Под самый Новый год, 28 декабря 1948 года, вновь собрался большой НТС НИИ-88 для обсуждения проекта Г-1.
Вел заседание на этот раз уже не Гонор, а и.о. директора НИИ-88 Спиридонов. В команду Греттрупа, приехавшую на защиту, вошли доктора Вольф, Умпфенбах, Альбринг, Хох, Бласс, Мюллер и Рудольф.
Рецензентами проекта были Бушуев, Лапшин, Исаев, Глушко и я.
Греттруп в самом начале решил «взять быка за рога» и заявил: «Большинство элементов конструкции можно будет назвать годными лишь после тщательной проверки и испытаний…»
Новая ракета в своем эскизном проекте получила дополнительные преимущества по сравнению с качествами, доложенными более года назад. Основным показателем была дальность – уже не 600, а 810 км! Максимальные ошибки у цели: ±2 км по азимуту и ±3 км по дальности.
Значительно более детально и тщательно были проработаны отдельные наиболее оригинальные элементы конструкции. В частности, отделение боевой головки происходило без всякого механизма – за счет различия аэродинамических сил, и для надежности на корпусе включались две тормозящие твердотопливные ракеты. Для обоих компонентов использовался один несущий бак, разделенный на две емкости промежуточным днищем.
Стоит сказать, что это конструктивное предложение так и не было затем принято в ракетах конструкции Королева. Им много лет спустя воспользовался В.Н. Челомей.
Новым было предложение использовать отработанный газ после турбины для наддува спиртового бака.
Переходя к доработкам проекта двигательной установки, Греттруп не упустил возможности сказать с упреком в адрес критиков: «Мы произвели теоретические расчеты намного подробнее, чем это делалось в Пенемюнде, но, конечно, было бы намного лучше, если бы вместо излишне подробных теоретических исследований были бы произведены эксперименты на стенде».
Несмотря на критику, которая была на первом НТС в адрес системы радиоуправления, Греттруп, получавший в течение последнего года реальную помощь и консультации Сергеева, заявил: «Чисто автономная система управления – нерентабельна. Мы предусмотрели применение на земле приборов, которые уже прошли многочисленные испытания, а именно радиолокаторов». Немцы не имели материалов по нашим радиолокаторам, и всю основную наземную радиочасть разработки проекта проделал отдел управления, которым я руководил.
Предлагались дальнейшие упрощения в наземном пусковом и заправочном оборудовании.
«Мне кажется, – сказал в заключение доклада Греттруп, – можно признать, что решение поставленной задачи найдено и что у ракеты Р-10, кроме увеличения дальности, есть еще и другие значительные преимущества по сравнению с А-4: технологичность и дешевизна производства, простота обслуживания и надежность в эксплуатации… Даже если бы ракета не вызывала никакого интереса как оружие, она была бы необходима в качестве объекта для испытаний названных выше нововведений (отделяющаяся головка, несущие баки, усовершенствованная турбина ЖРД, новое управление), которые имеют очень большое значение для дальнейшего развития БРДД…»
По порядку обсуждения докладывались заключения всех секций, предварительно рассматривавших проект. Все заключения в основном были положительными и доброжелательными. Наибольшее число замечаний выпало на долю секции управления, которые я вынужден был огласить. Наиболее серьезными из них я считал наличие в системе таких уязвимых мест: надежность пневматических рулевых машин при низких температурах, передача с автомата человеку последних электрических операций перед стартом, отсутствие в автоматике подготовки схемы защиты от ошибок оператора, увеличение по сравнению с А-4 числа пневматических связей земля – борт. Тем не менее секция управления, так же как и четыре другие, одобряла эскизный проект. Все отмечали, что по объему он превосходит требования, предъявляемые к эскизным проектам, и пора от проектов переходить к реализации всех предусмотренных экспериментальных работ.
Одним из принципиально новых приемов в методике проектирования систем управления было использование «банмодели» – модели траектории. Это, по современной терминологии, была первая в нашей практике электромеханическая аналоговая моделирующая установка. Эта установка была, конечно, далека от современных электронных машин, но она впервые позволяла моделировать уравнения движения ракеты относительно центра масс с переменными коэффициентами и получать решения этих уравнений с учетом характеристик отдельных приборов, подключаемых к модели. Автор модели доктор Хох заявил, что теперь есть возможность проводить предварительную проверку аппаратуры ракет А-4 до пусков. Такой модели не было в Пенемюнде. Тогда немцы, а затем и мы пользовались элементарным моделированием с помощью «маятника Хойзермана» – простого прибора, названного так по имени его автора.
Теперь для инженера, проектирующего систему управления движением ракеты, моделирование является основным методом выбора параметров системы в начале и контрольной проверкой реальных приборов в конце процесса создания системы. Электронные моделирующие аналоговые и цифровые установки достигли такого совершенства, что результатам решения с их помощью систем дифференциальных уравнений самых высоких порядков доверяют больше, чем аналитическим выкладкам самых выдающихся математиков. Моделирование рассматривается ныне не как желательный, а как необходимый и обязательный процесс проектирования и последующей отработки систем управления ракетой любого класса. В этом смысле ракетная техника способствовала развитию нового прогрессивного метода создания сложных систем, оказала существенное влияние на многие другие области науки и техники.
Доктору Хоху, безусловно, принадлежат по крайней мере две доведенные им до инженерной реализации и экспериментальной проверки идеи: одна из первых в нашей стране электронно-механическая модель и суммирующий гироскоп. Последняя разработка была им сделана совместно с доктором Магнусом.
К сожалению, очень плодотворная деятельность доктора Хоха была непродолжительной. Слава о его работах вышла за пределы нашего НИИ и докатилась до организации, где создавались системы управления ракетами противовоздушной обороны. Главным конструктором там был назначен Сергей Берия – сын всесильного Лаврентия Павловича. Руководители этой организации могли, не спрашивая согласия, переводить к себе на работу кого угодно и откуда угодно. Доктора Хоха перевели к молодому Берии. По слухам, дошедшим до нас, он там хорошо прижился, на работе делал большие успехи и попросил права перейти полностью в советское подданство. Но неожиданно попал в больницу, где скончался после операции по поводу гнойного аппендицита.
Не обошлось в процессе обсуждения на НТС без курьезного конфликта. Возмутителем спокойного обсуждения оказался консультант НИИ-88 по вопросам устойчивости движения, заведующий кафедрой небесной механики МГУ, профессор математики из академии имени Жуковского, инженер-полковник Н.Д. Моисеев. Он был незаурядным полемистом, блестящим лектором и проявлял воинствующую нетерпимость к «инакомыслящим» в науке.
На этот раз он бросился в полемический бой сначала с рецензентом проекта по автомату стабилизации, а затем и с доктором Хохом в связи с похвалами в адрес новой моделирующей установки. То, что делала моделирующая установка за часы, математики-теоретики должны были бы вычислять месяцами, и даже через годы невероятной по сложности работы их результаты были бы менее достоверны.
Рецензент по этому поводу в своем отзыве написал: «… элементы системы управления представлены в металле. Предлагаемая в проекте система управления является новой и оригинальной».
Моисеев по этому же разделу проекта заявил: «Раздел, посвященный анализу устойчивости на активном и пассивном участках, разработан неудовлетворительно… Методика, используемая в немецких исследованиях путем замораживания переменных коэффициентов и анализа знаков вещественных частей корней характеристических уравнений недопустима, как показали исследования советских ученых».
Здесь шла речь не о советских ученых вообще, а конкретно о разработках самого Моисеева по так называемой «теории технической устойчивости».
Далее он сказал: «Мною был предложен доктору Хоху один пример линейных дифференциальных уравнений с переменными коэффициентами. Прошло уже около недели с тех пор, как я дал этот пример, однако по настоящее время мы еще не имеем от доктора Хоха решения этого простого примера с помощью „банмодели“…Я как специалист по теории устойчивости считаю, что… методика замораживания коэффициентов, все это суть такие вещи, о которых в наше время в 1948 году просто не стоит писать в научных отчетах, представляемых серьезному научному учреждению».
По поводу такой позиции Виктор Кузнецов, хорошо познавший в работе с гироскопическими системами опасность переоценки значимости многоэтажных теоретических выкладок, не удержался от иронического заявления: «Профессор Моисеев говорил, что недостаточны теоретические обоснования. Для нас, конструкторов, наоборот, важен экспериментальный метод, который не может быть заменен ни одним расчетом, и наличие такого метода является большим достижением».
