Так, Кобулов откровенно объяснил, что следователи, читая упомянутые выше бериевские распоряжения, и зная о возможном приезде в НКВД «самого», боялись отклониться от строгого соблюдения этих распоряжений.
Они рьяно проявляли исполнительность, потом сочувственно говорил о своих приспешниках и подручных Кобулов, совершенно забыв о тех, кто действительно нуждался в сочувствии и сострадании, «чтобы не получить клейма «примиренца», «двурушника» и не быть самим привлеченным к ответственности. Настоящего советского суда, поверив во всемогущество своего главаря, они уже не боялись и творили неправое дело во имя раздувания популярности и авторитета Берии.
К большой должности в чекистских органах Л. П. Берия готовил себя давно. Еще 1 февраля 1922 г., заполняя анкету, он написал: «Что касается работы в ЧК, меня таковая поглощает и желательно бы было для основательного изучения российских методов работы в органах ЧК командировать для работы в Центральную ВЧК». В период работы в Закавказье он был близок к Ягоде и Ежову, называл их в неофициальных письмах «дорогой Генрих» и «дорогой Коля».
Любопытная деталь. 5 марта 1937 г. объявляется постановление ЦИК СССР о присвоении имени Берия Л. П. Ленинаканскому пограничному отряду, а через четыре дня — 9 марта 1937 г. подобное постановление о присвоении имени Ежова Н. И. Славутскому Краснознаменному пограничному отряду.
Наконец-то цель, провозглашенная в приводимой записи 1922 г., через 16 лет была достигнута. В августе 1938 г. Берия становится первым заместителем Ежова, а через четыре месяца, в ноябре, сменил его на посту народного комиссара внутренних дел СССР.
С XVII съезда партии он член ЦК ВКП(б), после XVIII съезда (19 391 946 гг.) — кандидат в члены Политбюро, а затем член Политбюро (Президиума) ЦК ВКП(б).
С 1941 г. и до конца своей карьеры Берия помимо должности наркома являлся заместителем Председателя Совнаркома (Совета Министров) СССР, заместителем председателя Государственного Комитета Обороны и генерального комиссара государственной безопасности, а вскоре после окончания войны — Маршалом Советского Союза. С 1943 г. он Герой Социалистического Труда.
К 1949 г. на его груди уже четыре ордена Ленина, два ордена Красного Знамени и даже орден Суворова I степени, которым он был награжден, как сказано в Указе, «за образцовое выполнение специального задания правительства», а если говорить открыто, — за выселение народов Северного Кавказа и Крыма. Орден Суворова — за слезы обездоленных стариков, женщин и детей.
Заняв должность народного комиссара внутренних дел СССР, Берия назначил своих соратников по деятельности в Закавказье и в Грузии на ряд руководящих должностей. Так, Меркулов был назначен начальником ГУГБ и первым заместителем наркома, Кобулов — начальником экономического управления, Гоглидзе — начальником УНКВД в Ленинграде, Цанава — наркомом внутренних дел Белоруссии, Рапава — наркомом внутренних дел Грузии, Церетели — начальником отдела охраны НКВД СССР и т. д.
При Берии функции НКВД продолжали расширяться, щупальца органов проникали все глубже в тело страны. В 1938 г. наркомат принял в свое ведение Центральное архивное управление и все архивы на местах. Это привело к тому, что архивы стали еще более закрытыми.
О том, что Сталин и его подручные буквально утонули в репрессивных делах, свидетельствует хотя бы перечень постановлений ЦК ВКП(б), принятых по этим вопросам в одном только 1938 г.: «Об изменении структуры ГУГБ НКВД СССР» (28 марта), «Об изменении структуры ГУГБ НКВД СССР» (28 марта), «Об изменении структуры НКВД СССР» (13 сентября), «О структуре НКВД СССР» (23 сентября), «Об учете, проверке и утверждении работников НКВД» (14 ноября), «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» (совместно с СНК СССР 17 ноября), «О порядке согласования арестов» (совместно с СНК СССР 1 декабря).
Шесть постановлений за один год по репрессивным делам, причем неизвестно, является ли этот список исчерпывающим.
В двух последних названных постановлениях была сформулирована новая платформа работы. Так, постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведения следствия» потребовало продолжать и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, но организовать ее при помощи более совершенных и надежных методов.
Среди недостатков, которые выявлены в работе органов НКВД и прокуратуры, названы следующие.
Работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительскую деятельность, предпочитая действовать упрощенным способом, путем массовых арестов, обсуждают вопросы о предоставлении «лимитов» для производства арестов.
В постановлении был осужден глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором следователь ограничивался получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботился о подкреплении этого признания показаниями свидетелей, актами экспертизы, вещественными доказательствами.
В постановлении признавалось наличие фактов извращения советских законов, совершение подлогов, фальсификация следственных документов, привлечение к уголовной ответственности невинных людей. Но все это в духе времени приписывалось тем врагам народа, которые пробрались в органы НКВД и прокуратуры.
Было запрещено производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению, предписано производить аресты только по постановлению суда или с санкции прокурора. Ликвидировались внесудебные «тройки».
9 ноября 1939 г. НКВД СССР издает приказ «О недостатках в следственной работе органов НКВД», в котором предписывалось освободить из-под стражи незаконно арестованных по всей стране, установить строгий контроль за соблюдением всех уголовно-процессуальных норм и т. д.
Эти примеры можно было бы продолжить.
Однако общий настрой существенно не изменился, о чем, например, свидетельствуют такие слова из речи Л. П. Берии, помещенной в центральных газетах 15 марта 1939 г.:
«…В ходе дальнейшего победоносного движения нашей страны вперед по пути к коммунизму на органы НКВД возлагаются весьма ответственные задачи, ибо наша страна живет и развивается в окружении враждебных капиталистических государств, засылающих к нам шпионов, диверсантов и убийц. Подлые враги народа и впредь с еще большей ожесточенностью будут пытаться вредить, пакостить нам, мешать в осуществлении дальнейшей программы строительства коммунизма. Окруженные вниманием и заботой партии и народ, беззаветно преданные нашей партии, Сталинскому ЦК ВКП(б), родному, любимому вождю товарищу Сталину, работники НКВД, очистив свои ряды от пробравшихся в них враждебных элементов и укрепив свои ряды проверенными кадрами, обеспечат разоблачение, разгром и искоренение всех врагов народа».
Судебный процесс над Берией еще раз подтвердил, что в 1939–1940 гг. арестованных продолжали избивать по его указанию. Он и лично избивал их. По показаниям Мамулова, в приемной Берии в письменном столе хранились резиновые палки и другие предметы для избиения.
Изыскивая способы применения различных ядов для совершенствования тайных убийств, Берия отдал распоряжение об организации совершенно секретной лаборатории, в которой действие ядов испытывалось на осужденных к высшей мере наказания. Ядами было умерщвлено не менее 150 осужденных.
Немалая роль в осуществлении репрессивных акций отводилась особому совещанию при НКВД СССР. С началом войны постановлением ГКО от 17 ноября 1941 г. в связи с напряженной обстановкой в стране особому совещанию при НКВД СССР было предоставлено право по делам о контрреволюционных преступлениях и особо опасных преступлениях против порядка управления СССР выносить меру наказания вплоть до расстрела.
Вот примеры деятельности этого органа в годы войны.
7 января 1944 г. нарком внутренних дел Л. Берия сообщал в ЦК ВКП(б) на имя Сталина о том, что особым совещанием при НКВД СССР 5 января 1944 г. рассмотрено следственных дел на 560 человек. В следующих сообщениях, которые направлялись с иезуитской методичностью, назывались такие данные: 8 января 1944 г. рассмотрено дел на 789 человек, 12 января — на 558 человек, 15 января — на 654 человека, 19 января — на 533 человека, 29 января — на 617 человек, 2 февраля — на 404 человека, 12 февраля — на 790 человек и т. д. Внизу каждого документа содержалась фраза о том, что все осуждены к разным срокам наказания, а в некоторых называлось число приговоренных к расстрелу.
Кроме того, в соответствии с постановлениями ГКО от 27 декабря 1941 г. и СНК СССР от 24 января 1944 г. все бывшие в окружении и плену военнослужащие Красной Армии через сборно-пересыльные пункты поступали в спецлагеря НКВД на проверку, откуда проверенные передавались для отправки в Красную Армию через военкоматы, частично на работу в промышленность, а частично арестовывались органами «Смерш».
