На самом деле оригинал был совершенно определенно написан на арамейском, сначала переведен на иврит, а потом на греческий. Во времена, когда появилась греческая версия, в конце I века, оба первых рассказа были уже утрачены.
С другой стороны, то, что мы условились называть Апокалипсисом, представляет собой набор текстов, принадлежащих даже разным авторам, по мнению некоторых экзегетов. Кто говорит о трех разных произведениях, кто — о двух, чаще всего иудейского происхождения, но собранных воедино христианским редактором в довольно поздний период.
По мнению преподобного Буамара, преподавателя Библейской школы в Иерусалиме, представившего эту книгу в рамках «Иерусалимской Библии», чисто пророческая часть Апокалипсиса (главы 4-22) составлена из двух различных «апокалипсисов», первоначально независимых, но после объединенных в один текст. Что касается «посланий семи церквам» (главы 2 и 3), то они, должно быть, существовали раньше, отдельно. В самом деле, трудно представить редактора, который бы соединил все эти послания и отправил их копии всем своим корреспондентам, даже если их основная тема — общая.
Далее, сколь бы мало читатель ни отличался наблюдательностью и недоверчивостью, при чтении Апокалипсиса у него возникают некоторые недоумения.
На самом деле, перед нами текст, якобы написанный в 94 году на Патмосе апостолом Иоанном, а его автору неведомы важнейшие реалии христианского движения, то есть:
— существование двенадцати апостолов, которых Иисус назначил и благословил в качестве руководителей зарождающейся церкви;
— существование Петра как верховного вождя движения;
— существование Павла, его миссия, его выдающаяся роль, его смерть в Риме в 67 году;
— существование четырех основных Евангелий, не считая великого множества апокрифов, которые начали распространяться;
— существование посланий Павла, а ведь они были прочитаны во всех христианских общинах, в которые рассылались;
— назначение семидесяти двух учеников и их миссия.
Если автор Апокалипсиса ничего этого не знает, значит, текст был написан гораздо раньше. Конечно, упоминается город, «где и Господь наш распят» (11:8), но ведь в Иерусалиме распяли многих мессианских вождей, достаточно упомянуть Езекию, тоже «сына Давидова» и, значит, «государя» Израиля[15].
Конечно, в главе 14:6 упоминается загадочное «вечное Евангелие», но возьмем в руки точный текст: «И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле…»
Так вот, в оригинальной греческой версии используется выражение «evaggelion aionion», что означает евангелие не в том смысле, в каком мы его понимаем сейчас, а в том, как его понимали греки: «счастливая весть», «добрая новость», «вестник» или «послание с добрыми предзнаменованиями».
К тому же есть доказательство, что оригинал был написан на арамейском — народном языке с тех пор, как в IV веке до нашей эры классический иврит стал языком литургии. И это понятно, если Апокалипсис (по крайней мере первоначальный текст, без позднейших добавлений) был адресован — как истинное «воззвание к народу» — еврейской нации, страдающей под римским игом.
Вот это доказательство.
В главе 9, стих 11, мы читаем:
«Царем над собою имела она ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион».
Святой Иероним, составляя свою латинскую «Вульгату», безо всякого стеснения добавил к этому стиху такое окончание: «…et latine habet nomen Exterminans». Тo есть дословно: «…a по-латыни Истребитель».
Преподобный Буамар более благоразумно довольствовался подстраничной сноской: «En francais: Destruction, Ruine» [ «По-французски: Разрушение, Разорение»].
Легко сделать вывод. Каждый следующий переводчик считал нужным уточнять на собственном языке имя Князя бездны, всякий раз добавляя его к предыдущему переводу.
Каким было арамейское имя, которое первый переводчик на иврит передал как «Аваддон»? Может быть, Абдут (алеф-бет-далет-вав-тав), которое встречается в «Сефер Рациэль» (том 5а), в смысле «Погибель», и еще это имя Ангела восточного ветра в третьей текуфе.
Но тогда, если этот текст был просто манифестом, написанным на народном языке того времени, чтобы разжечь сопротивление евреев римским оккупантам, кто был его автором? В какое время была написана его первоначальная основа (без добавлений)?
На последний вопрос мы ответим, что Апокалипсис был написан до 64 года, потому что это год пожара Рима и описание его задним числом нельзя представить как пророчество.
И также до того, как Иоанн Креститель начал проповедовать на броде Вифавара на Иордане на 15 году царствования Тиберия, то есть в 28 году нашей эры. И вот доказательство, подписанное автором:
«Откровение Иисуса Христа[16], которое дал Ему Бог[17], чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа, и что он видел. Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко» (Ап., 1:1–3).
«Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя. <…>) Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром. <…> Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро!..» (Ап., 22:16, 17, 20).
Если мы признаем, что Апокалипсис был написан апостолом Иоанном на Патмосе в 94 году, мы должны признать и лживость этого пророчества, потому что Иисус так и не пришел! Что касается предвестия пожара Рима и разрушения Иерусалима, то все это уже произошло.
Итак, мы можем сделать вывод. Иоанн, получивший весть от Иисуса как следствие видения, которое имел тот, этого устрашающего апокалипсиса, — это Иоанн Креститель. Эта весть пришла к нему из Египта, где Иисус еще находился после провала восстания Переписи, римских репрессий и рассеяния зелотских отрядов.
Иисус и в самом деле собирался скоро прийти, но в самом материальном смысле слова. Ведь скоро, в 28 году, он появится на иорданском броде и заменит Крестителя, роль которого закончена.
Ангел, несущий эту весть, есть только в латинском тексте. Потому что в греческом был «aggelos» — греческое слово, означающее «посланник», но в тогдашнем греческом не имевшее никакого сверхъестественного характера. Для обозначения сверхъестественных существ использовали слова «daimon», «diabolos», «kakodaimon». Причина очень проста — мифология тогдашних греков не знала того вида духов, который мы условились называть ангелами…
Что касается слова «ekklesia» (по-гречески «собрание»), то оно полностью соответствует древнееврейскому «kahal», имеющему то же значение. Это сход всех верующих, живущих в данном месте. И дальше мы увидим, что эта замена не бессмысленна.
Таким образом, автором первоначального Апокалипсиса (без позднейших добавлений) был сам Иисус, как он, впрочем, и говорит от этом в прологе и эпилоге. Текст был написан в 26–27 годах, и его адресатом был не кто иной, как Иоанн Креститель. Предназначен он был для того, чтобы еще раз подогреть, внушив несбыточные надежды, законное стремление еврейской нации, склонившейся под римским ярмом, к независимости. Автор не скупится на угрозы, судите сами:
«Горе, горе, горе (три раза) живущим на земле…» (Ап., 8:13).
«Горе живущим на земле и на море…» (Ап., 12:12).
Судьба обычных народов будет весьма незавидной, когда этот фанатичный экстремизм, отвергаемый, впрочем, почти всем Израилем, восторжествует:
«Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками, и будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца Моего; и дам ему звезду утреннюю» (Ап., 2:26–28).
Не считая упоминания об этом странном подарке, понятно, что соседние народы не очень торопились поддержать зелотов в борьбе с Римской империей.
Но также очень легко представить, что, если бы экземпляры этого пылкого призыва к священной войне (потому что это не что-либо иное), как следует переведенного с арамейского на греческий (язык общения между римскими оккупантами и культурными иудеями, ставшими со II века до нашей эры рьяными эллинофилами), противники Иисуса передали разным прокураторам, Пилату, Марцеллу и т, д., их прочтение и передача в секретариат кесаря оправдали бы принятие систематических мер против всех, кто мог бы примкнуть к этому загадочному «Хресту». И не только в Палестине, но и во всех провинциях империи, омываемых морями Леванта.
Отсюда фраза, вероятно урезанная монахами-переписчиками, в «Жизни двенадцати цезарей» Светония:
