щедрою рукой с мыслью о том, что делаешь — много счастливых… Право награждать налагает тоже нравственный долг на власть, раздающую награды. Послаблением в наградах можно произвести такую же нравственную распущенность, как и послаблением во взысканиях. И эта распущенность у нас уже дошла до крайности… Всякий, как бы ни был негоден, уже обижается, когда не получает наград. И награду дают человеку для того. чтобы не обиделся, наградою прикрывают в человеке дурное, негодное дело, когда не хотят его обнаружить, награду дают, чтобы потешить человека».
О любопытном случае сообщает в своем дневнике министр внутренних дел П. А. Валуев: он использовал награждение орденом для компрометации князя Г. А. Щербатова — петербургского губернского предводителя дворянства, который, по мнению Валуева, «играл в оппозицию» правительству. «Щербатов сделал мне небольшую сцену по поводу пожалования ему Станиславской ленты. Она ему не под стать при игре в оппозицию. Для этого я ее и выпросил».
Несмотря на некоторые сбои в функционировании орденской системы, орденские знаки давали возможность более точно судить о ранге чиновника: получил ли он уже ордена, которые возможно было получить в его чине, и тем самым «готов» ли он был к получению следующего чина? Вот пример рассуждения по этому поводу А. И. Дельвига: «При воцарении императора Николая Клейнмихель был уже генерал-лейтенантом с аннинской лентой и владимирской звездой». Смысл этой констатации заключался в том, что Клейнмихель уже был близок к получению чина полного генерала. Чеховские герои («Толстый и тонкий»), говоря о своей карьере, также упоминают о чине и ордене: коллежский асессор со «Станиславом» и тайный советник с двумя звездами орденов.
В своем функционировании в качестве награды орденские знаки дополнялись наградными медалями (в основном за военные заслуги). Считается, что слово «медаль» происходит от слова «металл». Наградные медали, в том числе офицерские, в виде дисков (круглых или овальных), а затем и крестов, носимых на лентах на шее, в петлицах или на груди слева, появились в России во время Северной войны, затем получили распространение в последней трети XVIII в. Не повторяя того, что уже было сказано о важном отличии медалей от орденов, отметим здесь лишь, что и те, и другие — почетный знак подвигов или заслуг. Но медаль — низшая награда, как бы младший орден. Для медалей было характерно, что они, в отличие от орденов, более свидетельствовали об участии их обладателей в тех или иных военных кампаниях, отдельных сражениях и других событиях (как правило, медали имели надписи, пояснявшие, за что они выданы), чем о степени их заслуг. В функции нагрудного знака на мундирах медали были столь же распространены, как и ордена. [32]
Как и мундиры, орденские знаки, медали и другие нагрудные знаки привлекали к себе пристальное внимание всех императоров, которые не только лично занимались утверждением всех этих знаков, но и с неослабным вниманием следили за соблюдением всяких правил на этот счет. Внешняя сторона мундирно-орденской системы рассматривалась ими в плане государственной геральдики. Не случайно поэтому, когда в 1855 г. была проведена работа по пересмотру рисунков российского герба и государственных флагов, много внимания было уделено орденским знакам и одеяниям.
А. И. Дельвиг рассказывает в своих воспоминаниях о таком характерном эпизоде. 6 апреля 1866 г. он в качестве инспектора железных дорог провожал императорскую фамилию, переезжавшую из Петербурга в Царское Село. В царской комнате вокзала, затемненной высокими растениями, собралось много народа. Дельвиг заметил, что Александр II, разговаривая с королевой вюртембергской, «постоянно смотрел» на него, находившегося «в противоположном углу» комнаты. Затем царь, «оставив королеву, быстро подошел» к Дельвигу и спросил, «какая надета» на нем «серебряная медаль». Тот ответил: «За поход в Венгрию». Далее «произошел следующий разговор:
— На какой ленте она носится?
— На соединенных андреевской и владимирской.
— На каких лентах навязана твоя медаль?
— Я не могу видеть этого, но полагаю, что моя медаль висит на означенных двух лентах.
— Подобного сочетания лент, как у тебя на медали, не существует».
Затем, подозвав великого князя Константина Николаевича, император поручил ему «показать надетую на его груди венгерскую медаль и на каких лентах должна она носиться». Оказалось, что медаль Дельвига «висела на андреевской и аннинской лентах». Далее он разъясняет, что виновником путаницы был его камердинер. Но он же признает, что «разница между узенькими ленточками аннинской и владимирской так незначительна, что, конечно, никогда бы я ее не заметил. Тем удивительнее, что государь, стоя далеко от меня в темной, переполненной посетителями комнате, на моей груди, на которой было много медалей, мог заметить на одной из них неправильно навязанную ленточку».
И в отдельности, и вместе с мундирами ордена (особенно медали и другие наградные и памятные знаки) представляют собой вполне читаемую знаковую систему, сообщающую много полезных сведений об их обладателях, в том числе о роде службы (военная, морская, гражданская), о ее продолжительности (а вместе с тем и о примерном возрасте), чине и звании, успешности карьеры вообще. В частности, орденские знаки служили важным признаком отличия старшинства придворных чинов и кавалеров, несмотря на одинаковость их мундиров. Иногда эти сведения очевидны, в других случаях для получения их приходится обращаться к справочникам-определителям (редко кто из специалистов может опираться только на собственные знания и память). В конечном итоге удается определить личность обладателя мундиров и орденов.
ЛИКВИДАЦИЯ ТИТУЛОВ,
МУНДИРОВ И ОРДЕНОВ В 1917 г.
Сразу же после свержения царизма, поздно вечером 1 марта 1917 г., Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов принял приказ № 1, адресованный ко всем солдатам Петроградского гарнизона. Им предписывалось во всех воинских частях создать комитеты «из выборных представителей от нижних чинов». Одно из центральных положений приказа заключалось в том, что «во всех своих политических выступлениях» воинские части подчинялись «Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам». Пункт 6 приказа предусматривал, что «в строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, какими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяются». Вместе с тем следующим пунктом отменялось обращение нижних чинов к офицерам с применением общих титулов (ваше превосходительство, ваше благородие и т. п.). Отныне вместо них должны были употребляться лишь частные титулы по чину с добавлением слова господин. Иначе говоря, обращение к офицерам должно было иметь лишь такую форму: господин полковник, господин поручик и т. п.
4 марта приказами по военному и морскому ведомствам положения
