Другой вариант принадлежит бывшим сотрудникам ЦСУ СССР Е.М. Андрееву, Л.Е. Дарскому и Т.Л. Харьковой, опубликовавшим два капитальных труда: «История населения СССР: 1920–1959 гг.» и «Демографическая история России: 1927–1959». Ученые провели четырехступенчатую коррекцию наличных данных. Сведения переписей 1926 и 1937 годов были исправлены на основе данных текущего учета рождаемости и смертности. Обе оценки численности населения были повышены примерно на 1,5 млн и 0,7 млн соответственно. Затем они скорректировали суммарные цифры рождаемости и смертности периода 1927–1936 годов на основе помесячных данных. После этого были исправлены имеющиеся погодовые цифры рождаемости и смертности. Последний шаг корректировки — приведение всех показателей в соответствие с зафиксированной переписью 1937 года численностью населения по возрасту с точностью до года. В итоге избыточная смертность населения СССР в 1932–1933 годах составила, по Андрееву, Дарскому и Харьковой, 7 млн человек. Из них 2,2 млн человек приходятся на РСФСР (без Казахстана и Крыма, в границах 1959 года) и 4,3 млн человек — на УССР (без Крыма, в границах до 1939 года — оговорка необходима, потому что в Крыму в 1933 году тоже голод был). Почти вся избыточная смертность, по их оценке, приходилась на 1933 год, и 56 % всех смертей этого года, считают ученые, не были зарегистрированы статистикой того времени.
Третий вариант дают подсчеты австралийского исследователя Стивена Уиткрофта. Его итоговая работа опубликована в приложении к третьему тому сборника документов «Трагедия советской деревни». Уиткрофт замечает, что изучение низовых (районных и областных) архивов ЗАГСов — во всяком случае, в той мере, в какой оно проведено, — не подтверждает голословных утверждений о развале системы учета населения во время голода. ЗАГСы в 1932–1933 годах в обследованных районах Поволжья и Украины работали не хуже и не лучше, чем до и после голода. Ими была зафиксирована устрашающая картина роста смертности и спада рождаемости на протяжении 1931–1934 годов. Статистики, отмечает исследователь, за сокрытие от правительства действительного положения дел могли попасть за решетку гораздо скорее, чем за неприятную информацию. Уиткрофт подчеркивает, что система учета населения лучше всего работала как раз в УССР: с одной стороны, Украина по сравнению с тогдашней РСФСР (включавшей в себя нынешние Казахстан и Киргизию с Каракалпакской АССР современного Узбекистана) была сравнительно компактна, с другой стороны, на Украине выше всего был процент грамотности населения. Считая наиболее адекватной моделью вычисления Андреева, Дарского и Харьковой, Уиткрофт (на основании своего анализа статистики текущего учета населения) корректирует их, определяя избыточную смертность населения СССР за три года (1931–1933) — а не за два (1932–1933), как у Кульчицкого и Андреева, Дарского, Харьковой, — 7 млн человек, из них в УССР -3-3,5 млн человек.[45]
Таким образом, число жертв голода 1932–1933 годов на территории Украины оценивается исследователями примерно в 3,5 миллиона человек. Вне всякого сомнения, голод 1932–1933 годов был ужасной трагедией, однако преувеличивать ее не менее преступно, чем замалчивать.
Характерно, что данные ЗАГСов известны авторам «The Soviet Story». В демонстрируемом зрителю графике смертности на Украине данные за 1931 и 1932 годы в точности соответствуют данным ЗАГСов. А вот данные за 1933 год подменены: вместо зафиксированных ЗАГСами 1850,3 тысячи умерших называется цифра 7 миллионов. Иначе как сознательным подлогом это назвать нельзя.
3.5. Голод 1932–1933 годов был актом геноцида украинского народа
Тезис, согласно которому голод 1932–1933 годов был геноцидом украинского народа, в последнее время активно продвигается на международной арене украинскими политиками. Этот тезис мы встречаем и в фильме «The Soviet Story». Действительности он не соответствует.
К настоящему времени российскими историками детально исследована трагедия голода 1932–1933 годов, затронувшего Украину, южные районы России и северные районы Казахстана. Введенный в научный оборот комплекс документов опровергает концепцию «голодомора-геноцида». Вот что пишет по этому поводу крупнейший российский специалист по трагедии голода 1932–1933 годов профессор Виктор Кондрашин:
«Концепция «голодомора-геноцида» не подтверждается документами, изученными исследователями и введенными в широкий научный оборот в 90-е годы и в начале 2000-х годов по истории коллективизации в СССР. Документов вполне достаточно, чтобы понять причины, масштабы и последствия голода 1932–1933 гг. в различных его регионах, в том числе на Украине.
Невозможно подтвердить на документальном уровне, что политика Сталина и его окружения в 1932–1933 годы была нацелена на то, чтобы уничтожить украинский народ или его часть. В огромном комплексе документальных и иных источников на эту тему нет ни одного прямого подтверждения этому тезису, что делает саму постановку вопроса о «геноциде», на наш взгляд, просто абсурдной.
Между тем, связь индустриализации и голода очевидна, поскольку связана с голодным экспортом. Причем эта особенность советской индустриализации не является изобретением сталинистов. Например, за 1887–1891 годы с целью получения источников для индустриализации из России было экспортировано примерно 10 млн тонн зерна, результатом чего стал «Царь-голод» 1891–1892 гг. В 1930–1933 гг. из СССР было вывезено почти 13 млн тонн зерна, отсюда и масштабы трагедии в зернопроизводящих районах.
Теория «геноцида голодомором» выглядит неубедительно с точки зрения поведения сталинского режима накануне и во время голода. Если бы речь шла о геноциде, то ему следовало бы действовать по логике действий нацистов в «еврейских гетто» в годы Второй мировой войны, то есть довести дело до конца, прекратить доступ продовольствия и других материальныхресурсов на Украину. Между тем этого не происходило.
По нашим подсчетам, основанным на анализе источников, опубликованных в третьем томе сборника документов «Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание», в 1933 году в общей сложности Украина получила 501 тысячу тонн зерна в виде ссуд, что было в 7,5 раза больше, чем в 1932 году (65,6 тысячи тонн). Российские регионы (без Казахстана) соответственно получили 990 тысяч тонн, лишь в 1,5раза больше, чем в 1932 году (650 тысяч тонн).
Почему именно на Украину в 1933 году было направлено из Центра такое огромное количество зерна? Потому что в УССР сложилась наиболее острая ситуация в зерновых районах, поставившая под угрозу срыв посевной кампании, чего сталинское руководство не могло допустить из-за особой роли республики в зерновом производстве страны. На наш взгляд, перераспределение в пользу Украины в 1933 г. перечисленных материальных ресурсов и другие меры по укреплению ее экономики не вписываются в такое понимание действий власти, которое допускало бы политику «геноцида» в отношении какого-либо народа.
Хотя украинские историки и утверждают, что в каждом регионе были свои причины голода, но документы свидетельствуют о едином механизме его наступления повсюду — это коллективизация, хлебозаготовки, аграрный кризис 1932 года, крестьянское сопротивление, «наказание крестьян с помощью голода» во имя укрепления режима и насаждения колхозного строя. Другого механизма по документам не просматривается. Причем речь идет не только о зерновых районах, но и остальных, в том числе Казахстане, где именно коллективизация и мясозаготовки подорвали продовольственную базу населения…
Я не отрицаю того, что голод 1932–1933 годов и общий кризис экономики Украины дали повод сталинскому режиму осуществить превентивные меры против украинского национального движения, а также, в перспективе, его возможной социальной базы (интеллигенции, части госаппарата, крестьянства) при назревании и начале военного конфликта СССР с его врагами. Но первопричиной трагедии в Украине, так же как и в других районах СССР, все же был не национальный вопрос, а нужды укрепления колхозного строя и политического режима в целом, решаемые сталинистами характерными для них репрессивными методами, связанными с природой победившего режима и личностью самого Сталина.
За пределами Украины от голода в 1932–1933 годах, по нашему мнению, погибло от 4 до 5 млн человек, а может быть, и больше. В настоящее время эта проблема активно изучается российскими специалистами. Можно ли считать их жертвами «геноцида голодомором»? По мнению С.В. Кульчицкого — нет. Он считает, что только на Украине был «голодомор-геноцид», а в других регионах СССР — просто голод. И в качестве аргумента говорит о полном изъятии на Украине имеющихся у крестьян продовольственных запасов в ходе хлебозаготовок, а в России лишь изъятии зерна, с оставлением нетронутыми других продовольственных запасов. Но при этом он не называет конкретных директивных распоряжений Центра на этот счет и основывается лишь на свидетельствах очевидцев. Его аргументация о том, что в силу преступного характера сталинского режима документы подобного рода уничтожались, или приказы отдавались Сталиным и его подручными устно, среди специалистов сталинской эпохи выглядят, по меньшей мере, неубедительно.
