Затем Сандино инкогнито выехал из Веракруса и 1 мая 1930 года прибыл в Гватемалу под именем сальвадорского коммерсанта Кресенсио Рендона. 5 мая генерал после одиннадцатимесячного отсутствия вновь вступил на землю родины.
К этому времени американцы обучили уже достаточно нацианальных гвардейцев (включая офицеров – срок подготовки на офицерских курсах был сокращен до шести месяцев) для того, чтобы поручать им самостоятельные операции против партизан. Тем более что партизаны крайне нуждались не только в оружии и продовольствии, но даже в одежде и обуви.
В июне 1929 года американцы рекомендовали Монкаде распустить по домам своих добровольцев, так как консерваторы опасались, что он хочет превратить эти отряды в лояльную только себе вооруженную силу. За полгода существования добровольческие отряды приняли участие в рейдах по Сеговии совместно с морской пехотой, но реально участвовать в боях им не довелось.
Национальная гвардия пока была тоже не очень надежна, поэтому ей командовали американские офицеры. 6 октября 1929 года фактически восстало подразделение гвардии в Тельпанеке, инсценировав нападение партизан и убив своего командира – американского лейтенанта Троглера. Когда на смену Троглеру прибыл новый командир, второй лейтенант Раймс, 21 октября восстание приняло уже открытый характер. Двух американских офицеров арестовали (им с трудом удалось бежать), а все подразделение гвардии направилось в Гондурас.
В марте – декабре 1929 года национальная гвардия участвовала в 22 боях против партизан, потеряв одного человека убитым и трех ранеными. По оценкам гвардейцев (явно завышенным), были убиты 35 партизан, шесть – захвачено в плен.
Американцы пытались поднять авторитет национальной гвардии и «социально ориентированными» методами. Например, в департаменте Нуэво-Сеговия было развернуто строительство дорог для повышения мобильности карательных частей. Населению же это преподносили как возможность заработать. США вложили в проект 150 тысяч долларов и платили местным жителям за тяжелую работу по 50 центов в день. По данным морской пехоты, вышли из лесов и втянулись в строительство 125 партизан.
В декабре 1929-го в Никарагуа прибыл новый американский посланник Мэтью Ханна, который закончил военную академию в Вест-Пойнте, участвовал в испано-американской войне 1898 года, был военным атташе на Кубе (1902-1904 годы) и специальным представителем США в Панаме (1907-1910). В 1925 году в Берлине он женился на баронессе Густаве Рейнбабен, которая была моложе его более чем на 20 лет. Красавица жена, имевшая на мужа огромное влияние, любила светскую жизнь, танцы, балы и приемы. Там она и познакомилась с таким же любителем хорошо пожить – заместителем министра иностранных дел Никарагуа Анастасио Сомосой. Поговаривали, что Сомоса стал любовником жены посланника, и она активно способствовала его карьере.
Возвращение Сандино в Никарагуа сразу оживило затухшую, казалось, партизанскую войну. Но еще до этого, с начала 1930 года, «бандиты», по оценкам американцев, воспрянули духом. В феврале американские патрули сразу из нескольких городов были посланы в населенный пункт Силенсио, где были замечены партизаны. Весь март американцы и национальные гвардейцы охотились в лесах за сандинистами, но несмотря на мелкие стычки, так и не смогли обнаружить главные силы противника.
Между тем либералы и Монкада, похоже, не очень доверяли находившейся под командованием американцев национальной гвардии. В апреле 1930-го никарагуанский конгресс урезал до 760 тысяч долларов[341] годовой бюджет гвардии, что означало ее сокращение до 1500 человек. Американцы были этим обеспокоены, и Ханне поручили потребовать от Монкады приостановить вступление закона о бюджете в силу. Госсекретарь США считал, что нельзя содержать в Никарагуа «эффективные полицейские силы» на сумму менее миллиона долларов в год. Правда, Монкада считал, что в целях экономии надо сократить непомерно высокие зарплаты именно американским офицерам, которые служили в гвардии. Президент Никарагуа говорил, что его правительство находится в тяжелейшем финансовом положении ввиду мирового экономического кризиса и вынуждено сократить жалование госслужащим на 20 %. Но американцы не хотели экономии за счет гвардии, и под их давлением были сокращены расходы на народное образование Никарагуа в бюджете на 1931 год: с 600 тысяч до 51 тысячи долларов.
Монкада предлагал изменить американско-никарагуанское соглашение 1927 года об учреждении национальной гвардии, добавив туда, например, пункт о том, что гвардия подчиняется только президенту Никарагуа.
С этим американцы не согласились, равно как и с тем, чтобы гвардия получала приказы от никарагуанских чиновников на местах.
18 июня 1930 года отряд из 150 партизан занял высоту Эль-Сарагуаска к северу от Хинотеги. Следующим утром сандинистов атаковали морские пехотинцы и национальные гвардейцы. Ожесточенный бой длился почти целый день. Американцам пришлось вызвать авиацию, так как их атаки были отбиты. Шесть самолетов непрерывно бомбили позиции сандинистов. Осколком бомбы, сброшенной с самолета, был ранен Сандино. Но, по собственным словам, он не придал этому значения и «оставался на посту»[342].
Не в силах совладать с партизанами, морская пехота США приступила с мая 1930 года к так называемой политике реконцентрации мирного населения в Сеговии. С согласия Монкады всем жителям в районе Окоталя было предписано покинуть свои деревни и прибыть в специальные лагеря под охрану морских пехотинцев и национальных гвардейцев. Задачей такой варварской политики, предвосхитившей массовые депортации нацистов, было лишить партизан еды и иной поддержки местного населения. Любого жителя, найденного вне лагерей после 1 июня, рассматривали как «бандита». Но «реконцентрация» вызвала такое недовольство в стране, что уже в июле от нее без лишнего шума отказались.
После сражения у Эль-Сарагуаски сандинисты отступили в район реки Коко, где их тревожили американские карательные экспедиции и самолеты.
В мае же американцы назначили капитана морской пехоты Уилкинсона Джонсона новым главой центральной избирательной комиссии Никарагуа на парламентских выборах 1930 года. Одновременно госдепартамент предписал Монкаде внести изменения в избирательное законодательство[343].
Джонсон (получивший дипломатический ранг чрезвычайного и полномочного посланника) сообщал в Вашингтон в августе 1930 года, что для свободных выборов требуется прекратить практику арестов и запугивания по политическим мотивам и гарантировать свободу печати[344]. Монкада обещал Джонсону издать указ об амнистии, но отказался разрешить американцу расследовать предыдущие случаи арестов по политическим мотивам. Джонсону даже пришлось позднее издать официальное заявление с протестом против помех, которые Монкада чинил кандидатам консервативной партии.
С учетом сложной ситуации в стране Джонсон попросил для охраны избирательных участков дополнительно 800 морских пехотинцев и национальных гвардейцев. Ханна сообщал в Вашингтон, что присутствие на избирательных участках морской пехоты США произведет на никарагуанцев самое неблагоприятное впечатление, поэтому лучше активнее привлекать национальную гвардию, которая, по оценке американского посланника, «одерживает верх над бандитами».
9 сентября 1930 года Сандино опять был ранен и на время прекратил личное участие в боевых операциях. 16 октября генерал издал приказ о принудительной реквизиции у частных лиц соли и медикаментов, которых очень не хватало партизанам. Естественно, американцы и Монкада вновь окрестили Сандино «бандитом». Сандино так аргументировал свою политику: «Неужели же люди, боровшиеся за освобождение родины, должны ходить в лохмотьях?.. История нас рассудит, и тогда будет ясно, кто виноват, – мы или эти богачи, собственность которых мы реквизировали и на которых лежит главная и непосредственная вина за все то, что произошло в Никарагуа; ведь это именно они, богачи, призвали на нашу землю американских наемников»[345].
У партизан было плохо и с едой. Часто они питались только бананами и сладкой кашицей из сахарного тростника.
Парламентские выборы 2 ноября 1930 года прошли, по оценкам американцев, «спокойно» и закончились очередной победой либералов: консерваторы потеряли три места в сенате и девять – в нижней палате конгресса.
7 ноября 1930 года госсекретарь США направил Монкаде личное послание, в котором еще раз предостерегал против сокращения национальной гвардии. Это якобы не позволяли сделать «сложная ситуация и бандитизм» в граничащих с Гондурасом департаментах Нуэво-Сеговия, Хинотега и Эстели[346].
Действительно, под новый, 1931 год, Сандино опять преподнес американцам неприятный сюрприз. 10 декабря партизаны напали на 10 морских пехотинцев, чинивших оборванную телефонную линию в районе Окоталя. Восемь американцев были убиты, двум другим, несмотря на полученные ранения, удалось скрыться. Американцы в отместку согнали 1200 местных жителей в концентрационный лагерь в городе Яли, что только увеличило приток пополнения к сандинистам[347].
