Нет, государь больше не позволил ему играть интересами России. Он отменил визит Ордина-Нащокина в Польшу и лишил его титула «большия печати и государственных великих посольских дел оберегателя». Точнее, совсем упразднил пост канцлера. От каких-то других наказаний Алексей Михайлович воздержался – не зря его прозвали Тишайшим. Афанасий Лаврентьевич остался «ближним боярином» и руководителем Посольского приказа. Но теперь его рекомендациям следовали не всегда, главным советником при государе стал Матвеев. Ордин-Нащокин воспринял это крайне болезненно. Десять месяцев кое-как терпел, не терял надежды, что Алексей Михайлович спохватится, снова возвысит. Но царь не изменил своего отношения. Позволял ему быть хорошим чиновником, и не более того.
Канцлер считал себя слишком ценным, незаменимым, внутри накипело, и с ним сыграло злую шутку собственное честолюбие. 2 декабря 1671 г. в Москву прибыло польское посольство, и Ордин-Нащокин попытался воспользоваться, разыграть при иностранцах вызывающий демарш. В самый день приезда послов он подал вдруг в отставку, в приступе красноречия написал: для него лучше уйти в монастырь, чем сносить «унижения». Словом, подумайте, как вы без меня договоритесь с панами! Но скандальная выходка обошлась ему слишком дорого. Царь публично, перед всеми придворными «уважил» его просьбу, принял отставку «и от всее мирские суеты освободил явно». А раз сам напросился, куда оставалось деваться? Ордин-Нащокин уехал в Псков и постригся в Крыпецком монастыре.
Узел семнадцатый
Брюховецкий и Дорошенко
Изгнав и низложив Юрия Хмельницкого, левобережные полковники чуть ли не год продолжали споры, кому из них стать гетманом. Поили и уговаривали казаков, засыпали Москву доносами на конкурентов. Лишь в июне 1663 г. в Нежине удалось созвать раду, она избрала Ивана Брюховецкого. При этом Алексей Михайлович в очередной раз подтвердил дарованные «вольности», но считал необходимым более внимательно контролировать украинскую обстановку, учредил в Москве Малороссийский приказ.
Новый гетман происходил из семьи нищего шляхтича, примкнул к казакам, выделился удалью в боях, представительным видом, голосом. Но характер имел далеко не ангельский. Был корыстолюбивым, очень злопамятным и далеко не умным. Первым делом он обвинил в измене своих соперников, Самко, Золотаренко и их помощников. Осудил и казнил – быстренько, пока русские не вмешались. В окружении царя насторожились, но смолчали. Держали слово не нарушать автономию Украины, да и привыкли: если булава досталась одному, другие и впрямь могут перекинуться к врагу.
А Брюховецкий вроде бы сразу показал свою верность. Польша успела накопить силы и осенью развернула мощное наступление. Корпуса Сапеги и Паца атаковали в Белоруссии. Сам король с большой армией ворвался на Украину. Поднял в поход правобережных казаков Тетери, присоединился хан с ордой. Захватили 13 городов, Брюховецкий отчаянно отбивался и молил о помощи. К этому времени и Россия смогла сформировать значительные резервы, на границах сосредоточивались войска. Но углубляться на Украину значило увязнуть в боях за города и местечки. Основные силы оставались на своей территории, возле складов с припасами. Гетмана поддерживали отдельными отрядами, а полковника Косагова с драгунами, калмыками, донскими и запорожскими казаками послали по тылам противника. Они напали на Крым, сожгли Перекоп. Хан сразу переполошился и увел татар. Но конница Косагова уже умчалась дальше на запад, наказывала и разоряла селения правобережных казаков.
Яну Казимиру становилось ясно, что на Украине делать нечего. Покоряться она не собиралась, а снабжать войска в разоренной стране было слишком трудно. Он повернул на север, на соединение с армией Сапеги и Паца. Но тут-то вступили в дело свежие русские корпуса. Полки Черкасского и Куракина выступили к Брянску, отбросили поляков, шедших из Белоруссии. А король застрял под Глуховом, местные казаки и отряд стрельцов отразили несколько приступов. Из России подоспела армия Ромодановского, с Украины – войско Брюховецкого, и накрыли врагов. После упорного сражения загнали на лед Десны, расстреляли из пушек и потопили.
Огромные потери в походе и рейд Косагова восстановили против Тетери все Правобережье. Мы уже говорили, что Ян Казимир заменил гетмана на другого, Хоненко, но казаки отвергли его, выбрали Петра Дорошенко. В результате Украина раскололась уже не на две, а на четыре части. На западе верховодил Хоненко. В Чигирине – Дорошенко, наводивший мосты с турками. На Левобережье – Брюховецкий. Запорожская Сечь заняла независимую позицию, там заправляли кошевые атаманы, то Суховеенко, то Сирко. А в Киеве спорили два митрополита – избранный украинским духовенством Тукальский и назначенный из Москвы Мефодий.
Дорошенко пробовал подчинить и Левобережье, налетел со своими казаками и с татарами. Завязалась страшная резня. Причем успехи в противоборстве определялись не столько результатами сражений, сколько изменами. Полковники перекидывались то туда, то сюда. Перекидывались со своими полками и городами, отнюдь не спрашивая мнения горожан и селян. А потом на горожан и селян обрушивались противники их полковника. Кое-как Брюховецкому удалось выгнать врагов, но чувствовал он себя очень шатко. Задумал попрочнее опереться на Россию. В сентябре 1665 г. он, первым из гетманов, приехал в Москву.
Алексей Михайлович принял его радушно, пожаловал в бояре. Подправил и титул, вместо «гетмана Запорожского Войска» Брюховецкого стали называть «гетманом Русским». Прибывшие с ним представители казачьей старшины Филиппов, Цесарский, Забелло, Гречанин, Шикеев, Федяненко, Константинов, Романенко, Винтовка, Гамалея и Дворецкий были произведены в думные дворяне. Но гетман надеялся подольститься к царю, и делегация привезла «московские статьи» – сама просила ограничить автономию Украины.
В этих «статьях» подтверждались «стародавние казацкие права и вольности», но предлагалось киевских митрополитов ставить из Москвы, государю «пожаловать» украинские города, послать туда «воевод и ратных людей». И если раньше подати собирались местными властями в пользу гетмана, то теперь он просил направить русских чиновников, чтобы «денежные и всякие доходы собирать в свою государеву казну». Впрочем, это объяснялось просто. На самом-то деле разоренная Украина никаких доходов не давала, вот Брюховецкий и уступил их царю, а взамен хотел побольше войск. Но себя лично он не забыл. Бил челом, чтобы государь нашел ему невесту из знатного рода, подарил в вечное владение земли в Стародубском уезде, а невесте в «приданое» выделил вотчины около Новгорода-Северского.
Ну что ж, если казаки сами отказывались от некоторых прав, царь и бояре не возражали, приняли статьи. Алексей Михайлович удовлетворил и пожелание насчет женитьбы, сосватал Брюховецкому племянницу боярина Долгорукова. Мелкому дворянчику предоставили честь породниться с Рюриковичами!
Начались веселые пиры. Правда, вслед за царской милостью кое-кто испробовал царский гнев. В гостях у Долгорукова новоиспеченный думный дворянин войсковой писарь Шикеев вполне по-украински упился вдрызг, затеял безобразнейшую драку и за это отправился в ссылку. А Брюховецкий торопил столь выгодную свадьбу, уговаривал, чтобы его «не отпускали не женя». Однако невесте и ее родным эдакий жених вряд ли понравился. Девушка поставила условие – она выйдет замуж, когда на Украине установится мир и порядок. Но до мира и порядка там было далеко. На Левобережье опять ворвался Дорошенко, и Брюховецкому пришлось срочно уезжать, свадьба отложилась на неопределенное время.
Хотя война уже выдыхалась, в 1667 г. последовало Андрусовское перемирие. Мы уже упоминали, что раздел Малороссии предопределили сами украинцы. Если какие-то области не хотели быть под властью царя, зачем же было за них проливать еще моря крови? Но Брюховецкий обиделся, он-то рассчитывал с русской помощью получить всю Украину. А поляки стали заново осваивать Правобережье. Сюда поехали паны, шляхта. Требовали, чтобы крестьяне подчинялись им. Те сопротивлялись. Паны бросали на людей отряды слуг, вызывали войска, пороли, вешали.
Этим успешно воспользовался Дорошенко, распространял воззвания, что «москали продали ляхам наших братьев». По условиям мира царь выплатил Польше 500 тыс. злотых, компенсацию помещикам, утратившим собственность на Левобережье. Теперь распускались слухи, что русские сговорились с панами уничтожить казаков и дали королю 14 миллионов на наем войска. Добавило масла в огонь Московское Союзное постановление Ордина-Нащокина – поляки, стараясь поссорить украинцев с русскими, вовсю козыряли пунктом о совместном «приведении к послушанию казаков».
В общем, Дорошенко решил, что обстановка подходящая. К нему в Чигирин тайно съехалось большинство полковников, митрополит Тукальский, прибыли послы крымского хана. Заговорщики разработали план, как отобрать у России Левобережье руками самого Брюховецкого. Недалекого «гетмана Русского» окрутили, как ребенка. Полковники и Тукальский взялись убеждать его – если он поднимет восстание, то Правобережье тотчас подчинится ему, а Дорошенко отречется от гетманства. Изменил и второй митрополит Мефодий, возмечтал быть независимым от Московской патриархии. Он тоже присоединился к заговору и объявил, что разрешает казаков и Брюховецкого от присяги царю. Тот созвал в Гадяче секретную раду. Постановили изгнать русских, отправили делегации в Стамбул и Бахчисарай просить о покровительстве.
