теперь тоже немного найдешь, “не стало праведников” и т. д., глаголет пророк; поэтому всем правителям следует устремлять свои взоры к небесам и ревностно молиться, чтобы бог со своими Рафаилом и Михаилом, Гавриилом и др. не покидал их на всех путях и перепутьях, не допускал бы до них мерзкого дьявола и его орудий, охранял их от всякого несчастья и даровал им счастье и благословение в их царствовании.
Во-вторых, хотя бог благой и дозволяет большим властителям, как своим посланникам и наместникам, держаться перед другими властно и величественно, они все же должны умерять себя в этом и избегать неподобающей надменности, не принимать почестей, которые подобают одному только господу богу, и не заставлять своих подданных воздавать их царю. Бог не может и не станет терпеть этого. Свои почести он не уступит никому и не замедлит унизить подобных честолюбцев. Как говорит один поэт: “Sunt demissa Deo curae sublimia tutus” [265].
Какое множество примеров подтверждают это: Навуходоносора, Павсания, Красса, Помпея, Денисия, Ирода, Агриппы и т. д., а затем также и этого храброго героя Димитрия русского, с которым господь сыграл свое суровое deposuit superbos de sede [266] Ибо сказано: “Summisque negatum est stare dium” (И высокопоставленным отказано в прочности положения.) Кто превознесется, тот вскоре будет унижен, и еще сказано у сына Сирахова, гл. 10: “Начало греха — гордость, и обладаемый ею изрыгает мерзости”. Господь всегда посрамляет гордых и, в конце концов, низвергает их. Поэтому для властителей, а также для других высокопоставленных особ нет ничего более превосходного и похвального, чем воспитывать в себе смирение и постоянно помнить о словах, которые мудрый Симонид сказал Павсанию: “Memento te esse Hominem” [267]. Тогда неподобающее тщеславие не вселится в них.
В-третьих, властители и вельможи не должны оказывать неуместную милость и милосердие явным и уличенным преступникам, дабы этим не дать повода к еще большему несчастью и вреду и не сделаться соучастниками чужих грехов.
Бог повелел им не смотреть сквозь пальцы на преступников, а вывести злых из Израиля. Их глаза не должны щадить зло, и тогда они будут благоденствовать. Они — слуги и мстители господни, которым поручено карать того, кто творит зло, поэтому они не должны носить меч праздно или от скуки, тем паче не должны носить вместо него мягкую метелку и легонько проводить ею по преступникам, такой нерадивостью раскрывая двери и окна злодеям, чтобы они умножали свои греховные деяния, ибо этим они так прогневят господа бога, что он возьмет у них меч и отдаст его другому, опустив его сперва на них, а затем и на других для вящего наказания за их нерадивость, как это по справедливости действительно испытал на себе, к сожалению, и этот храбрый герой Димитрий. Он подарил жизнь предавшему его Василию Шуйскому, который уже лежал на плахе и должен был быть казнен и который был истинным предводителем, зачинщиком и подстрекателем всей этой шайки изменников, а тот отнюдь не исправился от этой неуместной милости, а стал еще хуже, возбудил и поднял весь народ на столь страшное возмущение и убийство (как рассказано выше), что царь, который незадолго до этого подарил ему жизнь, теперь вместе с тысячами людей лишился жизни и всего, что он имел. Поистине это называется: “Redemptorem, patibulo suspendere” [268].
Если бы Димитрий применил меч против изменника и мятежника Шуйского и без милосердия дал волю своему справедливому гневу, как поступил царь Давид с мятежником Савеем, то не произошло бы этого ужасающего убийства, горя и несчастья с ним и со всеми его близкими, как это, к несчастью, случилось и последовало за столь неуместной милостью, и длится посейчас, и один бог знает, когда этому будет конец.
Я уж не буду говорить, как же Димитрий оправдается перед богом в тот великий день, когда с него спросится за его собственную жизнь и за жизнь других убитых, загубленных его попустительством и нерадивостью в наказании. Если бы Клаус Дурак дожил до этих московских событий, то он вынес бы такой же приговор, какой уже выносил и раньше: с Димитрия в тот день спросится не только за его жизнь, но и за жизнь всех, кто был убит вместе с ним во время мятежа, а также и за тех, кого и теперь убивают в России, поскольку причиной этого кровопролития и последовавшей за тем войны была только его беспечность и то, что он не отрубил голову предателю Шуйскому.
Поэтому пусть все могущественные властители и начальники увидят в прискорбной кончине этого Димитрия предостережение себе и повинуются велению господню “вывести злых из Израиля” по примеру Давида, который говорит в 101 псалме: “In matutino interficio pescatores [269] “с раннего утра буду истреблять всех нечестивцев земли, дабы искоренить из града господня всех, делающих беззаконие”, — а также примеру Стефана Батория, короля польского, который и слушать не хотел, когда его упрашивали помиловать изобличенного предателя, а говорил: “Canis mortuus non mordet” [270] — и еще: Fiat Justitia et pereat mundus” [271] — и всегда приказывал казнить их. Ведь обычно бывает так, что если кто-либо один раз учинит пакость, то на этом не остановится, а совершит после этого что-либо еще более тяжкое и дурное. Поэтому государи должны заранее остерегаться, тогда у них будет покой и чистая совесть, и им не придется быть соучастниками чужих грехов. [272]
ГЛАВА VIII
Подлинное сообщение, что этот Димитрий был вовсе не сыном тирана Ивана Васильевича, а чужеземцем.
Так как о Димитрии всегда думали по-разному, часть считала, что он прирожденный русский царевич, большинство же говорило, что он чужеземец, то я потратил много труда, чтобы выяснить подлинную и действительную правду.
1. Господина Басманова, который был преданнейшим слугой Димитрия и отдал за него свою жизнь (о чем уже говорилось выше), я однажды, когда он, будучи очень благосклонным и расположенным ко мне, пригласил меня в гости, всячески, но в большой тайне просил и уговаривал открыть мне доверительно правду о нашем милостивом государе: прирожденный ли он наследник или нет? Тогда он доверительно сказал мне следующее: “Вы, немцы, имеете в нем отца и брата. Он вас любит и возвысил вас более чем кто-либо из прежних царей, и я знаю, что вы верны ему. Молитесь за него, чтобы бог его сохранил, я тоже это буду делать вместе с вами. Хотя он и не сын царя Ивана Васильевича, все
