полк представлял собой огромную вооруженную банду, которая являлась для правительства такой же головной болью, как и Центробалт. Усугубляло ситуацию и то, что квартировал полк на Выборгской стороне, где располагались заводы и рабочие районы. К июлю месяцу Выборгская сторона, по примеру Кронштадта, стала почти суверенной республикой, не подчиняющейся центральному правительству. Представители власти туда старались лишний раз не показываться.
Одновременно с анархиствующими «пулеметчиками» начались волнения и на заводах, где рабочие под влиянием большевиков и левых эсеров выдвинули уже политические требования немедленной отставки Временного правительства, передачи власти Советам и переговоров с Германией о заключении мира. Выступления рабочих были, разумеется, немедленно поддержан всегда враждебным правительству Центробалтом.
Тем временем левые партии усиленно раскачивали ситуацию, стремясь к ее дестабилизации. Конкретных планов, что делать дальше, у них пока не было. Именно в это время В.И. Ленин сказал свою крылатую фразу о том, что главное — ввязаться в драку, а там уже по ходу дела разберемся, что к чему. Так как большевики были еще крайне слабы для самостоятельного выступления, поэтому пока они решили объединить под антиправительственными лозунгами всех недовольных и посмотреть, что из этого может получиться. Именно этим и объясняется двойственная позиция РСДРП(б) в июле 1917 года. Что же касается левых эсеров, то в тот момент они все еще занимались внутрипартийной борьбой со своими пришедшими во власть правыми коллегами и только-только вырабатывали самостоятельную политическую программу. Не дремали и анархисты, организовавшие штаб на даче Дурново, вблизи металлического завода и завода Промет. Помимо старых идейных анархистов там крутилось большое количество и новообращенных, среди которых преобладали матросы.
Между большевиками, левыми эсерами и анархистами шла настоящая драка за воинские части Питера. Однако никто из них серьезного перевеса над конкурентами так и не добился.
ЦК партии большевиков считал, что настала пора напомнить обществу о своем существовании, т.к. авторитет их среди народных масс оставлял желать лучшего. Так, на состоявшемся в июне I Всероссийском съезде рабочих и солдатских депутатов подавляющее большинство получили эсеры и меньшевики, а большевики потеряли даже то влияние, которое имели до съезда. Более того, делегаты дружно отвергли курс большевиков на прекращение войны и уничтожение системы «двоевластия» (правительство — Советы). Отказался съезд проводить и массовую антиправительственную демонстрацию, которую пытался организовать В.И. Ленин. Обозленный Ильич в злости обозвал делегатов «соглашателями»; впрочем, что ему еще оставалось...
Наряду с борьбой за «пулеметчиков» борьба шла и за недалекий Кронштадт, который также мог оказать реальное влияние на расклад сил в случае вооруженного противостояния. К июлю в Кронштадте первенствовали анархисты. Большевики занимали вторую позицию по популярности, но в затылок им уже горячо дышали левые эсеры. Большевиков в Кронштадте представляли Ф.Ф. Раскольников и С.Г. Рошаль. Выбор этот был, прямо скажем, не слишком удачным, так как первый был недоучившимся мичманом, и матросы относились к нему с подозрением, а второй был вообще случайным недоучившимся студентом, да к тому же еще и евреем. Но других кадров в это время у Ленина просто не было. Единственным более-менее авторитетом для матросов на тот момент являлась Александра Коллонтай, но она, «приручив» Дыбенко, окучивала Гельсингфорс и Центробалт, и на Кронштадт просто не могла разорваться.
Именно тогда состоялась и первая встреча П.Е. Дыбенко с В.И. Лениным. Вот как описал ее сам Дыбенко: «Пробираюсь из комнаты в комнату (речь идет об особняке Кшесинской. — В.Ш.), спрашиваю, можно ли Ленина видеть.
— А вы кто такой? — Я председатель Центробалта!
Стою, расспрашиваю. Из соседней комнаты выходит человек средних лет, среднего роста, внимательные, с усмешкой глаза.
— Это Ленин.
Подхожу к нему.
—Разрешите получить от вас кое-какие указания и информацию для нашей работы, а то много ходят слухов о готовящемся вооруженном выступлении.
Говорю, кто я; деловито, коротко обмениваемся парой фраз. От Ленина узнал, что никакого выступления не готовится, предполагается демонстрация.
— Уж тут следите сами, — сказал Ленин. — Но, смотрите, не набедокурьте, а то я слышал, что вы там с правительством не ладите. Как бы чего не вышло...»
Если верить Павлу Ефимовичу на слово, то с Лениным он разговаривает на равных («...деловито, коротко обмениваемся парой фраз...»). По существу, Дыбенко интересовался у Ленина, не пора ли браться за оружие и убивать министров-капиталистов. Ленин просит его этого не делать, причем просит ласково и даже несколько заискивающе («...не набедокурьте, а то я слышал, что вы там с правительством не ладите...»). Финал беседы Дыбенко с Лениным вообще потрясающ неуважением председателя Центробалта к лидеру большевиков. Чтобы понять это, достаточно вспомнить, что фраза «как бы чего не вышло», — это слова учителя Беликова из рассказа А.П. Чехова “Человек в футляре”, которые обычно цитируются, как определение трусости и паникерства. Вот так, не больше и не меньше! И дело даже не в том, говорил или не говорил эту фразу Ленин в действительности. Дело в том, как ее подал в своих мемуарах Павел Ефимович. Из-за этой финальной фразы Ленин в воспоминаниях Дыбенко однозначно предстает трусоватым слабаком, сам же он — мужественным и решительным революционером.
Тем временем в Петрограде, вопреки решениям съезда Советов, прошли массовые демонстрации, возглавляемые обиженными на власть анархистами и большевиками под лозунгами: «Долой десять министров-капиталистов!», «Пора кончать войну!», «Вся власть Советам!».
Один из редакторов «Солдатской правды», А.Ф. Ильин (Женевский), вспоминал, что в Кронштадте на митингах, предшествовавших июльским событиям, не раз раздавались упреки в том, что «большевистские вожди» трусят и не хотят свергать Временное правительство. Ф.Ф. Раскольников в воспоминаниях приводит слова члена ЦК Каменева, скептически настроенного тогда по отношению к восстанию: «От Петербургского гарнизона трудно ожидать боевой решимости и готовности победить или умереть. При первых критических обстоятельствах солдаты нас бросят и разбегутся».
***
3 июля в Кронштадтский Совет прибыли представители от пулеметчиков и моряков столицы. Возглавляла делегацию известная анархистка М.Г. Никифорова. Еще в дни «Кронштадтского инцидента», 28 мая, в знак солидарности с кронштадтцами полк в полном составе прошел по улицам столицы. В Кронштадт делегаты пулеметчиков прибыли вечером 3 июля. Не найдя под держки в Кронштадтском Совете, они явились на проходившую в это время лекцию Х.З. Ярчука в Сухопутном манеже. Там им сравнительно легко удалось «зажечь» матросскую аудиторию, в результате чего был созван митинг кронштадтцев на Якорной площади. На митинг на Якорной площади собрались тысячи вооруженных матросов, солдат и рабочих. Рассказав о положении в Петрограде, они призвали кронштадтцев выступить вместе с ними с оружием в руках против Временного правительства. Руководители Совета ответили, что будут ждать указаний Центрального Комитета партии.
