Далеко не во всём правый, но интересный и порой на удивление глубокий американский публицист середины XX века Дуглас Рид считал, что Первая Мировая война произошла-де потому, что сионисты решили иметь свой национальный очаг в Палестине. Для того, мол, чтобы подвигнуть Англию на завоевание нужных Сиону земель, всё и началось. Рид приводил какие-то совершенно шалые цифры численности английских войск в Палестине – 1 192 511 солдат и офицеров, явно не представляя, что это такое – миллион неплохо вооружённых солдат в условиях ближневосточного театра военных действий в начале XX века. Рид утверждал, что отвлечение-де войск в интересах отвоевания будущей еврейской родины привело к поражению союзников в Европе.
В Англии за всю войну было мобилизовано примерно 5 миллионов мужчин, хотя далеко не все они были на фронте. Из них погибло: во Франции и Фландрии – 381 тысяча, в районе Дарданелл – 22, на Месопотамском фронте – 11, в Македонии – 3, в Египте и Палестине – 11 тысяч человек.
Уже из этого видна вздорность цифр и утверждений Рида… Весной 1917 года в районе Палестины оборонялось 45 тысяч турок под командованием немца Фалькенгайна против 100 тысяч англичан, включая сюда и французские части. К марту 1918 года на 500-километровом Месопотамском фронте было всего 447 тысяч англичан, из них – 170 тысяч штыков.
Второй том «Истории Первой мировой войны», изданной издательством «Наука» в 1975 году, сообщал на странице 516: «На Сирийско-Палестинском фронте в конце апреля 1918 года намечалось осуществить наступление с целью разгрома турок. Однако мартовское наступление германской армии на французском фронте сорвало планы англичан в Палестине. Пришлось войска отсюда перебрасывать во Францию. Лишь после того, как на французском фронте обозначились некоторые успехи, англичане приступили к подготовке наступления».
Как видим, войска перебрасывали в Европу, а не наоборот.
В Палестине английские войска, получившие подкрепление, насчитывали 64 тысячи человек, а у турок под командой теперь уже Лимана фон Зандерса было 34 тысячи. Наращивание сил на Ближнем Востоке стало возможным после усиления европейского фронта вступившими в войну американцами.
Сил, которыми располагали англичане, вполне хватило для того, чтобы после артподготовки в 4.30 утра 19 сентября 1918 года они двинулись на Дамаск, взятый 1 октября. Позади остались библейские Назарет и Галилейское озеро. Если учесть, что в тылу находился Египет с Суэцким каналом, то военное присутствие англичан на Ближнем Востоке было вполне оправданным и без нажима сионистов.
Иными словами, объяснение Рида оказывалось более чем упрощённым, хотя подмеченные им мотивы, безусловно, накладывали свой отпечаток на какие-то конкретные черты войны.
Приведу любопытные факты… Премьер-министр Англии Герберт Асквит и военный министр граф Китченер не были склонны усиливать войска на Ближнем и Среднем Востоке, распыляя наступательный потенциал на европейском театре военных действий. Благосклонный к Сиону лорд Альфред Мильнер мыслил иначе, и в ноябре 1915 года члены так называемого «Детского сада» (кружка Мильнера) со страниц газеты «Манчестер Гардиан» заявили, что будущее-де Британии как морской державы зависит от Палестины, которая должна стать «буферным государством, населённым патриотично настроенным народом», то есть евреями.
А 6 июня 1916 года шедший в Россию крейсер с Китченером на борту «удачно» «подорвался» «на мине»… Асквита «уличили» в «махинациях» и 7 декабря 1916 года его заменил Ллойд Джордж, связанный с еврейством, а «мастер ложи» Мильнер стал, как пишет профессор Препарата, «главным стратегом военного кабинета».
И вряд ли просто совпадением было то, что в Англии с июля 1917 года министром военного снабжения стал близкий сионистам Черчилль. В Германии фактическим имперским руководителем военной промышленности стал немецкий еврей Вальтер Ратенау из электрогиганта «A.E.G.», а в США американский еврей, нью-йоркский биржевик Бернард Барух, возглавил самый важный из ряда специальных военных органов – Военно-промышленное управление – и скоро превратился в промышленного диктатора страны.
Что тут было ведущим – еврейская кровь или принадлежность к имущему классу?
Конечно, классовый момент преобладал. Но то, что к началу XX века на вершины не только скрытой финансовой, но и официальной политической власти густо выходило еврейство или люди, от него зависимые, предвещало особую сплочённость, особую активность, особую потаённость и эффективность действий той части Имущего Золотого Интернационала, для которой не только богом, но и подлинной родиной была Золотая Прибыль.
Капитал всё более лишался отечества и превращался в интернациональное сообщество под рукой Соединённых Штатов.
ЕВРОПЕЙСКИЕ фигуры за годы войны кое в чём поменялись. В конце 1916 года ушёл Грей. Со стороны же Америки финал готовили те, кто обеспечивал и пролог. В 1902 году профессор государственного права, сорокашестилетний президент Принстонского университета Вудро Вильсон публично провозглашал, что США должны добиваться управления всем миром. Однако тогда на первые роли имущая Америка выдвигала первого Рузвельта, «посадившего», как писали газетчики, «дерево империализма». Сухощавого, нервного и до совершенства ханжеского, лицемерного и двуличного профессора-принстонца Вильсона пока держали в резерве.
И лишь когда фундамент войны был заложен, Капиталу США потребовались таланты не напористого Рузвельта, а воспитанного Вильсона. В 1912 году его делают президентом США, и он сразу же начинает создавать себе репутацию «миротворца».
Описывая Вильсона, академик Тарле утверждал, что тот «имел во внешней политике Соединённых Штатов юридически скромную, а фактически решающую власть». Однако сам же через три фразы сообщает: «Он был деятельным орудием финансового капитала».
Тот, кто обладает властью, не является орудием, а тот, кто служит орудием, не имеет власти. И поэтому Вильсон имел лишь широкие полномочия. Уполномочивать же его Большой Капитал мог только на войну. Тарле писал в 1927 году о Вильсоне так: «К мысли о возможности и выгодности войны для экономического и политического будущего Соединённых Штатов он привыкал всё более уже с 1915 года, а особенно с начала 1916 года… Замечу, что и в германской, и в американской литературе до сих пор держится и такое мнение, что уже с самого начала мировой войны Вильсон считал вмешательство неизбежным».
Последняя фраза нуждается, конечно, в уточнении: не «с самого начала», а «задолго до начала», не «Вильсон», а «шефы и создатели Вильсона», и не «вмешательство», а «негласное и гласное руководство на всех этапах подготовки войны». Правда, такого уточняющего мнения не высказывал никто ни в германской, ни в американской, ни в какой иной научной литературе…
Можно лишь забавляться той лицемерной наглостью, с которой полковник Хауз (мы с ним сейчас познакомимся, читатель) в конце 1915 года мотивировал желательность-де «более активного участия» США в делах Европы. Он заявлял: «США не могут допустить поражения союзников, оставив Германию господствующим над миром военным фактором». И прискорбно то, что эту немудрящую побасёнку всерьёз восприняли даже солидные советские академики от истории, утверждавшие, что мысль о вступлении в войну на стороне Антанты возникла у американского Капитала лишь в ходе самой войны, неблагоприятно складывавшейся для Антанты, и что президент Вильсон, мол, тоже лишь постепенно проникался этой идеей…
Держи карман шире!
Вильсон был доверенным лицом непосредственно промышленно-финансовых магнатов, а доверенным лицом Вильсона (хотя, впрочем, и магнатов тоже) считался полковник Эдуард (Эдвард) М. Хауз – личный эмиссар президента в Европе в 1914–1916 годах.
Вильсон отправил Хауза за рубеж весной предвоенного года с миссией ответственной и деликатной. Официально провозглашалось, что задача Хауза – предупредить вооружённое столкновение. Фактически он должен был провести инспекцию готовности европейских держав к войне. Начать её в случае их готовности было делом техники.
В скобках замечу, что фактически ту же инспекторскую миссию имел в 1940 году и личный представитель президента США Рузвельта (второго – Франклина Делано), заместитель госсекретаря Самнер Уэллес, которого Рузвельт направлял в Европу с якобы «миротворческими» целями. На деле вояж Уэллеса по европейским столицам был призван не дать угаснуть европейской войне и создать условия для расширения конфликта за счёт сталкивания СССР и Германии…
Возвращаемся, однако, во времена перед Первой мировой войной… Уже в мае 1914 года Хауз писал Вильсону: «Наибольшие шансы для мира – это достижение согласия между Англией и Германией. С другой стороны, для нас было бы несколько хуже, если бы обе эти державы слишком сблизились».
