12 сентября союзная армия, задержанная бегством китайских крестьян с подводами, снова двинулась вперед. В этот день авангард, сделав переход в 15 верст, прибыл в деревню Чунчу, а 13 сентября, сделав другие 15 верст, достигает деревни Хэсиу.
13, 14 и 15 сентября все три эшелона сосредоточились на биваках в 2 верстах к северу от последней деревни. Дорога, пройденная войсками от Тяньцзиня до Хэсиу, все время следовала правым берегом Байюньхэ по ровной местности, покрытой высоким сорго. Будучи проходимой для войск в сухую погоду, она становилась недоступной, особенно для обозов, в дождливое время. Не зная, возможно ли движение речных транспортов по Байюньхэ выше Хэсиу, и не имея понятия о запасах, имеющихся в этой местности, генерал Грант решил устроить в упомянутой деревне склады продовольственных запасов и открыть госпиталь. Хэсиу, находясь на половине дороги между Тяньцзинем и Пекином, представляла наилучший пункт, который мог быть выбран для этой цели.
Непродолжительное пребывание обеих армий у названной деревни замечательно возобновление переговоров с Пекинским правительством. Новыми комиссарами императора были назначены принц Цай, член императорской фамилии, и генерал Му, военный министр. Забыв только что полученный в Тяньцзине урок, лорд Эльджин и барон Гро вступили с ними в переговоры. В полдень 13 сентября, в день прибытия авангарда в Хэсиу, секретари посольств в сопровождении конвоя отправились в деревню Мадао, отстоявшую на 12 верст от бивака, для назначения места свидания послов с императорскими комиссарами. Прибыв туда, они не нашли китайских чиновников, удалившихся в город Тунчжао, и поэтому отправились далее. На следующий день они достигли Тунчжао. Свидание их с китайскими чиновниками окончилось соглашением, по которому союзные войска должны были остановиться, не доходя 10 верст до этого города, куда между тем отправятся оба посла с незначительной свитой для подписания условий мирного трактата. Затем послы должны были ехать в Пекин для обмена ратификаций Тяньцзиньского договора 1858 г. Пока китайские комиссары вели деятельные переговоры, главнокомандующий императорскими войсками Цэнгэринчи сосредоточивал свою армию у Тунчжао, замышляя одним ударом уничтожить слабые силы англо-французов. Все переговоры, веденные до сих пор китайскими комиссарами, имели одну только цель – задержать наступление союзников и дать возможность подтянуть маньчжурскую конницу, на которую сильно рассчитывал Цэнгэринчи. Между тем союзные главнокомандующие, как будто не подозревая о близости неприятеля, не производили никаких рекогносцировок в сторону Тунчжао, несмотря на то, что у Хэсиу были найдены недавно покинутые биваки конницы.
17 сентября, как и было условлено, союзные войска должны были приблизиться на расстояние 10 верст к Тунчжао и встать к северу от деревни Мадао. Английский главнокомандующий приказал перейти туда всем своим войскам, за исключением обозов, оставленных временно у деревни Хэсиу под прикрытием 2-го полка, 3 орудий и 25 кавалеристов; 100 чел. иррегулярной кавалерии назначили в конвой лорда Эльджина, не последовавшего за армией. Кроме того, небольшой отряд кавалерии был послан в деревню Янцунь для обеспечивания коммуникационной линии, содержания летучей почты и т. д. Генерал Монтобан выступил из Хэсиу с 600 стрелков, двумя отборными ротами из 101-го и 102-го линейных полков, инженерной ротой, конно-егерями, спагами и 4-фунтовой батареей, всего с 1000 человек. Все остальные французские войска были оставлены у Хэсиу в ожидании прибытия по каналу продовольственного транспорта из Тяньцзиня. За день перед выступлением из Хэсиу французский главнокомандующий послал генералу Коллино приказание следовать форсированными маршами на присоединение к главным силам, оставив лишь минимально необходимое число войск для охраны форта. После перехода в 12 верст войска, выступившие из Хэсиу, достигли в 11.5 часов утра деревни Мадао, которую нашли совершенно покинутой жителями. Это обстоятельство поразило союзников, так как до сих пор жители деревень не оставляли их при появлении войск. Вечером того же дня к англичанам присоединился 2-й полк, смененный в Хэсиу только что прибывшим 60-м стрелковым полком, остававшимся сначала для охраны переправы у Сяолян.
Одновременно с выступлением войск из Хэсиу утром 17 сентября были посланы от обеих армий под парламентерским флагом по нескольку офицеров в Тунчжао с целью закупить продовольственные припасы и условиться относительно демаркационной линии. У самой этой линии офицерами должны были быть выбраны биваки для войск. Под этим предлогом офицеры имели целью удостовериться, не находятся ли в Тунчжао и его окрестностях китайские войска, и привести о них подробные сведения. Вместе с офицерами были отправлены в сопровождении конного конвоя члены посольств для переговоров с императорскими комиссарами относительно предстоящего путешествия послов в Пекин для ратификации договора. Подъезжая к Тунчжао, парламентеры заметили маньчжурские палатки и небольшие отряды конницы, не обнаруживавшие никаких враждебных действий. Члены посольства были любезно приняты комиссарами, а городские власти оказались весьма предупредительными к требованиям парламентеров.
Сражение у деревни Чжанцзявань
Утром 18 сентября войска должны были придвинуться еще ближе к Тунчжао и расположиться на биваках, для выбора которых еще накануне были высланы офицеры. С рассветом этого дня упомянутые офицеры выехали из Тунчжао для встречи своих войск и, к своему удивлению, южнее деревни Чжанцзявань увидели китайские войска, расположившиеся в боевом порядке. Дорога, соединявшая Мадао с Тунчжао, первые три версты следовала около Байюньхэ, а затем, из-за поворота канала направо, отходила от него и направлялась далее через деревню Чжанцзявань. Окрестности Чжанцзяваня представляли собою равнину, на которой было расположено несколько деревень, множество рощ, отдельных строений. Поля, окружавшие деревни, были покрыты сорго, превышавшим человеческий рост. Обозрение местности было чрезвычайно затруднено, вследствие чего китайская армия могла легко скрыть свое присутствие. С восточной стороны равнина эта ограничивалась каналом Байюньхэ, а с севера – другим каналом, соединявшим Чжанцзявань с Байюньхэ. На этой равнине, у самого Байюньхэ, несколько к югу от слияния с ним канала Чжанцзявань, лежала маленькая деревня Люцан, окруженная полями и обширными виноградниками, а несколько севернее ее другая – Леост, восточная оконечность которой также упиралась в Байюньхэ. К югу от Чжанцзявань, находившейся на северном берегу канала, по дороге из Мадао, находились деревни Гуацунь и Чжанцзякоу, расположенные на его южном берегу. Подходя к деревне Гуацунь, дорога поднималась на возвышенную местность и следовала по ней около 1.5 верст. Местность к северу от канала Чжанцзявань, почти всюду проходимого вброд, была покрыта песчаными холмами, деревьями и небольшими кустами.
По сведениям, доставленным офицерами, которым удалось избежать плена, китайская армия силой от 20 до 30 тысяч бойцов занимала позицию, имевшую форму подковы, протяжение которой по фронту доходило от 6 до 7 верст. Действительно это огромное полукружие было занято маньчжурской конницей, которая должна была охватить и раздавить союзников при наступлении их к деревне Чжанцзявань. Левый фланг маньчжурской конницы упирался в Байюньхэ и в деревню Люцан, занятую китайской пехотой; правый фланг стоял открыто на равнине. Остальная часть пехоты занимала деревни Леост и Гуацунь, прикрывая собой в случае необходимости отступление конницы. 84 орудия были поставлены к югу от деревни Леост растянутой линией (в семи батареях), позади которой также стояла маньчжурская конница. Батарея в 18 орудий занимала позицию на возвышенной местности, немного позади расположения конницы, у деревни Гуацунь. Фасы этой последней батареи, составляя прямые углы с полукружием расположения войск, доставляли фланговую оборону обеим половинам китайской позиции. По плану сражения решающая роль принадлежала коннице, остальные же роды оружия должны были только способствовать ее успеху.
В то время как китайская армия была совершенно готова к встрече, союзная армия только выступила в 6 часов утра из Мадао с целью занять биваки близ Чжанцзявань, что и было условлено с принцем Цай. После двух часов марша английские войска, шедшие во главе колонны, заметили перед собой конную сторожевую цепь; кроме того, местами были видны столбы пыли, вероятно, поднятые конницей. Было уже 8 часов, когда возвратившиеся парламентеры привезли известие о намерении китайцев устроить засаду. По получении этих сведений генерал Монтобан предложил сэру Гранту не откладывая атаковать китайцев и занять Тунчжао. Генерал Грант, однако, не согласился начать бой до прибытия остальных парламентеров, полагая, что немедленная атака может подвергнуть их жизни серьезной опасности. В ожидании прибытия парламентеров генерал Грант остановил свои войска на равнине у дороги в деревню Гуацунь, против центра расположения китайских войск; а генерал Монтобан стал в 2 верстах правее, фронтом к деревне Люцан. Таким образом союзная армия имела два фронта: французская была обращена к северу, а английская – на северо-запад. На левом фланге английских войск были поставлены уступами три эскадрона кавалерии, прикрытые с фронта конными стрелками; английская пехота стала правее и несколько позади своей кавалерии. Правый фланг английской пехоты упирался в дорогу, шедшую к деревне Гуацунь. В виду недостатка кавалерии при французских войсках генерал Грант отделил в распоряжение французского главнокомандующего один эскадрон сейков полка Фэния.
