О том, как отзывалась советская карикатура на конкретную международную ситуацию, можно проследить на примере знаменитой «военной тревоги» 1927 г.
В течение первой половины 1927 г. напряженность в отношениях с Англией росла, что вскоре закончилось разрывом дипломатических отношений. Однако, как отмечалось выше, в 1927 г. интерес советских карикатуристов к внешнему миру резко снизился (в 48 номерах журнала «Крокодил» за этот год было опубликовано всего 26 карикатур на международную тематику, и 9 из них как раз откликались на советско-английские отношения).
Впервые темы, связанной с ожиданием войны и советско-английскими отношениями «Крокодил» коснулся в апреле, причем дважды: на карикатуре, многозначительно озаглавленной «Рука английского пролетариата остановит руку хищника» страшного вида «буржуй» тянулся к фитилю бомбы с надписью «война», а через несколько страниц в том же номере на карикатуре «Силы небесные» читатель видел О. Чемберлена[88], который, глядя на небо, покрытое боевыми самолетами, меланхолически произносил: «Небеса свидетель, я думаю только о мире»{799}.
Слухи о войне тем временем распространялись по стране, обыватели скупали сахар и керосин, все чаще встречались разговоры о том, что война уже началась, но коммунисты это скрывают… Но, видимо, этого показалось недостаточно, и в мае в «Крокодиле» появилась карикатура «В норе за самоварчиком», где высмеивался обыватель, не желающий ничего знать о приближающейся войне{800}.
Пик интереса сатириков к «военной тревоге» приходится на июль-август. На одной из обложек Крокодил с винтовкой, в военной форме, в противогазе уверенно заявлял: «Воевать не собираюсь, но и другим не советую». На обложке следующего номера все тот же Чемберлен, отпирая замок на цепи, удерживающей чудовище-войну, в каске, в противогазе, на танковых гусеницах, провозглашал: «Я против цепей и насилия. Надо пустить этого зверя на свободу!»
И три следующие карикатуры не обошлись без Чемберлена — на одной он проигрывал красноармейцам партию в шахматы, на другой разглядывал заполнившие небо советские самолеты («Наш ответ Чемберлену»), на третьей — советские рабочие писали письмо Чемберлену (карикатура, конечно же, воспроизводила знаменитую репинскую композицию){801}.
Последняя карикатура, связанная с темой «военной тревоги», появилась в середине августа. Рабочие на собрании упрекнули оратора: «Что ты все о войне — мы за мир». Оратор же «находчиво» ответил: «Если война, всем миром пойдем». Этим сомнительным каламбуром, по крайней мере для «Крокодила», и завершилась «военная тревога» 1927 г., сыгравшая, кстати, весьма существенную роль в определении и внутренней, и внешней политики СССР на ближайшую перспективу.
Конечно, не только «Крокодил» откликнулся на «военную тревогу». На обложке журнала «Смехач» появилась карикатура «Худой мир», на которой О. Чемберлен, обращаясь к донельзя изможденному ангелу мира, давал ему такой совет: «Вам, дорогой Мир, нужно будет отдохнуть годика два-три. Вы переутомились»{802}. А в одном из июльских номеров Чемберлен направлялся в Женеву, оседлав измученного голубя мира. В следующем номере карикатурист изобразил обывателей, запасающихся провизией на случай войны{803}.
Необходимо отметить важную черту, характерную для советской карикатуры, проявившуюся при освещении «военной тревоги». Политику Великобритании в отношении СССР определял не только Чемберлен. Премьер-министром в эти годы был С. Болдуин; многие видные консерваторы, например министр финансов У. Черчилль и министр по делам Индии лорд Биркеихед, активно участвовали в антисоветской кампании; знаменитый обыск советских учреждений в 1927 г. организовал министр внутренних дел Дж. Хикс, и т. д. Сам же Чемберлен в отношениях с СССР был сторонником более сдержанной политики{804}. Но в советской карикатуре однозначно доминировала одна знаковая личность — Остин Чемберлен, ставший, как ранее лорд Керзон, олицетворением «британского империализма». Искушенный читатель узнавал его с первого взгляда (в «Крокодиле» за весь период 1924–1929 гг. Чемберлен фигурировал примерно в четырех десятках карикатур, в то время как премьер-министр Болдуин появился лишь 10 раз, да и то, как правило, в многофигурных композициях, часто в компании с тем же Чемберленом, а Черчилль — лишь однажды).
* * *
Опубликованная в первом номере «Крокодила» за 1929 г. карикатура Ю. Гаифа «Буржуазная Европа вкушает мир» как бы подводила итог всей европейской дипломатии 20-х годов. Несмотря на название, картина на рисунке представала отнюдь не идиллическая. Вечерний европейский город; в окнах военные, склонившиеся над картами, и фашисты, собравшиеся вокруг стола со свастикой; буржуа внимательно слушают кюре и генерала; обыватели тем временем развлекаются, наблюдая канкан и стриптиз. А на улице — рабочая демонстрация, в порту военные корабли с флагами США, Франции, Англии, Японии. И над всем этим нависает огромная фигура в форме, противогазе, с винтовкой{805}.
Новая программа вооружений, принятая тем или иным государством, иногда просто очередной бюджет, предусматривающий рост военных расходов, хотя бы в рамках инфляции — все вызывало у карикатуриста и, соответственно, читателя, образ «безумной Европы», увешивающей себя оружием. Уже в 1922–1923 гг. понятие «гонка вооружений» прочно обосновалось среди основных стереотипов, внедрявшихся советской пропагандой, в том числе и средствами политической сатиры{806}. Время от времени появлялись карикатуры, на которой небо покрывали боевые самолеты, а море — боевые корабли, так, что даже акулам некуда было деться{807}.
Любые, достаточно, впрочем, робкие и безрезультатные, попытки западной дипломатии ограничить гонку вооружений заранее вызывали скептическое отношение советских сатириков. Идеи демократического пацифизма, достаточно актуально звучащие и сегодня призывы воспитывать отвращение к войне и насилию, начиная со школы и т. п. — все это являлось лишь благодатным материалом для карикатуристов{808}.
В 1931 г. была опубликована карикатура под несколько неожиданным названием: «В школе Лиги наций». Ангел мира входил в школу Лиги наций ребенком с оливковой ветвью в руках, а выходил в виде здоровенного детины в военной форме, вооруженного до зубов, держащего в руках баллон с отравляющим газом и план нападения на СССР. За плечами у бедного ангела появились крылья от бомбардировщика со свастикой. Автор особо подчеркивал, что учителями в этой школе были О. Чемберлен и А. Бриан{809}.
Надо сказать, что ангел мира, несмотря на подчеркнутый антиклерикализм советской пропаганды, появлялся на страницах «Крокодила» довольно часто. Иногда он представлял собой лишь украшение, ширму, за которой скрывалась война со всеми своими атрибутами. Но порой он представал и в военной форме, с винтовкой. Его давили танками, протыкали штыками, резали на куски буржуазные дипломаты… Если же автор карикатуры был в хорошем настроении, он заставлял очередного ангелочка просто поиграть с оружием{810}.
Логичное завершение эти сюжеты нашли в карикатуре, появившейся уже в 1940 г., после начала Второй мировой войны, на которой у закрытых дверей Лиги наций тощий, оборванный ангел мира просил подать ему на вооружение{811}.
Конечно, угроза новой войны СССР с «капиталистическим окружением» была постоянной темой карикатуристов в эти годы. Надо сказать, что советские сатирики демонстрировали уверенность в нерушимости «священных рубежей социалистического отечества», уверенность, которую в общем-то не разделяли ни советское руководство, ни, особенно в 1920-х гг. — подавляющее большинство населения страны{812}. Время от времени появлялись сюжеты, намекавшие на помощь западного пролетариата в войне против СССР. Так, на рисунке «Небывалая стратегия» два французских военных обсуждали стратегию Красной армии, новизна которой заключалась в следующем: «Авангард у нее в Москве, а тыл — в каждой стране»{813}.
В 1930 г. появились две карикатуры со сходным сюжетом. На одной из них, принадлежащей М. Черемных и помещенной на обложке «Крокодила», огромный, краснощекий красноармеец с винтовкой в руке иронически поглядывал на хищную «империалистическую» руку, тянущуюся к карте пятилетки. Характерна запонка на белоснежном манжете империалиста — на ней совмещены английский и американский флаги, буквы СД (то есть социал-демократы) и свастика. А с одного из когтей капала кровь, и надпись поясняла — «КВДЖ» (имелся в виду, конечно, известный конфликт 1929 г.){814}. Изучив карикатуру, внимательный читатель мог сделать вывод о том, кто считался главным противником СССР.
