Кабинет Малруни и поддержавшие его правительства Альберты, Британской Колумбии, Нью-Брансуика, Острова Принца Эдуарда доказывали избирателям, что Шарлоттаунский компромисс — уникальный шанс сохранить единое демократическое государство. Иначе начнется отток капитала за рубеж, основы демократического федерализма начнут расшатываться, что превратит Канаду в страну, раздираемую межэтническим усобицами вроде Ливана или Югославии (тогда только что распавшейся).
Поначалу Шарлоттаун поддержали многие газеты и телеканалы, крупные предприниматели, профсоюзные лидеры. Однако большинство оппозиционных партий — общенациональных и провинциальных (Либеральная, Квебекский блок, Партия равенства, Партия реформ и др.), а также многие массовые общественные организации выступили против соглашения.
Значительный резонанс в стране вызвало осуждение Шарлоттаунского соглашения бывшим премьер-министром Трюдо. Федеральное правительство с разных сторон было обвинено в поспешности, обслуживании узкокорыстных региональных интересов, нагнетании страха, неискренности.
Обращало на себя внимание, что заявившее о поддержке соглашения правительство Британской Колумбии вело агитацию в его пользу вяло и нерешительно. А правительство Онтарио, формально солидаризовавшееся с Малруни, в сущности заняло нейтральную позицию.
Несмотря на краткость кампании, противники Шарлоттауна сумели добиться поворота в настроениях избирателей. На третьем по счету общенациональном канадском референдуме 26 октября 1992 г. 45% пришедших к урнам граждан ответили правительству «да» и 55% — «нет». Принципы Шарлоттауна нашли одобрение у избирателей только трех малонаселенных периферийных провинций — Ньюфаундленда, Нью-Брансуика и Острова Принца Эдуарда, в которых проживает менее одной десятой части канадцев. В ключевой провинции Онтарио голоса избирателей разделились поровну. В родной провинции премьер-министра — Квебеке — 60% избирателей проголосовали против соглашения. Все западноканадские провинции, в которых усилились антиквебекские настроения, проголосовали против, а также Новая Шотландия.
Шарлоттаунское соглашение разделило участь Мич-Лейкского, что означало конец премьерства Брайена Малруни, который ранее хвастливо утверждал, что останется главой правительства до XXI в. В феврале 1993 г. он сообщил о скором уходе в отставку, а в июне исполнил это намерение. До очередных парламентских выборов оставалось менее пяти месяцев.
Малруни покинул политическую арену буквально осыпаемый проклятиями большинства соотечественников. Занятый конституционной реформой, которую он так и не сумел завершить, он оставил после себя полуразрушенную федерацию и скверное экономическое наследство — безработицу на урорне 11%, дефицит бюджета в 32 млрд. долларов.
Желающий бороться за пост премьер-министра и лидера правящей партии не было. Консерваторы предчувствовали поражение. Виднейшие деятели кабинета Малруни — Уилсон, Кларк, Мазанковски, Кромби, Стивене — демонстративно отказались от депутатских мандатов.
Горькая чашу расплаты за чужие грехи выпала на долю малоизвестной деятельницы консервативной партии, 45-летней англоканадки из Британской Колумбии Ким Кемпбелл. Ввиду малого количества претендентов на партийном съезде она была избрана уже во втором туре голосования. Ее единственным оппонентом был еще менее известный франкоканадец Жан Шаре, получивший, впрочем, 47% голосов.
Кемпбелл быстро образовала новый кабинет из молодых консерваторов, не замешанных в скандалах. Она объявила о намерении «приблизить правительство к народу», сократила количество министров и министерств с 35 до 25. В противоположность предшественникам она не назначала министров-сенаторов. Кемпбелл наметила сокращение федерального госаппарата, обещала отказаться от политического патронажа.
Кемпбелл суждена была судьба Джона Тернера. На несколько недель она стала самой популярной личностью из всех партийных лидеров. В начале предвыборной кампании преимущество было на ее стороне. Сыграло свою роль то, что она была новой для электората личностью. А затем последовало падение авторитета консерваторов, вскоре принявшее характер обвала. Кемпбелл опрометчиво подтвердила верность приевшейся всем экономической стратегии Малруни и Уилсона — возлагать надежды на саморазвитие экономики ради оздоровления финансов, чем сразу сыграла на руку либералам.
Увлекшись выступлениями перед рядовыми, политически не определившимися избирателями, Кемпбелл пренебрегла общением с активистами консервативной партии и журналистами. Это естественно вызвало непонимание в рядах ее партии и ухудшило отношение к ней со стороны СМИ, которые и без того в своей массе не жаловали федеральных консерваторов.
Кемпбелл и ее советники сильно недооценили нового лидера либеральной партии Жана Кретьена, пренебрежительно считая его «человеком вчерашнего дня» (Кемпбелл на 13 лет моложе Кретьена).
Сразу после избрания Кемпбелл — уроженки и жительницы англоязычного Дальнего Запада, плохо говорившей по-французски, — партийный аппарат консерваторов в Квебеке затрещал по швам. Ранее он держался исключительно усилиями Малруни и его соратников. Тогда Кемпбелл спешно передала молодым и неизвестным публике консерваторам-франкоканадцам ряд министерских постов, ранее принадлежавших англоканадцам. Жана Шаре она сделала министром промышленности и торговли и заместителем премьер-министра, Жиля Луазеля — министром финансов.
К неудовольствию англоязычной Канады, «власть франкоканадцев» в Оттаве при Кемпбелл сохранилась и даже укрепилась. Когда подобные демарши предпринимали квебекцы Трюдо и Малруни, это тоже вызывало недовольство в Онтарио и Альберте, но было по крайней мере понятно. Когда то же самую линию продолжила англоканадка-протестантка с Тихоокеанского побережья, раздражение многих англоканадцев вылилось в гнев. Бегство же политиков из правящей партии в Квебекский блок Люсьена Бушара остановить все равно не удалось.
Серьезным промахом Кемпбелл стала ее неготовность отказаться от военно-экономической сделки на сумму свыше 4 млрд. долл. — покупки новейших вертолетов для слежения за «советскими подводными лодками». Тем самым Кемпбелл сделала себя уязвимой перед обвинениями в милитаристских устремлениях и в противодействии выделению средств на насущные нужды — борьбу с экономическими трудностями. Находясь в столь невыгодном стратегическом положении, консерваторы усугубили его тактическими ошибками.
Всеобщие выборы 25 октября 1993 г. ознаменовались сразу несколькими сенсациями.
Консервативная партия потерпела сокрушительное поражение, какого не знала никогда ранее. Доля голосов консерваторов упала с 43% до 16% избирательного корпуса. Из 169 депутатских мест, полученных в 1988 г., они удержали всего два, проиграв во всех регионах и провинциях страны. Партия не сохранила ни одного мандата даже в Онтарио и западноканадских провинциях, бывших ранее ее оплотами. С первого места в федеральной политике консерваторы оказались отодвинутыми на пятое.
Все консервативные министры, кроме Жана Шаре, лишились мест в палате общин. Потерпела поражение и Кемпбелл, забаллотированная избирателями родного Ванкувера. Она проиграла малоизвестной активистке Либеральной партии. В соответствии с обычаем Ким Кемпбелл немедленно отправилась к генерал-губернатору и подала в отставку. Ее власть длилась немногим более 100 дней — меньше, чем правление Кларка.
Консервативная партия опять попала в период междуцарствия. Новый лидер Шаре вскоре ушел в отставку — предпочел стать вождем квебекских либералов. Ему на смену консерваторы избрали бывшего премьер-министра Джозефа Кларка, который на пороге 60-летия согласился вернуться в политику. Но Кларку удалось восстановить массовую опору партии только в малонаселенных слаборазвитых Атлантических провинциях. Его родина — Альберта — до сих пор остается вотчиной Канадского альянса.
Либеральная партия в 1993 г. впервые за 30 лет получила места во всех канадских провинциях. Она одержала победу в густонаселенном Онтарио и — впервые со времен Сен-Лорана — совершила прорыв на Дальнем Западе. При 40% голосов партия завоевала абсолютное большинство в палате общин.
Сенсационного успеха добилась национал-сепаратистская партия — Квебекский блок, объединившая многих бывших консерваторов и отдельных провинциальных либералов, а также активистов Квебекской партии. С 54 депутатскими местами блок стал официальной оппозицией. До сих пор это единственный пример в истории человечества, когда партия, открыто призывающая к расчленению страны и суверенизации одной из ее составных частей, является официальной оппозицией.
На третье место вышла еще одна молодая политическая сила — правоцентристский и децентрализаторский Канадский альянс (тогда называвшийся Партией реформ). Он завоевал 52 мандата и победил в двух быстро развивающихся западноканадских провинциях — Альберте и Британской Колумбии.
