские контингенты, а их храмы — причем ведущие храмы страны — из государственных учреждений стали городскими. Государственная эксплуатация и регулирование были для этих городов упразднены, и в результате в них началось бурное развитие экономики, с одной стороны, и частной эксплуатации — с другой. Здесь вновь полным цветом разрастались ростовщичество и долговая кабала, теперь уже никем не ограничиваемые; долговое рабство становится пожизненным. Торговля также была разгосударствлена. Так, в новом общинном секторе — в автономных городах — начали быстро выделяться богатеи-магнаты.
Кроме того, касситские цари охотно жаловали различным лицам, прежде всего вельможам, земли в пожизненное, а потом и наследственное, «вотчинное» владение часто с одновременным освобождением от налогов и повинностей. Акт такого пожалования именовался «кудурру», и так же назывались ограждавшие подобные владения межевые камни, на которых были начертаны эти акты, провозглашавшие их налоговый и административный иммунитет. Так магнатские владения образовывались «сверху», благодаря царским пожалованиям, не имея отношения к общинным структурам. Целые селения жаловались и храмам. Особую роль играли кланы и роды касситов, в том числе обитавшие в предгорье на северо-восточных рубежах Вавилонии; эти племенные кланы давали государству значительную часть вельмож и нередко получали в постоянное «кормление» (или в собственность по актам «кудурру») целые округа. Тем самым они превращались в подлинные княжества соответствующих родов, автономные по отношению к Касситской державе, в составе которой существовали.
На условиях «кудурру» царь жаловал и мелкие наделы лицам, которым предстояло самим хозяйствовать на ней; собственники таких наделов часто объединялись в ассоциации. Имущество общинников-горожан и бывшие государственные земли, пожалованные царями частным лицам, составляли фонд частного имущества, которое далее переходило из рук в руки без всяких ограничений.
Больших централизованных имений, как правило, не существовало вовсе — и у царя, и у храмов, и у крупных землевладельцев практически вся земля была разделена на наделы, на которых вели мелкие хозяйства зависимые землепользователи, от крепостных до арендаторов. В результате сложилась общественная модель, в которой государственный сектор, охватывавший сельскую округу и большинство городов, сочетался с частно-общинным сектором, включавшим крупнейшие города и вотчины вельмож, где социальные отношения были основаны на частном распоряжении имуществом (учтем, что общинники Вавилонии были связаны и соподчинены административно, но своим имуществом распоряжались в частном порядке). Такая система, с незначительными видоизменениями существовала в Вавилонии до самого конца ее истории.
Касситские цари почитали династических касситских богов Шумалию и Шукамуну и сами считали себя потомками бога Шукамуны. Многие касситские цари обожествляли свою персону, считая, что получают божественность в дар от этих богов. Однако это была далеко не та божественность, что у коренных месопотамских царей-богов: речь шла всего лишь о том, что боги даровали царю почетный ранг «бога», ни в чем не меняя его человеческой природы. Такие цари не обретали собственного культа, и даже имена их и в личных документах подданных, и в их собственных официальных грамотах пишутся бессистемно — то со знаком божественности, то без него. Эта «почетная божественность» была порождена собственно касситскими, внемесопотамскими представлениями и не оказала влияния на политическую культуру Двуречья, оставшись личным делом ее царей.
Внешняя политика Касситской Вавилонии
У Касситской Вавилонии сложилась в современной научной литературе репутация второстепенной и слабой державы.
Однако это плод впечатления от одного-единственного, хотя и широко известного, эпизода того времени — униженного поведения одного из касситских царей перед лицом египетского фараона (см. ниже). В действительности внешняя политика касситов отличалась большим размахом. Еще около 1560 г. до н. э. касситский царь Агум II по прозвищу «Меч милости» добился от чужеземных стран возвращения величайшей вавилонской святыни — статуи Мардука, которую вывезли к себе при разгроме Вавилона хетты; это было триумфом новой династии.
Именно при касситах Вавилония была окончательно (и навсегда) территориально объединена: они аннексировали царство Приморья и подчинили долину Среднего Евфрата (середина XV в. до н. э.). Не случайно еще пятьсот лет спустя после падения касситской династии ассирийцы продолжали именовать Вавилонию официальным названием Касситской Вавилонии «Кардуниаш». Кроме того, касситские цари владели «страной Кашшу» (землями, непосредственно заселенными касситскими племенами в горах Южно-Центрального Загроса) и некоторыми областями Кутиума (страны кутиев) в Северо-Центральном Загросе. Выступив против Египта в конце XV в. до н. э., касситский царь Караиндаш заставил египтян пойти на мир с Митанни и явился одним из учредителей «амарнской» международной системы. В результате с конца XV в. до н. э. между Египтом и Вавилонией установились стабильные мирные отношения; касситские цари выдавали своих дочерей за египетских фараонов и получали в ответ богатые золотые дары.
Около 1400 г. до н. э. вспыхнул ожесточенный конфликт между касситским царем Кадашман-Харбе и жившими до сих пор в Вавилонии аморейскими племенами — они подняли мятеж и разгромили ряд храмовых центров. Одновременно против царя восстал сам столичный Вавилон. Кадашман-Харбе подавил восстание, залив город кровью, а затем изгнал из Вавилонии на запад, за Евфрат, «многочисленных сутиев (амореев) от восхода до заката солнца и привел их воинскую силу к небытию». Больше того, преследуя отступающих амореев, Кадашман-Харбе пересек Сирийскую степь и подчинил вавилонской власти ее обширные пространства с центром в Тадморе, установив общую границу с египетскими владениями в Южной Сирии и Заиорданье. Оттесненные касситами через всю Сирийскую равнину на ее крайний запад, к оазису Дамаска, сутии-амореи составили ядро древнееврейской этнической общности. А обширные земельные угодья, занимавшиеся ранее в Вавилонии скотоводами-амореями, теперь достались земледельцам и были частично вовлечены в куплю-продажу. Это стало одним из источников экономического взлета и резкого роста внутренней торговли, которые, как явствует из деловой документации, случились в Вавилонии в середине XIV в. до н. э. В первой половине того же столетия вавилонским вассалом успел побывать и Ашшур. Касситские цари совершали дальние походы в Центральный и Южный Иран и пытались там закрепиться. Апогеем касситского могущества явилось правление Бурна-Буриаша (ок. 1366–1340 гг. до н. э.). Он захватил важный центр в бассейне Среднего Тигра — Аррапху, утвердил свое главенство в Эламе и Южном Иране, установил союз с хеттским Суппилулиумой (за которого выдал дочь, ставшую великой царицей Хатти) и с относительным успехом отразил первое нашествие новой волны семитских кочевников из Аравии — арамейских (ахламейских) племен на Сирийскую степь и Средний Евфрат. По письмам из Амарнского архива можно сделать вывод, что между Египтом и Вавилонией заключались и возобновлялись договоры о «дружбе» и «братстве».
