Молва о разгроме Кэмпбэлла растекалась по Украине, масштабы этой победы фантастически преувеличивались. К Гордиенко начали стекаться всевозможные разношерстные отряды, раскатавшие губы погулять и пограбить. Численность его войска достигла 6 тыс. (Сам он хвастался даже о 15 тыс.) Ну а за границей измену запорожцев восприняли однозначно. Наконец-то Украина сделала выбор, пошла вместе со своим гетманом. Реальные события на востоке Европа представляла очень плохо, и как раз в данное время поход Карла превращался в живую легенду, его рисовали сплошным триумфом.
В Германии весной 1709 г. была написана и издана ода, где к шведскому королю обращалась река Днепр! В этом произведении Россия считается уже разгромленной, Украина прочно завоеванной. Днепр благодарит короля, выражает уверенность, что русских прогонят до моря и утопят. Мечтает, чтобы его воды «поднялись от русской крови». Карл получит на Днепре «державное обладание», а его солдаты вознаградят себя сокровищами.
Хотя действительное положение шведов оставалось не веселым. В Польшу выступил русский корпус Гольца. Возле Подкамня он встретился с армией Лещинского и приданными ему шведскими полками. Неприятели ринулись в атаку, но наши войска навалились на польскую конницу, и через полчаса она уже удирала. Бросила на произвол судьбы шведскую пехоту, и ее тоже разбили. На поле боя осталось 400 вражеских тел при русских потерях 25 человек. А польский «барометр» был чутким. Шляхта стала разбегаться из войск Лещинского. Вишневецкие закинули удочки, что готовы обратно перекинуться на сторону царя. Как выяснилось, даже жена гетмана Сенявского успела удрать от него ко двору Станислава. Теперь додумалась прислать трогательное письмо Петру, просила заступиться перед мужем, чтобы простил и позволил вернуться.
О приходе из Польши каких-либо подкреплений говорить больше не приходилось. Но в ставке Карла об этом не знали. У короля не было связи с Лещинским и Крассау. К ним писали повторные призывы поспешить, но они не доходили до адресатов. А армию Карла русские продолжали клевать. В феврале разбили полк Альфенделя, стоявший в стороне от основных сил в местечке Рашевке. Но эту операцию Петр не одобрил. Счел потери неоправданными — 16 убитых и 79 раненных. Указывал, что без таких наскоков вполне можно обойтись.
А Шереметев в это время караулил шведов в Гадяче. Отправляясь в поход по снегам и половодьям, Карл оставил там гарнизон. Но русские поддерживали связь с горожанами, выбрали момент, когда неприятели потеряли бдительность. В марте в Гадяч внезапно влетел русский отряд, заставив врага бежать. Карл потерял единственный город, где он базировался.
Впрочем, король уже присмотрел более удобную базу, Полтаву. Город занимал важное положение, отсюда открывались дороги к запорожцам, в Крым, к переправам через Днепр у Пореволочны. Мазепа уверял, что Полтава имеет и важное психологическое значение. Чья Полтава, к тому и будут склоняться казаки. Считалось, что в городе собраны значительные склады продовольствия и боеприпасов (это было неправдой). А овладеть им, казалось бы, не составляло труда. Правда, там располагался русский гарнизон полковника Алексея Келина — 4270 солдат. Но пушек было всего 12. Когда стало ясно, что к городу приближается шведская армия, Меншиков успел отправить туда еще 7 орудий. Но крепость оставалась слабенькой. Оплывшие от дождей и талых снегов земляные валы, поверху деревянный палисад, по сути забор.
1 апреля полтавские дозорные заметили шведов, около 300 человек. Они ездили вокруг, высматривали. Келин привел подчиненных в боевую готовность, скомандовал вылазку — и врагов прогнали. Но 3 апреля появился большой отряд, 1,5 тыс. неприятелей. Они двигались по дороге стремительным маршем, с ходу бросились захватить ворота. Нет, гарнизон оказался начеку. Грохнули пушки, ударили ружья. Шведы откатились прочь, унося раненых. Убедившись, что нахрапом взять Полтаву не получается, враги перешли к осаде. По страшной грязище весенней распутицы к городу продирались новые контингенты. Из крепости совершили вылазку два отряда по 700 человек. Отбросили врага с передовых позиций, слишком выдвинутых к городу. Перебили сотню человек.
Но в ночь на 5 апреля последовал настоящий штурм. Шведы карабкались на валы, их сшибали огнем и штыками. К гарнизону присоединились более 2 тыс. вооруженных горожан. Дрались наравне с солдатами. К утру неприятель выдохся и откатился. Но вскоре защитники заметили самого шведского короля. Он появился со свежими полками и распорядился начать правильную осаду. Враги начали рыть апроши, постепенно приближаясь к валу. Строили шанцы, устанавливая там пушки. Но и Келин отвечал вылазками. На переднем крае почти каждый день разгорались драки. Противнику мешали, всячески тормозили работы, разрушали сделанное.
14 апреля король лично произвел рекогносцировку. Определил места, где укрепления были самыми слабыми. В этот же день начался второй штурм. Однако и его удалось отразить, на валах насчитали более 500 убитых неприятелей. Карл дергался, нервничал. Велел сделать осаду более «тесной». Апроши приближались. 16 апреля враги открыли бомбардировку города из мортир. А шведские саперы вели мину — рыли под валы подземную галерею, установили там бочки пороха. Но в городе обнаружили подкоп. Подрыли к нему свой ход и утащили порох.
23 апреля король подготовил приступ. 3 тыс. солдат ждали взрыва, чтобы кинуться через пролом в валах. Подожгли фитиль — а взрыва не последовало. 24-го Карл все-таки бросил подчиненных на третий штурм — он кончился так же, как предыдущие, большими потерями. А саперов в подземных «сапах» осажденные научились ловить какой-то хитроумной «машиной» с крюком. Зацепили и утащили к себе в город 11 человек. 29 апреля последовал четвертый приступ. 30-го пятый. Их отражали, снова отвечали вылазками.
Авантюра запорожцев развивалась своим чередом. С Костей Гордиенко из Сечи схлынула самая буйная часть казаков. Царь и Скоропадский задумали этим воспользоваться. Среди казачьей старшины всегда существовало соперничество, и родилась идея устроить «переворот». Конкурентам Гордиенко намекнули — их поддержат. Подпитали деньгами, подогрели недовольство кошевым, и «переворот» удался. Один из старшин, Сорочинский, взбудоражил казаков, оставшихся в Сечи, созвал внеочередную раду, и Гордиенко объявили низложенным. Кошевым атаманом стал Сорочинский — он бывал с делегациями в Москве, царь знал его и считал «добрым человеком».
Хотя царская игра с перевыборами все-таки провалилась. «Добрый человек» Сорочинский… тоже изменил! Он понадеялся переманить и подчинить тех казаков, которые ушли с Гордиенко. Но для этого надо было заигрывать с сиромой, подстраиваться к ее настроениям! Сорочинский сидел в Сечи, истинной обстановки не представлял. К нему доходили искаженные слухи, что Карл и Мазепа одолевают русских, вот-вот возьмут Полтаву. А провокация крымских татар удалась в полной мере. Запорожцы поверили — со дня на день появится хан с ордой. Вместе с татарами и шведами их ждет сказочный грабеж, фантастическая добыча — русские города!
Но хана не было. А в Киеве по приказу царя было сосредоточено три пехотных полка для экспедиции против Сечи. Возглавили ее Григорий Волконский и полковник Яковлев. Солдат посадили на ладьи и двинулись вниз по Днепру. Запорожцы пытались остановить экспедицию у Переволочны. Тут стояла тысяча казаков, они сагитировали часть местных жителей, собирали вокруг себя всякие буйные ватаги и банды. Вооруженная толпа достигла двух тысяч. Но это была именно толпа, рыхлая и почти неуправляемая. Ее опрокинули единственной атакой. Гнали, кололи и рубили. Бегущие прыгали в Ворсклу, многие утонули.
На подмогу Яковлеву шла конница — драгуны и донские казаки. Они обнаружили, что под Керебердой стоят еще полторы тысячи запорожцев, а рядом, в Решетиловке, шведы. Донцы скрытно подкрались к ним. Сперва налетели и разгромили сечевиков, а потом обрушились и побили их иностранных союзников. Царь до последнего момента не терял надежды образумить изменников. Посылал увещевательные письма, обещал прощение. Но все усилия остались тщетными. 11 мая экспедиция достигла Сечи. Ворота были заперты. Стены усыпали защитники, дымились фитили у пушек.
Яковлев все-таки попытался избежать кровопролития. Вступил в переговоры. Сходились несколько раз с казачьей делегацией. Вроде бы, она склонялась к сдаче, начали вырабатывать условия. Запорожцы спорили о тех или иных пунктах, просили прерваться для совещаний. Но неожиданно открылось, что они обманывают. Кошевой атаман Сорочинский сбежал в Крым, обещал привести на выручку татар. А сечевики ждали помощи и тянули время. 14 мая полки Яковлева пошли на приступ. По ним ударил страшный залп десятков орудий. Ошарашив солдат картечью и ядрами, запорожцы выплеснулись в яростную контратаку. Штурмовые колонны отшвырнули. Около 300 человек было убито, несколько десятков защитники захватили.
