Экипажи поисковых самолетов и вертолетов визуально наблюдали "Союз-9" с момента раскрытия его парашюта. Два вертолета, с которых велась киносъемка спуска корабля, приземлились почти одновременно с ним - через минуту генерал Горегляд и полковник Попов были уже на месте посадки. Космонавты не могли сами выйти из корабля, их вынесли на руках встречающие товарищи. Получив это сообщение, я попросил Керимова, Мишина и Афанасьева отложить перелет Николаева и Севастьянова из Караганды в Москву на 20 июня. Все трое ответили категорическим отказом, настаивая на немедленном перелете. Чтобы получить добро на предоставление космонавтам отдыха после тяжелейшего полета, мне пришлось обратиться через Кутахова к Смирнову. Перед вылетом в Москву я позвонил Мишину и поставил его в известность, что самолет с экипажем "Союза-9" прибудет на аэродром Чкаловская завтра около 11 часов утра.
В 16:30 наш Ил-18 стартовал с аэродрома Саки на Москву. В моем салоне собрались космонавты Леонов, Шаталов, Быковский, Филипченко, Хрунов и Горбатко. За успешное завершение полета Николаева и Севастьянова мы выпили по рюмке коньяку и по бокалу сухого вина. Завязался откровенный деловой разговор. Все сошлись на том, что рано мечтать о двух- и трехмесячных полетах: надо построить новую партию "Союзов", на которых можно было бы постепенно наращивать длительность пребывания экипажей в невесомости. Договорились о необходимости еще раз поставить перед маршалом Гречко и перед правительством все основные вопросы, от которых зависит дальнейшее развитие нашей космонавтики.
Беседа с космонавтами затянулась до самой посадки - они сообщили мне много новых фактов бездумного отношения к своим обязанностям со стороны генерала Кузнецова и полковника Крышкевича, но больше всего вели разговор о новых космических полетах и подборе экипажей для них. Хрунов, Горбатко и Быковский высказали обиженность тем, что их фамилий нет в списках кандидатов на очередные полеты. Я дал им понять, что мы не будем определять голосованием каждого кандидата в экипаж - в полеты будут назначаться самые достойные и наиболее подготовленные, а Хрунову напомнил, что он сам виноват в срыве своего второго полета в космос.
На аэродроме Чкаловская мне доложили, что Главком Кутахов уже более часа знакомится с Центром подготовки космонавтов, но я решил туда не ездить и, заслушав доклады врачей о самочувствии Николаева и Севастьянова, поехал прямо домой.
25 июня. 20 июня, Москва
Рано утром я доложил Кутахову и Ефимову об итогах полета "Союза-9". Главком поздравил меня с большой победой в космосе и попросил передать благодарность всему личному составу частей и подразделений ВВС, принимавших участие в подготовке и проведении полета.
К одиннадцати часам на аэродроме Чкаловская для встречи экипажа "Союза-9" собрались члены Государственной комиссии, космонавты, близкие родственники. Афанасьев, Мишин и Керимов высказали пожелание: после встречи Николаева и Севастьянова поехать вместе с ними в ЦПК и провести там заседание Госкомиссии. Мои возражения против этого предложения поддержал маршал Крылов. Решили, что перед выходом космонавтов из самолета я поднимусь к ним и посоветуюсь с ними и врачами о процедуре встречи и проведении заседания Госкомиссии.
Когда я вошел в салон самолета, Севастьянов сидел на диване, а Николаев - за столиком. Я знал, что они тяжело переносят возвращение на Землю, но не рассчитывал увидеть их в таком жалком состоянии: бледные, опухшие, апатичные, без жизненного блеска в глазах - они производили впечатление совершенно изможденных, больных людей. Без всяких советов врачей мне стало ясно, что надо отказаться от церемонии встречи, отложить заседание Госкомиссии и немедленно отвезти космонавтов в профилакторий под строгий медицинский надзор. Я спросил Андрияна и Виталия, смогут ли они самостоятельно спуститься по трапу. Хотя оба ответили утвердительно, я попросил Шаталова сопровождать Николаева, а Елисеева - подстраховать Севастьянова. Николаеву я сказал, чтобы он до предела сократил свой рапорт: "Товарищ председатель! Задание на полет на космическом корабле "Союз-9" выполнено. Командир корабля полковник Николаев".
Андриян учел мой совет, но в конце рапорта не удержался и, следуя установившейся традиции, добавил: "Готовы выполнить любое новое задание!" После рапорта он еще нашел в себе силы обнять и поцеловать жену и поднять на руки Аленку. От напряжения он сильно побледнел и еле удержался на ногах впоследствии острословы представили этот момент так, будто бы Николаев зашатался и упал сразу же после фразы "Готовы выполнить любое новое задание" (даже маршал Гречко и тот не удержался, чтобы не кольнуть нас за концовку рапорта Николаева). Мы не мешкая усадили Николаева и Севастьянова в автомашины, доставившие их в Звездный. Вопрос о заседании Госкомиссии отпал сам собой: все поняли, что сейчас космонавтам нужны прежде всего отдых и забота врачей.
26 июня.
Каждый день бываю в Центре, беседую с врачами, встречаюсь с космонавтами. Вчера экипаж "Союза-9" был подвергнут трехчасовому "допросу" со стороны специалистов по медицинскому обеспечению полета. Беседа получилась откровенной и очень полезной - она поможет нам лучше готовить будущие полеты (вопросы и ответы записаны на пленку). Вечером Николаев и Севастьянов выходили на 15-минутную прогулку. Во время прогулки пульс был у обоих в пределах 70-75, а после медленного подъема на третий этаж профилактория пульс подскочил до 117-120. У обоих неустойчивое кровяное давление, оно колеблется по максимуму от 105 до 160, а по минимуму - от 70 до 96. К вечеру, как правило, поднимается температура и усиливаются мышечные боли. Сон беспокойный, во сне ребята видят корабль и ощущают "невесомость".
Вчера вечером внезапно заболела Терешкова: по пути из дома к Андрияну в профилакторий она почувствовала удушье и едва удержалась на ногах. Врачи уложили Валю в постель. Сегодня о состоянии ее здоровья мне докладывали Попов и Бабийчук. Пока как будто нет большой опасности, но она непрерывно находится в таком перенапряжении, что срывы возможны в любое время. Валя не следит за своим здоровьем и ничего не делает для его укрепления. Я приказал Бабийчуку вызвать из Ленинграда для консультации главного терапевта Советской Армии генерал-лейтенанта Молчанова и установить за состоянием Терешковой более строгий медицинский контроль.
27 июня.
Самочувствие Николаева и Севастьянова медленно улучшается. Сегодня говорил с ними о возможной их поездке к Л.В.Смирнову и предупредил, чтобы они не сглаживали трудности своего полета, не торопились с выводами о возможности осуществления более продолжительных (свыше 20-25 суток) пилотируемых полетов и настойчиво отстаивали необходимость строительства новой серии "Союзов".
Был у Терешковой. У нее пока еще постельный режим, и раньше чем дня через два врачи не разрешат ей выйти на работу. Валя просила дать ей отпуск с 1 июля, но я посоветовал отложить начало отпуска на две недели, с тем чтобы она могла отдыхать вместе с Андрияном.
Разрешил Береговому поехать с семьей в августе (на 15 дней) в ГДР по приглашению министра обороны генерала армии Гофмана. Рассмотрел и утвердил скорректированные планы отпусков всех других летчиков-космонавтов СССР.
29 июня.
Вчера на двух машинах ездили купаться на Оку. Первоначально Лева завез нас в район Каширской электростанции, где мы пробыли часа два. Коля, Оля, Лева и я купались с большим удовольствием, оба Виктора (мои племянники) только попробовали воду, а Люда с Мусей отсиделись на берегу. Потом мы вернулись к новому мосту через Оку, переехали на правый берег и расположились в прекрасной дубовой роще. Сварили картошку, скипятили чай и с аппетитом пообедали на свежем воздухе. Ребята были очень довольны поездкой.
Имел сегодня обстоятельный разговор о всех наших космических делах с маршалом П.С.Кутаховым. Мне удалось заручиться его согласием на дополнительный заказ четырех-пяти "Союзов" и вырвать обещание о помощи в строительстве и развитии учебной базы Звездного. От обещаний до их реализации дорога длинная, и я не склонен восторгаться полученными заверениями. До сих пор на все мои обращения к Кутахову я получал в ответ больше отказов и поучений, чем конкретной помощи.
Сегодня у меня был Захар Давидович Гурвич - директор дома-музея С.П.Королева в Житомире. Гурвич просил помочь музею, который должен открыться 30 июля в доме, где родился Королев. Придется проследить, чтобы космонавты, в первую очередь Титов, Николаев и Попович, кое-что передали и в этот музей.
30 июня.
Заслушал официальный доклад генерала Бабийчука о состоянии здоровья Николаева и Севастьянова на десятые сутки после возвращения из 18-суточного космического полета. Здоровье космонавтов медленно улучшается: они уже работают по три-четыре часа в день со специалистами над обобщением материалов полета, по два раза в сутки выходят на получасовые прогулки, но еще очень быстро устают, часто отдыхают, много спят. Пульс, температура и артериальное давление даже при незначительных нагрузках колеблются у них в более широких диапазонах, чем до полета. Я согласился с рекомендацией врачей сохранить установленный для космонавтов режим еще в течение десяти суток.
