СДЕЛКИ И ОБЯЗАТЕЛЬСТВА. Столь же важное значение капитала открывается в постановлениях Правды, относящихся к области гражданского права, в её статьях об имущественных сделках и обязательствах. Правда, т. е. право, ею воспроизводимое, смутно понимает преступления против нравственного порядка; в ней едва мерцает мысль о нравственной несправедливости; зато она тонко различает и точно определяет имущественные отношения. Она строго отличает отдачу имущества на хранение (поклажа, кажется, перевод греческого) от займа, простой заём, бескорыстную ссуду, одолжение по дружбе, от отдачи денег в рост из определённого условленного процента, процентный заём краткосрочный от долгосрочного и, наконец, заём от торговой комиссии и вклада в торговое компанейское предприятие из неопределенного барыша или дивиденда. Далее, в Правде находим точно определённый порядок взыскания долгов с несостоятельного должника при ликвидации его дел, т. е. порядок торгового конкурса с различением несостоятельности злостной и несчастной. Замечаем следы значительного развития торговых операций в кредит. Русская Правда довольно отчётливо различает несколько видов кредитного оборота. Гости, иногородние или иноземные купцы, «запускали товар» за купцов туземных, продавали им в долг. Купец давал своему гостю, купцу-земляку, торговавшему с другими городами или землями, «куны в куплю», на комиссию, для закупки ему товара на стороне; капиталист вверял купцу «куны в гостьбу», для оборота из барыша. Обе последние операции Правда рассматривает как сделки товарищей по доверию; юридическая их особенность та, что при передаче денег доверителем доверенному, комиссионеру или товарищу, не требовалось присутствия свидетелей, «послухов», как при займе из условленного процента: в случае спора, иска со стороны доверителя, дело решается присягой доверенного. При конкурсе предпочтение отдаётся гостям, кредиторам иногородним и иноземным, или казне, если за несостоятельным купцом окажутся «княжи куны»: они получают деньги из конкурсной массы полным рублём, а остаток делится между «домашними» кредиторами. Встречи гостей с казной в конкурсе Правда, кажется, не предусматривает, и потому не видно, даёт ли она предпочтение казне пред иноземцами, как это было установлено в позднейшем законодательстве, или, наоборот, как в подобном случае постановил смоленский договор с немцами 1229 г. Можно отметить при этом некоторую внутреннюю несоразмерность в Русской Правде: воспроизводя правовое положение личности, она довольствуется простейшими случаями, элементарными обеспечениями безопасности; зато, формулируя имущественные отношения, ограждая интересы капитала, она обнаруживает замечательную для её юридического возраста отчётливость и предусмотрительность, обилие выработанных норм и определений. Видно, что житейская и судебная практика доставляла кодификаторам неодинаково ценный материал в той и в другой области.
РУССКАЯ ПРАВДА – КОДЕКС КАПИТАЛА. Таковы главные черты Правды, в которых можно видеть выражение господствовавших житейских интересов, основных мотивов жизни старого киевского общества. Русская Правда есть по преимуществу уложение о капитале. Капитал служит предметом особенно напряжённого внимания для законодателя; самый труд, т. е. личность человека, рассматривается как орудие капитала: можно сказать, что капитал – это самая привилегированная особа в Русской Правде. Капиталом указываются важнейшие юридические отношения, которые формулируют закон: последний строже наказывает за деяния, направленные против собственности, чем за нарушение личной безопасности. Капитал служит и средством возмездия за те или другие преступления и гражданские правонарушения: на нём основана самая система наказаний и взысканий. Само лицо рассматривается в Правде не столько как член общества, сколько как владетель или производитель капитала: лицо, его не имеющее и производить не могущее, теряет права свободного или полноправного человека; жизнь женщины ограждается только половинной вирой. Капитал чрезвычайно дорог: при краткосрочном займе размер месячного роста не ограничивался законом; годовой процент определён одной статьей Правды «в треть», на два третий, т. е. в 50 %. Только Владимир Мономах, став великим князем, ограничил продолжительность взимания годового роста в половину капитала: такой рост можно было брать только два года и после того кредитор мог искать на должнике только капитала, т. е. долг становился далее беспроцентным; кто брал такой рост на третий год, терял право искать и самого капитала. Впрочем, при долголетнем займе и Мономах допустил годовой рост в 40 %. Но едва ли эти ограничительные постановления исполнялись. В упомянутых вопросах Кирика епископ даёт наставление учить мирян брать лихву милосердно, полегче – на 5 кун 3 или 4 куны. Если речь идёт о годовом займе, то вскоре после Мономаха милосердным ростом считали 60 или 80 %, в полтора раза или вдвое больше узаконенного. Несколько позднее, в XIII в., когда торговый город потерял своё преобладание в народнохозяйственной жизни, духовные пастыри находили возможным требовать «лёгкого» роста – «по 3 куны на гривну или по 7 резан», т. е. по 12 или по 14 %. Такое значение капитала в Русской Правде сообщает ей чёрствый мещанский характер. Легко заметить ту общественную среду, которая выработала право, послужившее основанием Русской Правды: это был большой торговый город. Село в Русской Правде остаётся в тени, на заднем плане: ограждению сельской собственности отведён короткий ряд статей среди позднейших частей Правды. Впереди всего, по крайней мере в древнейших отделах кодекса, поставлены интересы и отношения состоятельных городских классов, т. е. отношения холоповладельческого и торгово-промышленного мира. Так, изучая по Русской Правде гражданский порядок, частные юридические отношения людей, мы и здесь встречаемся с той же силой, которая так могущественно действовала на установление политического порядка во всё продолжение изучаемого нами первого периода: там, в политической жизни, такою силой был торговый город со своим вечем; и здесь, в частном гражданском общежитии, является тот же город с тем, чем он работал, – с торгово-промышленным капиталом. Мы кончили довольно продолжительное и детальное изучение Русской Правды. Участвуя в нём после разбора Начальной летописи, вы, вероятно, не в первый раз спрашивали себя, соблюдаю ли я соразмерность в изложении курса, ограничиваясь беглым обзором исторических фактов и так долго останавливая ваше внимание на некоторых исторических источниках. Я вижу эту несоразмерность, но допускаю её не без расчёта. Следя за моим обзором исторических фактов, вы усвояете готовые выводы; подробно разбирая при вашем участии важнейшие и древнейшие памятники нашей истории, я желал наглядно показать вам, как эти выводы добываются. В следующий час мы сделаем ещё один опыт подобного разбора.
ЦЕРКОВНЫЕ УСТАВЫ ПЕРВЫХ ХРИСТИАНСКИХ КНЯЗЕЙ РУСИ. ЦЕРКОВНОЕ ВЕДОМСТВО ПО УСТАВУ ВЛАДИМИРА СВЯТОГО. ПРОСТРАНСТВО ЦЕРКОВНОГО СУДА И СОВМЕСТНЫЙ ЦЕРКОВНО-МИРСКОЙ СУД ПО УСТАВУ ЯРОСЛАВА. ПЕРЕМЕНЫ В ПОНЯТИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, В ОБЛАСТИ ВМЕНЕНИЯ И В СИСТЕМЕ НАКАЗАНИЙ. ДЕНЕЖНЫЙ СЧЁТ ЯРОСЛАВОВА УСТАВА: ВРЕМЯ ЕГО СОСТАВЛЕНИЯ. ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ОСНОВА УСТАВА. ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ ПОЛНОМОЧИЯ ЦЕРКВИ. ХОД ЦЕРКОВНОЙ КОДИФИКАЦИИ. СЛЕДЫ ЕЁ ПРИЕМОВ В УСТАВЕ ЯРОСЛАВА. ОТНОШЕНИЕ УСТАВА К РУССКОЙ ПРАВДЕ. ВЛИЯНИЕ ЦЕРКВИ НА ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРЯДОК. ОБЩЕСТВЕННЫЙ СКЛАД И ГРАЖДАНСКИЙ БЫТ. УСТРОЙСТВО ХРИСТИАНСКОЙ СЕМЬИ.
ДОПОЛНЕНИЕ ДАННЫХ РУССКОЙ ПРАВДЫ В ПАМЯТНИКАХ ЦЕРКОВНЫХ. Разбирая Русскую Правду, я назвал её довольно верным отражением русской юридической действительности XI и XII вв., но отражением далеко не полным. Она воспроизводит один ряд частных юридических отношений, построенных на материальном, экономическом интересе; но в это царство материального интереса всё глубже врезывался с конца Х в. новый строй юридических отношений, едва затронутый Русской Правдой, который созидался на ином начале, на чувстве нравственном. Эти отношения проводила в русскую жизнь церковь. Памятники, в которых отразился этот новый порядок отношений, освещают русскую жизнь тех веков с другой стороны, которую оставляет в тени Русская Правда. Беглым обзором древнейших из этих памятников на короткое время я займу ваше внимание.
УСТАВ ВЛАДИМИРА СВЯТОГО. Начальная летопись, рассказывая, как Владимир Святой в 996 г. назначил на содержание построенной им в Киеве соборной Десятинной церкви десятую часть своих доходов, прибавляет: «…и положи написав клятву в церкви сей». Эту клятву мы и встречаем в сохранившемся церковном уставе Владимира, где этот князь заклинает своих преемников блюсти нерушимо постановления, составленные им на основании правил вселенских соборов и законов греческих царей, т. е. на основании греческого Номоканона. Древнейший из многочисленных списков этого устава мы находим в той же самой новгородской Кормчей конца XIII в., которая сберегла нам и древнейший известный список Русской Правды. Время сильно попортило этот памятник, покрыв первоначальный его текст густым слоем позднейших наростов. В списках этого устава много поправок, переделок, вставок, подновлений, словом, вариантов – знак продолжительного практического действия устава. Однако легко восстановить если не первоначальный текст памятника, то его юридическую основу, по крайней мере настолько, чтобы понять основную мысль, проведённую в нём законодателем. Устав определяет положение церкви в новом для неё государстве. Церковь на Руси ведала тогда не одно только дело спасения душ: на неё возложено было много чисто земных забот, близко подходящих к задачам государства. Она является сотрудницей и нередко даже руководительницей мирской государственной власти в устроении общества и поддержании государственного порядка. С одной стороны, церкви была предоставлена широкая юрисдикция над всеми христианами, в состав которой входили дела семейные, дела по нарушению святости и неприкосновенности христианских храмов и символов, дела о вероотступничестве, об оскорблении нравственного чувства, о противоестественных грехах, о покушениях на женскую честь, об обидах словом. Так церкви предоставлено было устроять и блюсти порядок семейный, религиозный и нравственный. С другой стороны, под её особое попечение было поставлено особое общество, выделившееся из христианской паствы и получившее название церковных или богадельных людей. Общество это во всех делах церковных и нецерковных ведала и судила церковная власть. Оно состояло: 1) из духовенства белого и чёрного с семействами первого, 2) из мирян, служивших церкви или удовлетворявших разным мирским её нуждам, каковы были, например, врачи, повивальные бабки, просвирни и вообще низшие служители церкви, также задушные люди и прикладни, т. е. рабы, отпущенные на волю по духовному завещанию или завещанные церкви на помин души и селившиеся обыкновенно на церковных землях под именем изгоев в качестве полусвободных крестьян, 3) из людей бесприютных и убогих, призреваемых церковью, каковы были странники, нищие, слепые, вообще неспособные к работе. Разумеется, в ведомстве церкви состояли и те духовные и благотворительные учреждения, в которых находили убежище церковные люди: монастыри, больницы, странноприимные дома, богадельни. Весь этот разнообразный состав церковного ведомства определён в уставе Владимира лишь общими чертами, часто одними намёками; церковные дела и люди обозначены краткими и сухими перечнями.
