«Раньше или позже правда о преступниках, начавших варшавскую авантюру, выйдет наружу… С военной точки зрения ситуация… крайне неблагоприятна для Красной Армии и для поляков. Однако, советские войска… сделали всё, что могли, чтобы отбить гитлеровские вылазки и отразить новое широкомасштабное наступление около Варшавы. Я могу заверить вас, что Красная Армия будет стремиться разгромить немцев у Варшавы и освободить её для поляков. Это будет лучшая, действительно эффективная помощь полякам-антинацистам».
В сентябре, однако, Советы начали тревожиться об освещении этого дела в прессе. 9 сентября нарком иностранных дел передал меморандум британскому послу, предлагая учредить независимую комиссию по расследованию, кто несёт ответственность за начало восстания и почему не было организовано сотрудничество с советским высшим командованием. Меморандум также объявлял об изменении политики снабжения повстанцев, указывая, что Советы уже сделали несколько сбросов с воздуха, но продукты питания и вооружение попали в руки немцев. Однако, если британцы и американцы настаивают на таких забросках с воздуха, Советы будут сотрудничать, и помогать операции.
Вс середине сентября Советы тоже начали свои забросы в Варшаву, которые совпали с началом советского наступления на город. Между 14 сентября и 1 октября 1-й Белорусский фронт сделал 2243 вылета на Варшаву и сбросил 156 миномётов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и пулемётов, 3 миллиона патронов, 42000 ручных гранат, 500 кг медикаментов и 113 тонн продуктов. К этому добавилось британское снабжение в августе и сентябре: 1344 пистолета и револьвера, 14000 ручных гранат, 8,5 тонн пластиковой взрывчатки, 4,5 миллиона шашек аммонита и 45 тонн продуктов. БОльшая часть этих грузов попала в руки немцев. Несмотря на претензии к Советам, их доставка на маловысотных самолётах была более аккуратной и эффективной, чем забросы с больших высот Королевских Воздушных Сил (RAF).
В конце сентября межсоюзническая гармония восстановилась, и Гарриман сообщил Рузвельту, что он «весьма удовлетворён беседой со Сталиным… Впервые Сталин говорил с симпатией о повстанцах». Варшавское восстание было катастрофой для всех, кроме немцев. Для варшавских поляков это было катастрофой. Повстанцы «армии крайовой» потеряли 20.000 человек убитыми и намного тысяч больше раненными, в то время, как гражданское население, оказавшись под перекрёстным огнём, потеряло где-то между 150.000 и 200.000 убитых.
Когда восстание подошло к концу, 2 ноября, немцы, закончив разрушительную работу, начали военную операцию против АК, разрушив до основания центр города, и вывезли выжившее население в концентрационные лагеря. Для польского правительства в изгнании разгром восстания подорвал их способность влиять на послевоенную политику Польши. Коммунисты, с советской помощью, сумели нажить капитал на подрыве основ националистического подполья в Польше, но подозрение, что их союзник, Красная Армия, недостаточно помогла восстанию, осталось.
Красную армию осуждали за то, что она не захватила Варшаву быстрее, британцев и американцев проклинали за «умиротворение» их советского союзника. Внутри Великого Альянса дипломатический ущерб, нанесённый восстанием, был ограниченным и временным. Но в годы возобновления полемики это событие стало выглядеть, как важный негативный поворотный момент в советско-западных отношениях, и как ранний предвестник холодной войны.
В ходе холодной войны игры «в обвинение» вокруг варшавского восстания стали пробным камнем (оселком) восточно-западной идеологической полемики. Западники осуждали отказ Красной Армии помогать восставшим, пока не стало поздно; в то время, как Советы проклинали антикоммунистичекую АК за безрассудство и авантюризм. Также была сторона, посвятившая много времени и энергии проклятиям Германии, несомненному реальному злодею из этой пьесы. Но когда сверх того на слуху появился холокост и массовые убийства советских граждан, подавление варшавского восстания осталось только одним из немецких зверств.
Черчилль — Сталин: процентное содержание договора
Хотя в ретроспективе драма варшавского восстания привлекала историческое внимание, в то время это был только один пункт в переполненной военной и политической сталинской повестке дня. Польша не была единственной страной, захваченной Красной Армией летом 1944 года. 20 августа Красная Армия начала главное вторжение в Румынию. Это вызвало внутренний кризис в стране, государственный переворот, падение про-немецкого правительства и переход страны на сторону Альянса. 31 августа Красная Армия заняла столицу страны Бухарест.
На следующий день румынская делегация прибыла в Москву для переговоров о перемирии, и договор был подписан 12 сентября. Хотя про-славянски и про-русски настроенная Болгария и оставалась формально нейтральной в ходе советско-немецкого конфликта, но она поддерживала кампанию вермахта различными способами, и, выполняя свои обязанности перед Осью, объявила войну Британии, и США. 5 сентября, однако, Советский Союз объявил войну Болгарии. Снова возник внутренний кризис, к власти пришёл про-коммунистический Отечественный фронт.
9 сентября Болгария прекратила военные операции против Красной Армии, и 26 сентября закончились «военные действия» с Британией, и США. Договор о перемирии с Болгарией был подписан в Москве 28 октября. Как и Румыния, Болгария поменяла сторону в войне, открыв дорогу для операций Красной Армии в Югославии. Большинство территорий этой страны было освобождено партизанами Тито, но Красная Армия закончила кампанию в конце сентября взятием югославской столицы Белграда. В Словакии про-коммунистическое национальное восстание провалилось в конце августа.
Подобно Варшаве, восставшие запросили советской помощи, но им не повезло, Красная Армия увязла на другой стороне Карпатских гор и смогла оказать лишь ограниченную помощь. Восстание было подавлено немцами, и только в мае 1945 года Красная Армия захватила чехословацкую столицу Прагу. Венгрия тоже запросила мира, но немцы поглотили страну, воспрепятствовав Советам захватить Будапешт до января-февраля 1945 года.
Эти события развернулись на фоне второй черчиллевской поездки в Москву и позорного «процентного» соглашения в октябре 1944 года. Черчилль прибыл в Москву 9 октября и прямиком отправился в Кремль, где встретился и отобедал со Сталиным. Черчилль привёл изложение беседы с ним в последнем томе своей истории 2-й мировой войны, опубликованном в 1954 году:
«Момент был подходящий, чтобы провернуть дело, и я сказал Сталину: „Необходимо устроить наши дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. Мы имеем там интересы, миссии и агентов. Нужно избежать недоразумений на узких дорожках. Россия и Британия обеспокоены этим. Вы имеете 90 % преобладания в Румынии, мы имеем 90 % в Греции, и 50х50 в Югославии, как мы поступим? Пока это будут переводить, я напишу это соотношение на бумаге:
Румыния:… Россия — 90 %; остальные — 10 %;
Греция:…. Британия с США — 90 %; Россия — 10 %;
Югославия:.. 50х50;
Болгария:…. Россия — 75 %; другие — 25 %“
Я подтолкнул эту записку Сталину, который слушал перевод. Возникла незначительная пауза. Потом он взял синий карандаш, поставил большую галочку на бумаге и передал её мне. Всё заняло не больше времени, чем было потрачено на то, чтобы написать это… Наступило долгое молчание. Бумага с карандашной отметкой лежала на середине стола. Затем я сказал: „Возможно это покажется циничным, но не кажется ли вам, что мы разделались с вопросом, роковым для миллионов людей, в этакой бесцеремонной манере? Может нам сжечь эту бумагу?“ „Нет, возьмите её себе“, — сказал Сталин».
Это хорошая история, но существует много черчиллевских выдумок…, кажется, что лилия была несколько позолочена (это соответствует нашей «подслащённой пилюле»). В то время, как Черчилль сделал ударение на драматичности момента, доклад британского посла граничит с комедией. Черчилль произвёл, как (Иден) его охарактеризовал, «ночной документ», показывающий перечень Балканских стран и пропорцию интересов в них Великих государств. Он сказал, что американцы будут шокированы, если увидят, как грубо это было проделано. Маршал Сталин был реалистом. Он не был сентиментальным, тогда как м-р Иден был плохим человеком. Он не проконсультировался со своим кабинетом, или парламентом.
Более серьёзной была советская запись, которая гласит, что Черчилль объявил, что «он подготовил список. Мысль, которая была выражена в этом перечне, возможно лучшая в дипломатическом языке, но, например американцы, включая президента, будут шокированы делением Европы на сферы влияния». Позднее в беседе Черчилль вернулся к этой теме, сказав, что «готовился скорее „грязный“ и черновой документ, который показал распределение влияния между Советским Союзом, и Великобританией в Румынии, Греции, Югославии, и Болгарии».
