Указом 12 декабря не ограничились преобразовательные предначертания. В памятный день 18 февраля 1905 г. изданы три акта. Высочайшим рескриптом на имя министра внутренних дел возвещено о привлечении «достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждению законодательных предположений», и именным указом Сенату от того же числа облегчается «всем верноподданным, радеющим об общей пользе и нуждах государственных», возможность непосредственного обращения к верховной власти и на состоящий под председательством Государя Совет Министров возлагается «рассмотрение и обсуждение поступающих на Высочайшее имя от частных лиц и учреждений видов и предположений по вопросам, касающимся усовершенствования государственного благоустройства и улучшения народного благосостояния». Таким образом деятельности общественных классов, доселе ограниченной делами местного хозяйственного управления и суда, открывается путь к совместной с центральным правительством работе над вопросами общегосударственными, законодательными, люди, облеченные доверием народа, всех его классов, призываются «содействовать успешному осуществлению преобразований, направленных к обновлению духовной жизни народа, к упрочению его благосостояния и усовершенствованию государственного порядка», как гласит Высочайший манифест от того же 18 февраля 1905 г.
Ход образования русского общества. В Московском государстве XVII в. с прекращением земских соборов общество распадалось на классы, разделенные сословными правами и обязанностями, с разобщенной деятельностию, замыкавшейся в круг сословных дел и интересов. С Петра Великого законодательная перестройка общества совершалась двумя параллельными порядками мер, из коих одни уравнивали его классы, другие сближали их и подготовляли к совместной деятельности. Процесс уравнения состоял в том, что одни сословные права и обязанности упразднялись, а другие с одного сословия распространялись на прочие и чрез это становились общими (распространение при Петре Великом воинской повинности на неслужилые классы и податной на холопов и вольных людей, снятие казенных служб с торгово-промышленных людей при Елизавете, распространение некоторых личных и общественных прав дворянства на высшие разряды городских обывателей по Жалованной грамоте городам 1785 г., предоставление лицам всех свободных состояний права личной поземельной собственности по закону 12 декабря 1812 г., законы 20 февраля 1803 г. и 2 апреля 1842 г., подготовляющие юридические основы для отмены крепостной зависимости, и, наконец, предоставление бывшим помещичьим крестьянам гражданских прав с сословным самоуправлением по Положению 19 февраля 1861 г. и уравнение всех перед законом в общем суде по Судебным Уставам 20 ноября 1864 г. и в несении воинской повинности по Уставу 1 января 1874 г.). В ходе взаимного сближения и подготовки сословий к совместной деятельности можно различить три момента неодинакового значения. В Комиссию 1767 г. призваны были представители разных классов русского общества содействовать правительству в законодательной работе, и она подготовила материалы для губернских учреждений 1775 г., призвавших к участию в местном управлении и суде все свободные классы гражданского общества, и для Жалованной грамоты городам, пытавшейся сделать из города всесословное общество. Потом в Положении 1831 г. о дворянской службе мелькнула мысль сделать дворянство местным представителем всех других классов общества. Но оба процесса замедлялись некоторыми особенностями положения государства и общества. Вместе с расширением государственной территории и усложнением управления росла потребность в людях, пригодных для государственной службы, военной и гражданской. Еще до Петра Великого служилый класс пополнялся путем выслуги из других сословий. Табель о рангах 1722 г. укрепила этот путь, причисляя к потомственному дворянству всех, кто дослуживался до чина VIII класса, «хотя бы они и низкой породы были». С времени Петра Великого служебная годность была обусловлена образовательным цензом; но этот ценз не стал средством общественного уравнения и объединения. Государство и общество складывались так, что правительство искало и вне дворянства способных и образованных людей для государственной службы и вводило их в дворянство, а способные люди из недворян путем образования и службы стремились выйти из своего состояния и стать дворянами. Так школа и служба переливали общественные силы снизу наверх и этим наперекор уравнительным и объединительным стремлениям законодательства усиливали разобщение между высшим и низшим классами, искусственно понижая умственный уровень и общественное значение последних. Екатерину II занимала мысль создать в России образованное среднее сословие, кадрами которого служили бы люди, «из подлости (простонародья) к наукам взятые». В царствование Николая I думали придать средней и начальной школе профессионально-сословный характер, при котором каждый «не стремился бы чрез меру возвыситься над тем состоянием, в коем ему суждено оставаться». Чтобы остановить или ослабить стремление торгово-промышленных людей в дворянство путем службы, в 1832 г. учреждено было привилегированное состояние почетного гражданства, потомственного и личного. Наконец, 1851-м годом открывается период усиленной и разносторонней переработки общества в уравнительном и объединительном направлении. Разные разряды крестьян сливаются в однородное сельское сословие; общество получает всесословное участие в местном земском и городовом управлении и в отправлении правосудия; устав о всеобщей воинской повинности и отмена подушной подати (с 1 января 1887 г.) с дальнейшими переменами в системе прямых налогов значительно сгладили прежнее коренное деление общества на привилегированное и податные сословия. В то же время совершалось постепенное обобщение понятий, нравов, бытовых отношений под действием новых учреждений, школы, печати и других культурных средств общения. Сословные учреждения и правовые различия еще сохраняются; но одни из них служат воспомогательными средствами общего государственного управления (участие предводителей дворянства в местном управлении, сословный характер земских начальников, крестьянские учреждения), а некоторые являются пережиточными остатками прошлого.
Японско-русская война. Мировые соотношения держав, приведшие год за годом к этой войне, представляют глубокий общеисторический интерес. Настойчиво совершая займы, вводя новые косвенные налоги и централизуя государственное управление, Россия к концу восьмидесятых годов достигла положения, при котором она могла затрачивать огромные суммы на флот и армию. Положение русского правительства, независимого в действиях своих ни от общественного мнения, ни от настроений народных масс и державшего в руках своих все нити государственного управления, долгое время служило предметом тревожного внимания со стороны великих держав, всячески старавшихся обезопасить себя от возможных эволюций политики петербургского кабинета. Занятие Маньчжурии было принято как перемена политического курса, которого держался император Александр III, и повлекло за собою заключение англо-японского договора, парализовавшего франко-русский союз на Дальнем Востоке. Этот договор и был первым шагом вражды, так как перед тем в безуспешной миссии маркиза Ито в 1901 году Япония стремилась достигнуть непосредственного соглашения с Россией. Облекшаяся в современные государственные формы Япония быстро выросла в компактную силу, стремившуюся на материк в силу реальных неудержимых интересов своего народного труда, высоко напряженного и перенаселением, и давнею своеобразною культурой на тесном пространстве плодородной страны. Как выяснилось впоследствии, Япония и предприняла труд исследования действительной военной силы России и в главном штабе японской армии быстро узнали слабые стороны русской организации, мало улучшившейся со времени турецкой войны. Между тем техническое усложнение военного дела требовало совсем иной подготовки. Режим закрытых военно-учебных заведений, самое обучение в коих получило характер сословной привилегии дворянства, способствовал замене духа призвания духом привилегии, изучение военного дела тормозилось внешнею выучкой, традицией николаевской эпохи. В большинстве случаев военная школа не дает офицерству нитей, чтобы привязать к себе и воспитать в военном отношении многоплеменную и многоязычную массу армии, и единственным средством превращения новобранца в солдата является полукаторжный режим казармы, убивающий в рядовых необходимое в современной войне чувство инициативы и сознательного свободного энтузиазма. Всецело в массе своей зависящее от служебного заработка, офицерство не может препятствовать и надстройке над ним высшей военной бюрократии, сильной связями, протекцией, средствами, которая и распоряжается самовластно и безответственно делами армии, к великому ущербу ее боевой способности.
