Пока Тауранги размышлял, чем лучше занять время - охотой или рыбалкой, ноги снова привели его к месту, где раньше стояла хижина неудачника Те Иети. Сейчас от ее стен остались лишь разворошенные пласты грязноватой, давно иссохшей соломы. Зеваки разошлись. Только старый воин сутулился, как прежде, возле развалин.
- Где твоя дочь, Те Иети? - строго спросил Тауранги, толкнув старика в костлявое плечо.
Те Иети поднял голову. Его глаза, полузакрытые складками век, смотрели безучастно.
- Где Парирау, отвечай! - стараясь придать голосу властность, повторил сын вождя.
Те Иети вздрогнул, взгляд его стал осмысленным.
- Ушла... - Он с видимым усилием поднял руку с набухшими веревками вен. Ушла к реке. Так она сказала...
Тауранги кивнул и торопливо зашагал к воротам.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
рассказывает об изгнании красноголового пакеха
Он нашел ее сразу, стоило лишь обойти болото. Обхватив руками колени, Парирау сидела на гигантском пне каури. Ее свалили много лун назад первой же пилой из железа, вымененной племенем нгати у белокожих пришельцев. От старших молодежь знала, что эта сосна касалась вершиной неба, но сверстники Тауранги с детских лет помнили лишь этот поросший твердыми грибами пень - лучшее место для игры в осаду крепости.
Издалека узнав Парирау по узору накидки, Тауранги осмотрелся. Кроме девушки, вокруг не было никого. Тогда он издал негромкий клич и стремглав помчался к пню. Для воина, тем более сына вождя, это было несолидно. Но ему поскорее хотелось заглянуть в заплаканные и оттого еще более дорогие глаза Парирау.
Однако слезы ее давно высохли, и, когда он с разбега опустился на жухлую траву возле пня, Парирау посмотрела на него со спокойным удивлением - и только. Слова утешения, которые приготовил Тауранги, были сейчас ни к чему.
Некоторое время они сидели, молча поглядывая друг на друга. Наконец Тауранги нерешительно пробормотал:
- Великий вождь добрый. Завтра, когда явятся тени утра, он поможет Те Иети.
Девушка вздохнула.
- Он даст ему много кумары, - набравшись духу, продолжал юноша, - и еще сушеной рыбы, и корней арухе, и... калебасы с птицей.
Произнеся "калебасы", Тауранги запнулся. Вряд ли Те Нгаро расщедрится даже на одну-единственную. Залитые жиром птичьи тушки, хранимые в плетеных сосудах, вождь слишком любил, чтобы угощать ими нищего старика. Но Тауранги хотелось сказать девушке что-нибудь настолько приятное, чтобы она утешилась сразу.
Все понапрасну: Парирау не отзывалась.
- Я решил подарить твоему отцу, - монотонно бубнил Тауранги, - одну палицу вака-ика, и одну палицу котиате, и целую горсть крючков из рыбьей кости, и много железных гвоздей - больше, чем пальцев на руках и ногах...
И умолк: Парирау озорно морщила вздернутый нос, с трудом сдерживая смех.
Тауранги опешил. А она легко спрыгнула с пня, с размаху толкнула его ладонями в грудь и, опрокинув, помчалась по опаленному солнцем лугу. Она бежала не оглядываясь, время от времени нагибаясь, чтобы на бегу сорвать головку цветка, и тогда ее длинные смоляные волосы задевали верхушки желтеющих трав.
Оцепенение прошло скоро. Вскочив на ноги, Тауранги кинулся в погоню. Никто в деревне не мог равняться с ним в беге, и на праздничных состязаниях сыну Те Нгаро вот уже три года подряд достаются нефритовые амулеты. Парирау не удалось добежать до пальмовой рощи, хотя до нее не было и трехсот больших шагов. Тауранги догнал ее и крепко схватил за покатые, подрагивающие от смеха плечи.
Он повернул ее к себе. Парирау запрокинула голову и прикрыла ресницами глаза. Ее маленькая грудь часто-часто вздымалась, накидка, стянутая шнурком у шеи, плащом отлетела за спину.
- Тауранги... - с трудом переводя дыхание, прошептала девушка.
Он отпустил плечо Парирау и осторожно провел ладонью по смуглому девичьему лицу.
Девушка открыла глаза, и он увидел в них знакомый насмешливый огонек. И снова раздался звонкий, обидный смех.
Тауранги нахмурился. Ее непонятная веселость задела его.
- Твой отец Те Иети в горе оплакивает утраченную ману, а ты... - начал он, но Парирау не дала договорить, зажав ему маленькой ладошкой рот. Содрогаясь от смеха, она уткнулась носом в грудь Тауранги. Сердито засопев, он резким движением оттолкнул от себя девушку и прикрикнул: - Не смейся!
Парирау огорченно расширила глаза.
- Я долго плакала сегодня, - сказала она кротко. - Неужели тебе нужны мои слезы?
- Ты смеялась надо мной!
Девушка со вздохом покачала головой:
- Ты был добрый, когда успокаивал меня. Ты готов был для меня, как великий Мауи, поймать в петлю солнце и выудить из океана остров. Целый день мне было плохо, а с тобой стало хорошо. И я засмеялась от радости и побежала, чтобы ты меня догнал.
- Как Мауи догонял кальмара Хеке-а-Муту-ранги? - не выдержав, улыбнулся Тауранги.
- Как догоняет юноша девушку... если он выбрал ее, а не другую, - дрогнув голосом, ответила Парирау и отвернулась.
Тауранги смущенно молчал. Она поправила сбившуюся накидку и, не взглянув на сына Те Нгаро, прямиком через болото направилась к полоске воды, тускло посвечивающей за частоколом пальм.
"Женщины непонятный народ, - огорченно думал Тауранги, следом за Парирау перескакивая с кочки на кочку и по щиколотку увязая в чмокающей гуще. - Опять Парирау права, а я кругом виноват. Она дразнила меня и смеялась надо мной. Потом сама же обиделась, и я должен шагать за ней неизвестно куда и зачем и ждать удобный момент, чтобы извиниться непонятно за что. У женщины мысли кривые, как палица мере... Никогда не угадаешь, чего она хочет..."
Они пересекли болотистую низину в полном молчании, но стоило тени от желто-зеленых пальмовых опахал упасть им на плечи, как Парирау обернулась.
- Я хочу купаться, - сказала она как ни в чем не бывало. - Попробуй поймать меня в воде. Даже тебе не удастся.
Подбоченясь, она важно двинулась дальше. Потом вдруг наклонилась, сорвала крупный розовый цветок и небрежно воткнула в волосы. Еще несколько шагов девушка шла спокойно. Но когда река оказалась рядом, не стерпела, бросилась вперед и с разбегу села на обрывистый берег, свесив ноги и ухватившись за пучок льна, буйно разросшегося близ воды.
"Ты просто глупый, сын мудрого Те Нгаро, - мысленно ругал себя Тауранги. Нельзя обижаться на Парирау. Ей уже сделали на губах татуировку, но она еще совсем как ребенок".
Он остановился за спиной девушки, внимательно оглядывая кромку воды. Он знал: в этом месте река не слишком удобна для купания. Много камней и затонувших стволов.
Парирау, легкомысленно поболтав ногами, взглянула на Тауранги. Догадавшись, о чем тот раздумывает, с вызовом сказала:
- Я никуда не пойду. Буду купаться здесь!
Она решительно дернула за шнурок и движением плеч сбросила накидку на траву. Встав, небрежно освободилась от плетеного передника и стягивающей волосы ленты и сделала шаг вперед.
- Не смей, Парирау! - строго крикнул Тауранги.
В воздухе сверкнуло гибкое смуглое тело, раздался плеск. Через несколько мгновений голова девушки появилась из воды далеко от берега. Раздумывать было нечего. Тауранги нырнул, не снимая набедренной повязки. У сына вождя нет необходимости беречь одежду.
Они плавали, брызгались и играли довольно долго, и, когда выбрались на берег, у Парирау не попадал зуб на зуб: даже в жару вода в новозеландских горных речках остается холодной. Девушка, кутаясь в накидку, снова было затеяла состязание в беге, но из-за обилия усеянных колючками кустов беготню пришлось оставить. Наступала пора, когда солнце склоняется, и в деревне, вероятно, вовсю шли приготовления к вечернему пиру, который, помимо своей воли, задаст сегодня племени обездоленный отец Парирау.
По дороге домой они оживленно болтали. Тауранги смешил девушку, изображая в лицах, как охотится на попугаев кривоглазый Тенаха и как будет мучиться от обжорства старый Хеуратиаре. Настроение у Парирау было чудесным. Но когда вдалеке показались частоколы деревни, она нахмурилась и умолкла.
У ворот, украшенных резными фигурками богов, двое рабов возились с тяжеленным бревном, тщетно пытаясь взвалить его на плечи. Заметив приближающихся Тауранги и Парирау, они отошли, почтительно освобождая проход.
- Смотри, Тауранги! - с тревогой воскликнула девушка. - Что-то происходит!
Тауранги и без того уже видел, что площадь заполнена народом. Похоже, вся деревня высыпала на марае.
Они прибавили ходу и вскоре подошли к живому кольцу, обрамлявшему площадь. Стоявшие сзади подпрыгивали и становились на цыпочки, чтобы через головы получше рассмотреть то, что происходило в центре круга. Однако никто не говорил в полный голос, не раздалось ни одного выкрика. Только невнятный гул выдавал возбуждение сотен людей.
- Держись за мной! - приказал девушке Тауранги и решительно вклинился в толпу.
На него оглядывались, но ни один из тех, кого он бесцеремонно толкал, не посмел обругать сына вождя. Очень скоро Тауранги и Парирау оказались в переднем ряду.
