Между братьями происходили съезды; каждый являлся со своею дружиною или вельможами, и начинались мудрые речи о том, сколько злого и вредного правителям и народу произошло от братского несогласия и недоверия; что братья хотят забыть все прежнее и жить впредь по любви; ни один не станет желать земель и слуг другого, не станет слушать клеветников, смущающих братию своими наветами, но будут все трое помогать друг другу в нужде и проч. Не знаешь, с западными ли источниками имеешь дело или читаешь перифраз русской летописи: так тождественны явления!
Заметив сходство, заметим и несходство. Родовые отношения если и прорывались при благоприятных обстоятельствах, то вовсе не с тем господствующим характером, как у нас, на Востоке. На Западе господство земельных отношений налагало крайнюю преграду их развитию, именно уничтожая общее родовое владение.
По смерти Лотаря (855 г.) императорский титул и владения его не переходят к старшему по нем брату; императорский титул переходит к старшему сыну Лотаря, Людовику II, и владения делятся также между его сыновьями, как опричнина, удел. Быстрое вымирание этой лотаровской линии потомства Карла Великого вело между остававшимися Каролингами Галлии и Германии к столкновениям и сделкам по поводу наследства; здесь впервые обнаруживается борьба между государями Галлии и Германии за Италию, которая не может образовать независимого целого благодаря Риму.
Рим, пользуясь борьбою, выбирает между соперниками, волнуется партиями по этому случаю; главное лицо в нем - епископ; главный епископ на всем Западе пользуется больше всех соперничеством государей из-за титула императорского; уступкою новых выгод они должны платить ему за венчание в Риме императорским венцом. В 876 году Карл Лысый успел предупредить своего брата Людовика Германского и получить в Риме императорский венец при содействии особенно папы Иоанна УПГ, который получил за это хорошую благодарность, как увидим после в своем месте.
Вообще в последнее время царствования Карла Лысого Галлия, по-видимому, пересиливала Германию. Но это видимое преимущество кончилось со смертью Карла Лысого. Дело разъединения государственных сил шло быстрым шагом вперед благодаря усилению подчиненных землевладельцев путем частного союза, закладничества или феодализма; благодаря тому, что при междоусобных войнах и норманнских нашествиях король, не имея войска при исчезновении мелких свободных землевладельцев, должен был покупать помощь крупных землевладельцев новыми уступками в пользу их силы и независимости.
Закладничество или феодализм достигал господства; раздробляя страну на множество почти независимых владений, он в то же время связывал всех владельцев цепью собственно одних только нравственных отношений, довольно сильных, однако, для того, чтобы сохранить сознание единства страны, пока при новых благоприятных условиях явилась возможность установить в ней единство политическое.
При неотразимом стремлении феодализма к господству землевладелец, стоявший на верхней ступени феодальной лестницы, человек, имевший захребетников или вассалов, но сам не бывший ничьим захребетником, естественно, становился главным человеком в стране, представителем ее единства и брал на себя старинное, освященное употреблением имя верховной власти.
Положение наверху феодальной лестницы и королевский титул могли остаться за Каролингами или перейти в другую фамилию; это было явление уже чисто случайное, зависевшее от того, оставались ли Каролинги достаточно материально сильны для того, чтобы иметь первенство между другими землевладельцами, и имели ли достаточно личных средств, способностей для охранения своих исторических прав. Историки, нередко преклоняющиеся пред успехом, не очень сочувственно и справедливо относятся к Каролингам, тогда как при внимательном изучении их деятельности оказывается, что у многих из них не было недостатка в способностях, с помощью которых они изворачивались в иных затруднительных обстоятельствах. Но нельзя не заметить, что судьба не была к ним благосклонна.
Карл Лысый, несмотря на ослабление правительственных средств, в чем он был виноват, окончил свое царствование с большим почетом внутри и вне.
Ему наследовал сын его Людовик, но не прожил и двух лет. Сын его Людовик III процарствовал около четырех лет, успев, однако, в это короткое время прославиться знаменитою победою над норманнами при Солькуре. Брат его восемнадцатилетний Карломан процарствовал с небольшим два года. У него остался малолетний брат Карл. Но при тогдашней неопределенности прав наследства и при тогдашнем состоянии страны, когда король не должен был выпускать из рук оружие для отражения норманнов, малолетний король был невозможен, и потому призвали Карла Толстого, единственного представителя восточной, германской линии Каролингов, который таким образом стал владеть всеми частями империи Карла Великого.
Но империя Карла Толстого не была похожа на империю Карла Великого:
то, что начиналось при последнем и чему он не мог противопоставить крепких и долговечных преград, то совершилось ко времени Карла Толстого феодализм господствовал, децентрализация была полная. Карл Великий приобрел себе славу знаменитого исторического деятеля тем, что умел направить пока еще сплоченные силы новой Галлии для подчинения христианству и цивилизации раздробленной, варварской Германии; но для потомка его выпадала задача гораздо труднее - без средств сохранить под своею властью Галлию, Италию и Германию, привыкшие уже к самостоятельности; без средств защитить все эти три страны от норманнских и арабских опустошений.
Задача была не по человеческим силам, и вопрос о личных средствах какого-нибудь Карла Толстого - вопрос лишний. Через три года после своего провозглашения императором всех владений Карла Великого умер Карл Толстый, увидев еще при жизни своей отделение Германии. В Галлии по смерти Карла Толстого королем провозглашен был самый видный из землевладельцев, Одон, граф Парижский, но из Каролингов оставался еще Карл, сын Людовика II, и в пользу его образовалась сильная партия, провозгласившая его также королем. Смерть Одона примирила на время партии, и Карл, известный под прозвищем Простого, был единогласно признан королем.
Но этот король, несмотря на свои стремления подняться с помощью духовенства и усилить свою власть, без обладания собственными средствами, землями и войском мог быть только игрушкою в руках сильных землевладельцев, тем более что преемники Одона, герцоги Франции, не могли забыть о королевском титуле.
Во время усобицы королевский титул перешел к герцогу Бургундскому. Карл Простой умер в темнице; сын его Людовик нашел убежище за морем, в Англии, почему и называется "заморским". Гуго Французский, или Парижский, призвал Людовика из-за моря и дал ему королевский титул, но с тем, чтобы иметь короля в полной зависимости от себя, и когда этот Каролинг не захотел быть похожим на последних Меровингов, то страшная и долгая усобица была следствием.
Людовик и сын его Лотарь не позволяли забывать в себе королей, хотя владения их ограничивались почти одним городом Ланом с окрестностями, и только когда сын Лотаря Людовик V умер бездетным, Гуго Капет Французский мог спокойно принять королевский титул и короноваться в Реймсе (987 г.).
Мы не можем останавливаться на истории четырех первых Капетингов, потому что она не представляет ничего важного для наблюдателя общих явлений в жизни народов и разных особенностей, обнаруживаемых тою или другою народною личностью. Можем упомянуть об одном, что эти Капетинги для утверждения королевского титула в своей фамилии объявляют при жизни своей старших сыновей соправителями и коронуют их - явление, как уже замечено, общее для государей разных стран на западе и востоке Европы.
Обратимся к начальной истории другой части империи Карла Великого, к истории германской. Мы уже видели, что значение деятельности Карла Великого состояло в расширении европейской исторической сцены: он ввел Германию в область истории, давши ей христианство, начатки цивилизации и начатки государственности. Вследствие такого расширения исторической сцены Германия получает значение украйны западного римско-христи-анского мира, значение, которое имела прежде Галлия.
Германцы, утвердившиеся в Галлии, франки, принявшие христианство и усыновившись Риму, переняли на себя обязанность бороться со своими зарейнскими соплеменниками, которые, особенно как язычники, являлись для них варварами. Теперь восточные германцы, принявшие христианство, относятся точно так же к народам, жившим на восток от них, относятся к ним, как к варварам, считая своею обязанностью распространять между ними христианство и подчинять их Римской империи, то есть делать с ними то же самое, что сделал Карл Великий с самими восточными германцами.
