3
«Item cum quibus terries et dominijs inscripciones, confederaciones, ligas, et iuramenta, ab antiquo habemus pacis perpetue, eas nolumus infringere, sed in melius, cum dei auxilio, ducere atque adaugere» (Kodex dyplomatyczny Polski. T. I. № CXCIV. Р. 349). Сравните с переводом на белорусский язык: «Таксама з якiмi землямi i дамшiямi мы са здауна маем заgiсы, канфедэрацsi, саюзы i клятвенныя абязацельствы светлага Mipa, мы ix не жадаем разрываць, але, з божай дапамогай, будзем даводзщь ix да лепшага становшча i павелiчэння» (Гiсторыя Беларусi у дакументах i матэрыялах. Т. I. С. 223).
Согласно публикации Г.Ф. Карпова эта цитата звучит следующим образом: «А осподаря нашего великого князя люди безпрестанно емлют королеву землю» (Памятники дипломатических сношений России с азиатскими народами. Т. 1 // Сборник Императорского Русского исторического общества (Далее: СИРИО). Т. 41. СПб., 1884. № 13. С 48).
Речь идет, очевидно, о договорах 1449 и 1408 гг.
Ibid. № 3. Р. 54. Документ составлен после 7 июня (смерть Казимира), но до 20 июля 1492 г. (избрание Александра на сейме великим князем литовским).
В Устюжской летописи под 1492 г. сохранилось следующее известие: «Toe же зимы король литовский изшел Андреян, и на его место сын его князь (седе) Александр и разметные послал» (ПСР Л.Т. 37. Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVIII вв. Л., 1982. С. 98). Однако больше нигде объявление войны со стороны ВКЛ не находит подтверждения.
В начале 1482 г. «король ко мне (Ивану III. — В. Т.) присылал послов своих о люби и о докончаже, и яз к нему своих послов послал» (Там же. Т. 41. № 7. С. 29).
«Он [король] нынеча с моим осподарем любви и докончашя не хочет» (Там же. Т. 41. №7. С. 30).
В марте 1484 г. Иван III через посла боярина В.И. Ноздреватого уверял крымского хана, что «а каково будет мне с королем дело, и аз тобя без вести не держу» (Там же. Т. 41. № 10. С. 38). Понятно, о каком «деле» идет речь, и, значит, войны еще не было.
Документ имеет дату: индикт 4, июнь 3, что выпадает именно на 1486 г.
Ответ на речь литовских послов был представлен уже на следующий день — 7 октября.
Первый случай, когда князь, который перешел на службу к другому правителю, не сохранил за собой свою вотчину — бегство в Москву князя Федора Ивановича Вельского.
В грамоте 1494 г. говорится о том, что за ВКЛ сохранился Опаков по Угру (ДДГ. № 83. С. 330). Значит, можно сделать вывод о том, что у города была территория и за Угрой, которая теперь отходила до Москвы.
Выделил эти направления Ю.Г. Алексеев, но для первых двух он обозначил не регионы, на которые наступали, а места, откуда велось наступление (Алексеев Ю.Г. Походы русских войск при Иване III. С. 333).
Не нужно путать Ржеву Пустую — новгородскую и Ржеву Володимерову — к тому времени уже московскую.
Дата ликвидации независимости Великого Новгорода (ПСРЛ. Т. 25. С. 321).
Половина Одоева и определенные территории вокруг него по-прежнему принадлежали князьям, служившим Москве с 60-х — начала 70-х гг. XV в. (Кром М.М. Меж Русью и Литвой. С. 71-72).
В соответствии с источником событие произошло в понедельник накануне Успения Пречистой Богородицы, то есть до 15 августа. Этот день в 1487 г. вы падал на среду (подсчитано по формулам Д. Перевозчикова и Е.Ф. Карского: Черепнин Л.В. Русская хронология. М., 1944. С. 44 47). Таким образом, понедельник — это 13 августа.
В публикации посольских книг ошибочно указано: «приходили люди с Лазычина, а Василья Пестрого, а Митка Губастово» (СИРИО. Т. 35. № 6. С. 20).
Известен с 1486 до 1500 г. С 1495 по 1499 г. являлся наместником в Лучине Городке (Urzędnicy Wielkiego Księstwa Litewskiego: spisy. Т. 4, Ziemia smolenska i województwo smolenskie XIV-XVIII wiek Warszawa, 2003. № 54. S. 52; № 84. S. 56).
Дата бегства И.В. Глазыны в Москву определяется по времени наместничества в Смоленске Миколая Миколаевича Радивиловича, при котором это произошло — с 1482 по конец 1486 г. (LM. Кн. 4. № 72-74. Р. 114-115; № 77. Р. 116; № 92-94. Р. 121-122; № 97. Р. 124; № 100. Р. 125; Urządnicy Wielkiego Księstwa Litewskiego: spisy. Т. 4. № 40. S. 50). 23 января 1487 г. Миколай Радивилович упоминался как бывший смоленский наместник. Эту должность занимал уже Иван Ильинич (LM. Кн. 4. № 100. Р. 125).
Возглавляли поход люди князей Воротынских: Иван Щепель, Иван Вахта, Феодор Волконский, Звяга Иванов и Сеня Павлов (Там же). Среди них выделяется Феодор Волконский — возможно, один из Болконских князей, потерявший на службе свой титул.
В тот год Пасха выпала на 19 апреля (подсчитано по формуле К.-Ф. Гаусса: Леонтьева Г.А. Палеография, хронология, археография, геральдика: Учеб. по собие для студ. высш. учеб. заведений. М., 2000. С. 33), поэтому из календарных зимних дней для поста (7 недель) ничего не оставалось. Вероятно, имелась в виду «природная» зима, когда еще не стаял снег.
Козельск не так давно (12 марта 1488 г.) был дан князю Дмитрию в качестве держания (Kolankowski L. Dzieje Wielkiego księstwa Litewskiego za Jagiełłonów. S. 392; Кром M.M. Меж Русью и Литвой. С. 79).
Упоминаются в завещании Ивана III 1504 г. (ДДГ. № 89. С. 355).
В выписках из посольских книг называется проводырь людей тверского князя — князь Василий Оболенский (Выписка из посольских книг. С. 37).
Если речь идет о представителе московской администрации в волости Брагин Холм, то следует сделать вывод о ее соответствующей принадлежности.
На р. Держе рядом с городом Погорелое Городище расположена д. Золотилова (Межевой атлас, составленный в 1848-49 гг. под наблюд. ген. Менде, в 2-вер. масш. S:W:B:2). Погорелое Городище отождествляют с тверским городом Хорвачем.
В тексте источника «три головы обесили» (Там же. № 8. С. 35).
Там же. Понятно, что дань не выплачивалась с 1478 г. — времени присоединения Новгорода к Москве. Поэтому погром Торопецкого повета нужно относить именно к 1489 г.
Вероятно, имеется в виду 7-недельный пост перед Пасхой и т.н. «святая суббота», за неделю до которой происходило упомянутое событие.
Возможно, имеются в виду т.н. Петровки, Петров день — 29 июня. Он тесно связан с постом (запусты — заговение). Если опираться на данную датировку, то возникают сомнения в годе двух событий, которые шли одно за другим. Письмо Казимира было отправлено 30 мая 1489 г. Скорее всего, посол князь Мосальский уже не добавлял к своим речам в Москве что-либо новое, чего не было в письме короля и великого князя.
На самом же деле Казаринская (Казариновская) волость отделяется не от Торопецкого повета, а от Торопецкой волости — такой же составляющей общей административно-территориальной единицы, в которую, несомненно, входили обе волости.
М.б, об этих событиях упомянуто в крымских посольских книгах: «которые городы у литовского осподарь мой осенесь поималъ» (СИРИО. Т. 41. № 41. С. 186). Благодаря этому фрагменту датировку события можно уточнить.
Волости в переговорах 1494 г. записаны за вяземскими князьями, однако известно, что Великое Поле принадлежало некогда Яну Гаштольду и относилась к Дорогобужу (Lietuvos Metrica — Lithuanian Metrica — Литовская Метрика. V, 1998. Кн. 3 (1440-1498). P. 46).
Князь Михаил Мезецкий едва избежал пленения, «он сам одною головою из города ушол» (СИРИО. Т. 35. № 22. С. 107). Следовательно, Мезецк до похода литовских сил находился под московским контролем.
Летописец замечает, что этот поход произошел «в погоню» за князем Семеном Федоровичем Воротынским (ПСРЛ. Т. 20. Вып. 1. С. 358).
Войско вышло из Москвы 29 января (Разрядная книга 1475-1598 гг. С. 22; Разрядная книга 1475-1605 гг. Т. 1. Ч. 1. С. 33).
Согласно Воскресенской летописи, противоречащей Разрядной книге, Мезецк не был сожжен (ПСРЛ. Т. 8. С. 225).
«Смоленскый же воевода панъ Юрьи Глебовичь и князь Семен Ивановичь Можайской, слышавъ рать силу великого князя идущу противу ихъ, и во граде посадиша князей и пановъ многыхъ въ осаде, а сами побоявшеся и побегоша къ Смоленску» (ПСРЛ. Т. 20. Вып. 1. С. 358).
