Не случайно девизом московских дипломатов, в формулировке посла Висковатого, стало: «Московские государи не привыкли уступать кому бы то ни было покоренные ими земли; они готовы на союз, но только не для того, чтобы жертвовать своими приобретениями».
Москва считала себя наследницей Византии; другой такой наследницей была Турция. Находившиеся между ними регионы не могли сами держать свою государственность, – представители их властной элиты, как правило, начинали карьеру с того, что стремились получить поддержку или Москвы, или Турции. Вся политическая борьба в Казани крутилась вокруг именно этого вопроса: кем будет поставлен хан, Москвой или протурецким Крымом. Но Москва, как геополитический центр, появилась позже Турции, а потому иногда терпела поражения, и всегда за ее временными победителями маячила Турция.
А на запад от Москвы и Турции был еще один такой геополитический центр, Западная Европа, что добавляло красок в политические интриги всей Восточной Европы.
Но закончим историю Сагиб-Гирея.
После смерти хана Мухаммеда в Крыму происходили волнения из-за престолонаследия, и Сагиб-Гирей был одним из кандидатов. Ему не удалось в тот момент занять Бахчисарайский престол, – ханом стал его брат Сеадет-Гирей, живший перед этим в Стамбуле и пользовавшийся благоволением турецкого правительства. Сагиб-Гирей последовал его примеру, уехал в Стамбул и оставался там в ожидании благоприятного момента для занятия ханского престола в Крыму. Его расчет оказался удачным, и в 1532 году, после отречения хана Сеадет-Гирея от престола, Сагиб-Гирей получил от султана Сулеймана назначение крымским ханом. Царствование его было, говорят, блестящим. А в Казань он, перед отъездом, вместо себя вытребовал из Крыма царевича Сафа-Гирея, своего племянника. Правда, кончилась его жизнь печально: он был убит сыном этого Сафа-Гирея, царевичем Булюком.
В 1524 году Москва воевала с Казанью, но успехов не достигла. Думали отплатить за поражение, ударив по экономике Казани, и запретили русским купцам участвовать в казанской ярмарке, учредив взамен нижегородскую, – но это ударило по собственному населению, ибо резко прыгнули цены и выявился недостаток многих товаров, прежде всего волжской рыбы.
1526. – С позволения митрополита Даниила расторгнут брак Василия III с бездетной Соломонией Сабуровой и заключен брак с Еленой Глинской. 15 августа 1530 года у Елены родился сын Иоанн, будущий Грозный. В 1532 году, в ознаменование рождения наследника, возведена церковь Вознесения в Коломенском, близ Москвы.
В 1530 году прошла новая попытка подчинить Казань Московии. Русская партия сгруппировалась вокруг царевны Ковгоршад, последней из династии Улу-Мухаммеда. В конце концов, оппозиция объявила хана Сафа-Гирея низложенным, и он вместе с семьей бежал к тестю, князю Мамаю Ногайскому. По предложению Москвы, ханом стал удельный касимовский царевич Джан-Али.
1533. – Умер Василий III.
Чтобы прояснить события этого и более раннего времени, в частности, связанные с противостоянием Москвы и Новгорода, надо уделить больше внимания эволюции такой общественной структуры, как экономика, и прежде всего – организации внешней торговли.
Как бы мы ни оценивали значение торговли в средневековое время, все-таки нужно признать ее одним из важнейших факторов, способствовавших росту или упадку городов. Если возвышение Москвы нельзя объяснять только ее географическим положением, выгодным для торговли, то в равной степени это положение нельзя и игнорировать. И уж тем более нельзя рассуждать о судьбе Великого Новгорода вне темы торговли.
Основная водная магистраль, способствовавшая росту Москвы, – река, давшая название городу. Москва-река достигала ширины, вполне доступной для судоходства, по крайней мере, с места впадения в нее реки Истры. Но путь по Москве-реке и Оке изобиловал прихотливыми мелями, здесь могли ходить лишь малые суда, а большие ходили только по Волге, от Каспия до Нижнего Новгорода.
По Москве-реке добирались до Коломны, в среднем за четверо-пятеро суток. Город этот уже в ХIV веке имел большое торговое и стратегическое значение; существовала даже особая коломенская епархия. У Коломны речной путь раздваивался: главным был путь вниз по Оке к Мурому, затем до Переяславля-Рязанского (современной Рязани), в летнее время за четыре-пять суток. Отсюда начинался сухой путь к верховьям Дона, где по списку русских городов начала ХV века указан город Дубок. Здесь струги везли на колесах.
Дорога от Переяславля до Дона занимала четверо суток, от Дубка по Дону до Азова – около 30 дней. Морское путешествие от устья Дона до Царьграда занимало месяц, а весь путь от Москвы до Царьграда два с половиной месяца.
Кафа и Сурож более всего посещались русскими купцами, торговавшими со средиземноморскими странами. Торговавшие с Черноморским побережьем русские купцы, однако, носили название именно сурожан, а не какое-либо другое, которое мы могли бы произвести от Кафы, вроде «кафожан». Причины, выдвинувшие Сурож на первое место в русской торговле, легко объяснить его географическим положением. Желающие могут, конечно, обвинить нас в том, что мы всюду норовим найти ЕСТЕСТВЕННЫЕ, природные причины для человеческой деятельности, но куда ж деваться! Факт, Сурож был наиболее близким пунктом с хорошей гаванью на пути к Синопу на малоазиатском берегу. Поэтому Сурож и сделался пунктом, куда съезжались с севера русские и восточные купцы, а с юга греки и итальянцы. В русских письменных источниках даже Азовское море иногда называется морем Сурожским.
В 1365 году Сурожем владели генуэзцы, однако вопрос о владении этим городом имел важное значение и для московских князей. Столкновение между Мамаем и Дмитрием Донским в немалой степени было вызвано стремлением Мамая наложить свою руку на русскую торговлю со Средиземноморьем. Этим объясняется участие фрягов (итальянцев) в походах Мамая, а позже Тохтамыша на Москву, а также участие в походе князя Дмитрия против Мамая десяти гостей-сурожан. В общем, торговые интересы Москвы требовали непрерывного внимания к событиям, развертывавшимся в ХIV веке на берегах Черного моря.
Согласно И. Е. Забелину, «Москва, как только начала свое историческое поприще, по счастливым обстоятельствам торгового и именно итальянского движения в наших южных краях, успела привлечь к себе, по-видимому, особую колонию итальянских торговцев, которые под именем сурожан вместе с русскими заняли очень видное и влиятельное положение во внутренних делах».
Связи Москвы с итальянцами в Крыму были постоянными и само собою разумеющимися. Поэтому фряги, или фрязины, не являлись в Москве новыми людьми. Причем московские торговые круги в основном были связаны не вообще с итальянскими купцами, а именно с генуэзцами. Выдвижение в митрополиты Митяя и поставление в митрополиты Пимена не прошли без участия генуэзцев. Пимен прибыл в Константинополь осенью 1376 года, а деньги, понадобившиеся ему для поставления в митрополиты, были заняты «у фряз и бесермен» под проценты. Перед нами пример взаимодействия политических, церковных и торговых структур в вопросе о том, кто будет русским митрополитом. Интересна и связь генуэзцев с «бесерменами».
Московские князья стремились поддерживать добрые отношения с итальянскими купцами. Дмитрий Донской уже жаловал некоего Андрея Фрязина областью Печорой, «… как было за его дядею за Матфеем за Фрязином». Пожалование подтверждало первоначальные грамоты, восходившие к временам предшественников Дмитрия Донского, начиная с Иоанна Калиты.
Путь из Москвы по Дону являлся кратчайшим, но вовсе не единственным. В некоторых случаях ездили из Москвы в Царьград по волжскому пути. Сначала вплавь до средней Волги, а оттуда по суше к Дону, и затем по нему до Азова. Этой дорогой ходил в Царьград суздальский епископ Дионисий в 1377 году.
Наконец, существовал и третий путь из Москвы в Царьград, который имел значение не столько для Москвы, сколько для западных русских городов: Новгорода, Смоленска, Твери. Этот маршрут пролегал по территории Литовского великого княжества, простиравшегося от Балтики до Черного моря.
Итак, все дороги с русского севера сходились к Царьграду, так что этот город на юге, а Москва на севере были конечными пунктами громадного и важного торгового пути, связывавшего Россию со Средиземноморьем. Причем торговые связи с югом интенсивно поддерживались и в ХV веке, и позже, когда в Царьграде (Стамбуле) обосновались турки. В конце ХV века главной базой русской торговли на берегах Черного моря стал уже не Сурож, а Кафа. И здесь, и в Азове правил турецкий губернатор, а главный поток русской торговли, по-прежнему направлявшийся в Стамбул и другие города Малой Азии, в основном шел через эти пункты.
В торговлю Москвы с Царьградом, Кафой и Сурожем втягивались русские, итальянские и греческие купцы. Причем за определенную мзду иерархи русской церкви брали на себя обязательства помогать иностранцам. Например, сохранился заемный документ, «кабала», выданная ростовским архиепископом Феодором совместно с митрополитом Киприаном, на одну тысячу новгородских рублей, полученную под обязательство помогать греческим купцам.
