Исследования по истории московского боярства и дворянства XIV–XVII вв. стали первым образцом изучения значительной социальной группы генеалогическими методами. Они продемонстрировали не только высочайший уровень анализа источников и исчерпывающую полноту исследования, но и новую постановку задач, которые ныне принято называть комплексной генеалогией. В трудах Веселовского удачно сочетается обобщающий подход к боярству в целом с интересом к судьбе каждого рода и личности, разнообразным деталям и подробностям – всему тому, что ныне принято именовать термином «микроистория».
Ученик Соловьева и Ключевского Веселовский никак не мог согласиться с марксистским принципом «писать историю человеческого общества без живых людей». Более того, он был единственным из ученых старой школы, кто позволил себе открыто заявлять в трудах и выступлениях, что не поддерживает марксистское учение, избегать ссылок на классиков марксизма, а также Ленина и Сталина.
Невысокий, худощавый, всегда элегантно одетый, типичный интеллигент, да еще и отягощенный «классово чуждым» происхождением и даже небольшой земельной собственностью до революции, Степан Борисович позволил себе бросить вызов воле самого «хозяина» – Сталина. И это при том, что ученому было за кого бояться – сыновья от первого брака и дочка от второго. Степан Борисович резко выступил против кампании по восхвалению «великого и мудрого вождя» Ивана Грозного, опиравшегося на «прогрессивное войско опричников». Грозного прославляли научно-популярные работы видных историков, уцелевших после репрессий 1920–1930-х гг., воспевали литературные произведения (подключился к этому и советский граф Алексей Толстой) и монументальная киноэпопея Сергея Эйзенштейна. Впрочем, во второй части кинофильма царь оказался недостаточно положительным, а опричники слишком страшными, за что Эйзенштейн получил выговор от Сталина и Жданова, а фильм лег на полку.
Вся суета вокруг Ивана Грозного вызывала у Веселовского горькую усмешку. «Реабилитация личности и государственной деятельности Ивана IV есть новость, последнее слово и большое достижение советской исторической науки», – писал он. И хотя попытки реабилитировать тиранию Грозного предпринимались и ранее, «новостью является только то, что наставлять историков на путь истины „сравнительно недавно“ взялись литераторы, драматурги, театральные критики и кинорежиссеры». От критики советской апологетики тирана Веселовский перешел к тщательному исследованию свидетельств об опричнине и установил, что представление о боярстве как о крамольной силе, сопротивлявшейся благу государства, – не более чем миф, раздутый в угоду новой, еще более страшной репрессивной кампании Сталина.
Как мы знаем, и за меньшие грехи при Сталине могли сгноить в лагерях. Почему уцелел Веселовский, остается загадкой. После кратковременных арестов в начале 1920-х гг., он ни разу не был арестован и уцелел даже во время «академического дела», по которому посадили С. Ф. Платонова, Н. П. Лихачева, Е. В. Тарле, С. В. Бахрушина и других выдающихся ученых старой школы. Возможно, Степана Борисовича спасла его удаленность от университетской ученой среды, а вероятно, и счастливая случайность. Но его жизнь была далека от благополучия, несмотря на звание академика, полученное в 1946 г., – бедственное существование, запрет на публикации, болезнь глаз, гибель двух сыновей на фронте, – несчастья постоянно преследовали Степана Борисовича, но не сломили его высокого гражданственного стремления к научной истине. Эпитафией на памятнике Веселовскому на Введенском кладбище избраны слова из пушкинского «Бориса Годунова»: «Закончен труд, завещанный от Бога».
Сборник трудов Веселовского, посвященный истории и генеалогии московского боярства и дворянства, был опубликован только в 1969 г. и оказал огромное влияние на перспективы дальнейших генеалогических исследований. Работая «в стол», Веселовский спас генеалогию от забвения. По предложенному им пути четкой исторической критики источников при генеалогических исследованиях и тесной связи генеалогии с социально-политической историей строились генеалогические исследования в 1970–1980-е гг. В это время многое сделали для развития отечественной генеалогии А. А. Зимин, С. О. Шмидт, А. А. Введенский, В. Б. Кобрин, В. Л. Янин, А. Л. Станиславский, М. Е. Бычкова, А. И. Аксенов, С. В. Думин и другие ученые.
В эти годы развивается исследование не только дворянского сословия, но и других сословий и социальных групп. А. А. Введенский создал капитальную монографию о роде промышленников и торговцев Строгановых. А. И. Аксенову принадлежат работы по генеалогии московского и провинциального купечества XVIII столетия. Изучаются родословные холопов XVI–XVII вв., крестьян и заводских рабочих XVIII–XX вв.
Большое значение имели генеалогические изыскания, проводившиеся в литературоведении. Блестящие очерки И. Л. Андронникова, посвященные литературным тайнам, поискам забытых современников Пушкина и Лермонтова, забытым реликвиям, – пример подобных исследований. Во многом Андронников перенял эстафету дореволюционных генеалогов (Н. П. Чулкова, Б. Л. Модзалевского, А. А. Сиверса, Н. Н. Кашкина и других), тщательно отслеживавших не только родственные, но и культурные связи в дворянской среде. Сам Андронников с благодарностью вспоминал о Чулкове, являвшемся одним из его неизменных консультантов, оставил о нем запоминающийся отзыв и даже изобразил Николая Петровича в своей телевизионной постановке.
«Был в Москве такой чудесный старичок, Николай Петрович Чулков – историк и литературовед, великий знаток государственных и семейных архивов XVIII и XIX веков, лучший специалист по истории русского быта, волшебник по части установления служебных и родственных связей великих и невеликих русских людей – вспоминал Андронников. – Уж никто лучше не мог сказать вам, кто когда родился, кто где жил, кто в каких служил департаментах и полках, кто на ком был женат, кто к кому ходил в гости, где чей дом стоял и где кто умер. На все подобные вопросы, если только в его силах было ответить, Николай Петрович давал самые точные и самые подробные разъяснения. И чаще всего прямо на память». Так же как и Веселовский, Чулков сыграл большую роль в сохранении значения генеалогии как научного направления и передачи эстафеты исследователям нового поколения.
Генеалогия в век Интернета
Общественные перемены 1980-х гг. повлекли за собой новый подъем, или лучше сказать, расцвет генеалогии. Когда прекратились уродливое замалчивание и хула на историю России, тормозившие не только научное развитие, но и туманившие истинную любовь к своему Отечеству, множество людей независимо друг от друга обратились к изучению своих корней и осознанию своего значения в истории. Параллельно с генеалогией мощно развивается и краеведение, тесно связанное с историей семей. Были восстановлены Русское генеалогическое общество в Петербурге (в 1991 г. во главе с кандидатом географических наук Игорем Васильевичем Сахаровым) и Историко-родословное общество в Москве (в 1990 г. во главе с кандидатом исторических наук Станиславом Владимировичем Думиным), возникли филиалы этих обществ и аналогичные общества в других городах. Они осуществляют активную публикаторскую, научную и общественную деятельность. В Москве и других городах возродились Дворянские собрания, также очень много сделавшие и для развития науки о родословиях, и для объединения людей, ищущих своих предков. Вместе с тем активно исследуется генеалогия других сословий – купечества, духовенства, крестьянства. В Екатеринбурге историк и архивист А. Г. Мосин приступил к созданию уникальной базы данных по генеалогии всего уральского крестьянства. А это – тысячи фамилий и десятки, если не сотни, тысяч людей!
За последнее десятилетие издано огромное количество книг и брошюр по истории отдельных семей, и все больше и больше материалов можно найти в сети Интернет, где генеалогия занимает большое место. Об этом можно подробнее узнать из работы М. Б. Петриченко «Компьютер в генеалогических исследованиях» (2004), мы же ограничимся обзором только основных сайтов, как международных, так и российских.
Самым крупным международным сайтом является интернет-портал Genealogy.com (http://www.genealogy.com), который поддерживает проект «Мировое Генеалогическое Древо», включающий почти 200 миллионов имен и сотни тысяч родословных. Однако и это не предел – сервер Ancestry (http://www.ancestry.com/) дает возможность поиска более чем в 3000 базах данных с информацией о нескольких миллиардах (!) людей. Однако для российского пользователя эти масштабные базы не так важны, как менее объемные, но все же отечественные.
Крупнейшим российским генеалогическим порталом является «Всероссийское генеалогическое древо» (ВГД) (http:// www.vgd.ru), действующее с 1999 г. и насчитывающее десятки тысяч имен. Вместе с тем информация о каждом лице довольно скудна, а родословные связи (система отсылок) далеки от полноты. Зато «ВГД» регулярно обновляется и содержит массу полезных ссылок – на источники генеалогических исследований, на другие сайты и базы данных, на литературу, конференции и т. п.
