Спасибо, спасибо, капитан, за Ваше письмо и за посылку. Не обижайтесь, пожалуйста, что я не принял ее: ровно ничего не могу съесть из того что в ней, — все подобное запрещено мне теперь (даже курить запрещают!). Так что это платить даром 700 фр. пошлины при моих скромных средствах. Мы и без того разорены переездом сюда и живем здесь — опять проводим зиму на юге, — и кроме того и докторами, лекарствами: я перенес воспаление легких летом в Париже, здесь, в феврале, опять началась та же история, вскоре, к счастью, прерванная, но все же весьма обессилившая меня.
Передайте Н. Д. Телешову наши с В. Н. самые лучшие чувства и благодарность за все те добрые слова обо мне, что я прочел в книге его воспоминаний, — и будьте благополучны.
Р. S. Пожалуйста, не посылайте мне больше ничего, не тратьтесь, тут у нас все есть.
Ив. Бунин.
Вежливый отказ Бунина — «не беспокоить больше посылками» из СССР — рвал старую дружбу одного писателя с другим. Рощин объяснил отказ Бунина тем, что Бунин не хотел быть «подкупленным», банки с икрой, семга и балыки напоминали подаяние с барского стола, верней, шантаж: «Приедешь — будешь все иметь, нет — пеняй на себя!»
23 ноября 1954 года на Новодевичьем кладбище хоронили генерал-лейтенанта А. А. Игнатьева. Гражданскую панихиду открыл К. М. Симонов. С речами выступили Б. П. Полевой, П. П. Вершигора, Б. А. Лавренев, Л. В. Никулин.
Они характеризовали А. А. Игнатьева как одного из лучших представителей русской военной интеллигенции, истинного патриота, без колебаний перешедшего на сторону Советской власти и посвятившего всю свою дальнейшую общественно-политическую деятельность социалистической Отчизне…
На кладбище состоялся короткий митинг. Его открыл писатель П. П. Вершигора. От имени Министерства обороны СССР выступил генерал-майор Лобода, от писателей — В. Г. Лидин.
По окончании траурного митинга под звуки Государственного гимна СССР гроб медленно опускается в могилу. Звучат ружейные залпы. На свежем холме устанавливается мемориальная доска с надписью:
«Писатель, генерал-лейтенант
Игнатьев Алексей Алексеевич
1877–1954 гг.».
Таково было после некролога сообщение «Правды» о похоронах популярнейшего в Москве человека, который нередко заставлял ее редактора извиняться перед дотошным старым графом.
Наталья Владимировна ненадолго пережила мужа. Сохранились ее записки.
«Мне нужно прожить только два года, — приказала себе Наталья Владимировна, — не для себя, а для Лешечки; потом можно уйти… Я ненавижу это серое московское небо, я задыхаюсь от окружающей меня лжи, подлости, лицемерия!! Прежде всего, написать книгу «Летопись жизни Алексея Алексеевича Игнатьева», систематизировать архивы — военные, литературные, личные, устроить их в соответствующие учреждения и, конечно, установить достойный его памятник!»
В течение года книга ею была написана! Но полностью не издана — лежит в литературном архиве. Время было не то. Как говорил старый граф: «Начальству виднее, пути его мышления неисповедимы, запрещено свое суждение иметь».
Наталья Владимировна упорно продолжала выполнять свою программу, хотя уже чувствовала себя на пределе…
В апреле 1956 года она писала:
МОЯ ПРОГРАММА
1) Добиться установления или премии, или стипендии имени А. ИГНАТЬЕВА ученику, окончившему «Первым» либо Академию Генерального Штаба, либо институт Литературы. Денежные средства для внесения в фонд этой ПРЕМИИ, СТИПЕНДИИ предполагаю такие: ликвидация всех архивных материалов и имеющегося имущества: как-то: машину «Победа», телевизор, магнитофон, рояль, библиотеку; свести свое существование к размеру пенсии: 700 рублей в месяц. Другого выхода у меня нет и вот почему:
1) Продавать одна за другой вещи для продления волнительного прозябания я не в состоянии.
2) Поступления за книги А. Игнатьева не предвидится: согласно письменному извещению ГЛАВ ИЗ ДАТ А, неинтересные ни Московским, ни Областным Издательствам, они издаваться не будут до 1959 года.
3) Остающихся денег у меня хватит на 2–3 месяца.
4) В моем возрасте и отсутствии квалификаций меня на работу не возьмут.
На чудеса уповать нечего: они не бывают.
Досуществую, как проектирую.
Умерла знаменитая русская балерина от рака в Кремлевской больнице. Похоронена в могиле мужа…
Жизнь бывшего капитана корниловского полка, писателя и журналиста, участника сопротивления фашизму и кавалера Почетного легиона Николая Яковлевича Рощина замкнула свой круг в том же 1956 году, на более печальных нотах…
Мое последнее «свидание» с ним было в морге больницы: тело его, распростертое на деревянном топчане, в убогом сарае, было покрыто простыней. Привел меня туда «похоронщик» Литфонда Арий Давыдович, тут же мы написали короткий некролог для «Вечерки».
Вспоминая его, мне каждый раз приходят на ум его слова:
«Вся моя переписка с Буниным попадет к Никулину, чувствую это. И письма, которые я Вам дал переснять, скорее всего уничтожат. Сохраните негативы. Может, придет время и для них».
Написал бы Рощину такую эпитафию:
Твой вечер, Рощин, быстро миновал,
Как черной тучею, покрытый отчуждением,
И в сумерках закат твой догорал,
Как будто ждал звезды и озарения…
Константин Матвеев,
доктор философских наук,
Ашур МАТВЕЕВ
Тридцатидневная битва — открытие
новых страниц второй мировой войны
Храбрость — первое человеческое достоинство, так как она гарантирует все другие качества.
Американский историк С. Дадешо
В сентябре 1989 года исполнилось пятьдесят лет начала второй мировой войны. Она занимает особое место в истории человечества и в истории войн вообще.
Это относится и к числу вовлеченных в военные действия 40 государств и более 80 процентов населения нашей планеты. Это касается и целей войны стран-агрессоров — фашистской Германии, Италии и милитаристской Японии и защиты интересов прогрессивного человечества.
После окончания второй мировой войны и по настоящее время были опубликованы тысячи и тысячи книг, исследований, мемуаров, миллионы статей, посвященных этой «всемирной мясорубке».
В то же время мы полностью убеждены в том, что мы все еще находимся на начальном этапе всестороннего и глубокого изучения и исследования страниц истории этой всемирной катастрофы. Нет еще общепланетарного центра по изучению истории второй мировой войны, который бы приступил к публикациям материалов о вкладе всех народов мира в победу над странами «оси» — Германией, Италией и Японией. Примером может служить отсутствие данных об участии ассирийцев — христианского народа Ближнего и Среднего Востока (около 3 миллионов человек) во второй мировой войне, в защите южных границ СССР, Советского Закавказья.
Книги, посвященные проблематике второй мировой войны, изданные, например, в СССР, вовсе не содержат в себе вклада этого народа в благородную миссию защиты СССР и участия ассирийцев данного региона в боях за дело союзных держав.
В книге Л. И. Зорина «Особое задание» (М., 1987) — одной из таких работ — рассказывается о малоизвестной странице истории второй мировой войны: о переброске военных грузов, поступавших из Англии и США в СССР через Персидский залив.
Автор этой книги — активный участник операции, много поездивший по Ирану и по югу Ирака, рассказывает о встречах с разными народами этого региона, вовлеченными в войну. Но ни одного слова об ассирийцах в ней нет. А между тем в тяжелый период борьбы против фашизма, угрожавшего Советскому Союзу и всему прогрессивному человечеству, ассирийское национально-освободительное движение, как часть мирового революционного процесса, безоговорочно стало на сторону сил прогресса, на сторону СССР, сторону союзных держав. Практически с сентября 1939 года, со времени нападения гитлеровской Германии на Польшу и объявления Великобританией и Францией 3 сентября 1939 года войны против Германии, среди ассирийцев Ирана, Сирии, Ливана и Ирака стали создаваться ассирийские военные добровольческие контингенты в составе французских и британских войск. Французское и английское правительства стали рекрутировать солдат среди ассирийцев в национальные формирования в составе британских и французских войск. В армию брали ассирийцев в возрасте от 17 до 45 лет. После создания правительства Виши часть этих формирований была переброшена в Ирак, Иран и Палестину. В той ситуации, которая сложилась на Ближнем и Среднем Востоке, несколько тысяч ассирийских солдат и офицеров оказались в тот момент единственной силой, на которую Великобритания смогла опереться, чтобы спасти путь жизни и коммуникаций, по которому поставлялась помощь союзников для СССР. И тогда ассирийцы Ближнего и Среднего Востока превратились из самого маленького союзника в великое подспорье для Англии, США и СССР.
