на содержание ученых, переписчиков и переплетчиков 1000 динаров [1259]. Позднее, в 395/1004 г., халиф ал-Хаким основал в Каире дар ал-‘илм, где собрал все книги из дворцовых библиотек; доступ к ним был свободный для всех, а заведовал «домом науки» библиотекарь (хаззан) и два прислужника (бавваб), кроме того, там работали еще учителя, которые преподавали; правда, немного времени спустя он отправил этих учителей на тот свет [1260]. Чернильницы, тростник для письма (калам) и бумагу предоставляли там бесплатно. До нас дошла смета расходов этого учреждения. Содержание его обходилось ежегодно в 257 динаров, в том числе:
• бумага — 90 динаров
• жалованье библиотекарю — 48 динаров
• жалованье прислужникам — 15 динаров
• ведавшему бумагой, чернилами и тростником — 12 динаров
• ремонт — 12 динаров
• питьевая вода — 12 динаров
• аббаданские циновки — 10 динаров
• войлочные ковры для зимы — 5 динаров
• одеяла на зиму — 4 динара
• починка дверных занавесей — 1 динар
Позднее ал-Афдал ликвидировал эту библиотеку, ибо она, мол, очаг религиозных смут и сектантства [1261].
Однако преподавание богословия и правовых наук все еще происходило большей частью в стенах мечетей, где слушатели рассаживались в кружок перед учителем, который, если только предоставлялась возможность, выбирал себе место спиной к колонне. Если же кто-нибудь, располагался вблизи такого кружка (халка), то ему кричали: «Повернитесь лицом к собранию!» [1262]. В главной мечети Каира ал-Мукаддаси насчитывал к вечеру до 120 таких кружков [1263].
Учебным заведением, пользовавшимся в империи наибольшей популярностью, была в то время старейшая соборная мечеть Багдада — мечеть ал-Мансура. Передают, что Хатиб ал-Багдади сделал во время хаджа три глотка из ключа Замзам и на каждый глоток загадал: что он напишет историю Багдада, что ему дозволено будет диктовать хадисы в мечети ал-Мансура, что после смерти он будет похоронен рядом с могилой Бишра ал-Хафи [1264]. В этой мечети сидел, например, в течение пятидесяти лет у одной и той же колонны ан-Нафтавайхи (ум. 323/935) — глава захиритской правовой школы [1265].
Естественно, что в области богословия больше всего слушателей имели преподаватели канонического права, дающего средства к существованию. И все же если сравнить с сегодняшним днем, то число слушателей выражается в относительно малых цифрах, что позволяет сделать вывод: предложение в области преподавания было очень велико. Так, знаменитейший законовед столетия Абу Хамид ал-Исфара’ини (ум. 406/1015), которого называли вторым аш-Шафи‘и, читал в мечети Ибн ал-Мубарака в Багдаде всего лишь перед 300-700 слушателей [1266]. Известнейший преподаватель права в Нишапуре, в этом центре ученых всего Востока, собрал в пятницу 23 мухаррама 387/997 г. свыше 500 [1267], а некий преемник «несравненного» ал-Джувайни (ум. 478/1085) — ежедневно по 300 слушателей [1268], в то время как в наши дни, например, в позабытом богом Кашгаре (Восточный Туркестан) первейший профессор тоже читает порой перед пятьюстами слушателей [1269].
Число учеников определяли по количеству чернильниц, которые они ставили перед собой и которые являлись основным орудием студенческого снаряжения [1270]. Чернильницами же забрасывали возмущенные слушатели знаменитого ат-Табари, когда он читал что-нибудь неугодное им [1271]. Если учитель умирал, то студенты ломали каламы, разбивали чернильницы и, оглашая воздух воплями и жалобами, бродили по городу. Когда умер упомянутый выше ал-Джувайни, который одновременно был и знаменитым проповедником, его минбар был разрушен и весь Нишапур принимал участие в академическом трауре: «Двери в городе были закрыты, головы вместо повязок накрывали полотенцами» [1272].
Книги приносили с собой на занятия в сумке, которую со свойственным студентам юмором именовали «бутылкой» (карура) [1273].
Раньше диктование (имла) считалось высшей ступенью преподавания [1274], и особенно в III/IX в. богословы и филологи диктовали чрезвычайно много. Сообщают, что му‘тазилит ал-Джубба’и продиктовал 150 тыс. листов, и это несмотря на то, что никогда и никто не видал, чтобы он сам заглянул в книгу, за исключением одного раза, когда он открыл календарь ал-Хваризми [1275]. Абу ‘Али ал-Кали надиктовал пять томов [1276]. В верху листа слушатель записывал: «Лекция; продиктовано нашим шейхом таким-то. Там-то, в такой-то день».
Однако в IV/X в. филологи отказались от богословской манеры чтения лекций, отказались, от диктования и ограничились толкованием (тадрис) произведения, которое читал вслух один из слушателей, «как поясняют компендиумы (мухтасарат)» [1277]. Последним, еще диктовавшим лексикологию был, вероятно, Абу-л-Касим аз-Заджжаджи (ум. 339/950) [1278]. Что же касается богословов, то у них, как об этом определенно говорит ас-Суйути, диктование еще продолжалось. Когда тщеславный везир Ибн ‘Аббад (ум. 385/995) диктовал хадисы, то естественно, что перед ним сидела кучка угодников, которые записывали за ним, а «около каждого записывавшего лепилось шестеро других, каждый из коих передавал следующему диктуемые слова» [1279]. Но и богословы также резко сокращали диктование, и только отдельные ученые еще много диктовали за счет тадриса [1280]. Как из такого диктования получалась книга, показывает история создания Китаб ал-йакут ал-Мутарриза (ум. 345/956): «Он диктовал эту книгу с 24 мухаррама 326/937 г. в мечети ал-Мансура, прямо из головы, без книги или тетради, одно занятие за другим, пока она не была готова. Затем он продиктовал еще столько же дополнений к ней. Потом Абу Исхак ат-Табари прочитал ему эту книгу в присутствии слушателей, и тогда он еще раз сделал к ней дополнения. После этого Абу-л-Фатх читал ему книгу с зу-л-ка‘да 329/941 до раби‘ II 331/942 г., причем сличались все записи лучших учеников, и опять были сделаны дополнения. Затем он прочитал новые главы и дополнения, которые записал Абу-л-Мухаммад Вахб. После этого Абу-л-Исхак ат-Табари должен был еще раз прочитать ему всю книгу, и только тогда она приобрела свою окончательную редакцию, и он обещал больше не делать дополнений» [1281].
Видоизмененный метод преподавания создал в свою очередь новые типы учебных заведений, и благодаря преобладанию тадриса (толкования) в это время возникают медресе. Основной причиной их возникновения послужил, кажется, тот факт, что с тадрисом были тесно связаны ставшие с той поры общепринятыми диспуты (муназара), а мечеть не была подходящим для них местом. Значит, и в этом отношении IV/X в. создал форму, продолжающую существовать и до нашего времени. Все данные источников указывают на Нишапур, бывший в то время главным средоточием учености Востока, как на родину учебных
