«Русь» у восточного берега Балтики упоминается у Адама Бременского (XI век), а в пояснениях-добавлениях комментатора имеется неожиданное уточнение, что это «Руссия-тюрк». У популярного в Европе еврейского автора Иосиппона, жившего в X веке в Италии, так назывались аланы (иранцы), отождествляемые в большинстве восточных источников именно с русами. Очевидно, это и есть «третий вид» Руси — аланская Русь. Но целый ряд авторов, считавших русов изначально ираноязычным народом, помещали алан в областях Подонья (салтовская культура). Постоянные же упоминания в западных источниках (в частности, у «Географа Равенского», автора IX века) роксолан и алан на восточном побережье Балтики представлялись домыслами. Между тем, значительный иранский компонент в именах послов и купцов из договора Игоря с греками 941 г. указывает на сохранение в Прибалтике и ираноязычного этноса. Само имя «Олег» явно восходит к тюркскому «Улуг» — имени и титулу, со значением «великий». Имя это в форме «Халег» с тем же значением известно и у ираноязычных племен.
Естественен вопрос: как и когда попали на Балтику аланы (или ранее роксоланы)? И в этой связи пересекаются два сюжета, казалось бы, далекие друг от друга: вопрос об этнической природе самих норманнов и история расселения алан в первые века нашей эры по Европе, в частности, как раз по Северо-Западной Европе, где и до сих пор остаются их следы и в могильниках, и в именах (английское «Ален» и кельтское «Алдан» — означают просто принадлежность к племени алан).
В свое время С. Гедеонов, оценивая один из аргументов норманистов — сообщение Лиудпранда, — заметил, что понятие «северные люди» («нордманны»), как об этом говорит и сам Лиудпранд, именно территориальное, а не этническое. Во франкских хрониках с конца VIII века самые северные славянские племена обозначаются как «нордлюди». Для Северной Италии, где жил Лиудпранд, «норманнами» были уже жители Задунавья, а для Южной Италии — и Северная Италия.
Ни норманисты, ни антинорманисты не придали особого значения тому факту, что в генеалогиях норманнов нет ничего германского (в отличие от континентальных германцев). По одной из легенд (записанной в «Малой Эдде» и пересказанной в предыдущей главе), норманны пришли «из Азии», из-под Трои, точнее, из Фракии в эпоху Троянской войны. Сорок поколений, представленных в этой версии — это примерно XII веков, и Скандинавии потомки троянских предков должны были достигнуть около начала нашей эры. Кстати, именно в этой генеалогии все сорок имен предков норманнов — не германские.
Две другие версии, рассмотренные выше, сходны и относятся к более раннему времени, нежели «Младшая Эдда», именно к XII столетию. Анналист Саксон указывает даже точную дату прихода норманнов с Дона в северные пределы Франции — 166 год н. э. Другой вариант этого же предания — объяснение захвата норманном Роллоном в начале X века Нормандии: узурпатор оправдывал свои действия тем, что во II веке сюда с Дона пришел его предок, тоже Роллон.
В шведской литературе придают большое значение упоминаемой в сагах «Великой Свитьод», что воспринимается как «Великая Швеция» и служит аргументом в пользу того, что шведы господствовали на Руси. Но «Свитьод» — это, как было сказано, легендарный в сагах Асгард, страна «асов». А «асы» — одно из названий алан, употребляемое и русскими летописцами (в форме «ясы»), и это опять-таки область Северского Донца и Дона, где еще и в XII веке упоминается «Руссия-тюрк».
Выше отмечено, что путь, которым шел легендарный Один вместе с асами, хорошо зафиксирован нумизматическими данными: с Дона на Среднюю Оку (именно на Средней Оке фиксируется большинство кладов восточных монет) и далее (обычно по Клязьме) на Верхнюю Волгу. Иначе говоря, Один со своим сопровождением шел именно Волго-Балтийским путем, останавливаясь в разных районах Балтийского побережья и на островах, пока не пришел в область Центральной Швеции — именно Свитьод. И надо иметь в виду, что свеев-шведов в те легендарно далекие времена здесь еще не было.
Согласно преданиям, Один — и бог, и родоначальник династии, связанной все с теми же «асами», обоготворяемой элиты формирующегося государства (оно в Швеции сложится значительно позднее, чем на Руси). Согласно преданию, Один после смерти (боги шведов смертны) собрал всех погибших в войнах и увел назад на Дон, в «Асгард». Интересно и важно, что предания об Одине были и в «Руссии-тюрк» на восточном берегу Балтики, на что обратил внимание Саксон Грамматик, противопоставляя, однако, русов и шведов.
Следовательно, легендарные сведения, подтвержденные нумизматическими данными, представляют нам, казалось бы, парадоксальную картину: изначально норманны (северные люди) этнически были связаны с аланами-иранцами, и германского этнического элемента у этих норманнов не прослеживается.
В свете указанных фактов могут быть рассмотрены и два принципиально значимых источника: известие о «Росском каганате» под 839-м и «Норманнском каганате» под 871 годом. В первом сообщении, записанном франкскими «Вертинскими анналами», говорится о послах народа «рос», прибывших в Константинополь откуда-то с севера и возвращавшихся на родину через Германию, поскольку пути к ней были перерезаны дикими варварскими народами. Правитель этой страны носил титул «кагана», приравнивавшегося на Востоке к византийскому титулу «императора». Но германский король заподозрил, что это свеоны, прибывшие в качестве шпионов-лазутчиков.
Сообщение явно не объяснялось традиционными норманистскими и антинорманистскими интерпретациями. В Скандинавии не было племен, которые бы знали вообще титул «кагана», а под «свеонами» и те, и другие понимали шведов. Только норманисты при этом и народ «рос» отождествляли со шведами, а антинорманисты, как бы уступая, соглашались, что южный народ представляли шведские послы. Между тем, у римского историка Тацита (I в н. э.) свевы и свеоны упоминаются как разные племена, а в IX веке франкские летописцы «свеонами» называли неопределенное население Балтийского побережья и островов, поскольку выхода к этому морю франки-германцы не имели, да и не участвовали в то время шведы в разбойных нападениях викингов.
Скорее всего, сообщение о «Росском каганате» ведет не в Скандинавию, а к берегам Дона. Росский каганат, государство, созданное в конце VIII — начале IX в. русами-аланами — это, очевидно, давно известная археологам салтовская культура на Дону и Северском Донце. Сам титул «кагана» предполагает, с одной стороны, соседство тюркского народа, а с другой — независимость «каганата» от любого другого государственного образования. Иными словами, Росский каганат — это не часть Хазарии, как и до сих пор считают многие хазароведы, а ее соперник в Причерноморских степях. И культура района Северского Донца и Подонья в это время заметно выше, нежели в собственно кочевой Хазарии. Об этом свидетельствует и уровень ремесла (в частности, уровень строительной техники), и наличие собственной чеканки монет (восточного же образца).
Нумизматика свидетельствует о тесных связях Подонья с Прибалтикой. Петергофский клад арабских монет начала IX века содержит и монеты, отмеченные «русскими письменами», являющимися по своему происхождению именно аланскими, т. е. иранскими. Когда начались эти связи, остается неясным. Тем более что этим вопросом просто никогда не занимались, если не считать указания на то, что прибалтийский янтарь появляется в салтовской культуре с конца VIII века. Но отлив части алан по Волго-Балтийскому пути явно не был первоначальным. С другой стороны, в Поднепровье в это время вообще еще не было кладов восточных монет и, очевидно, путь «Из варяг в греки» еще не действовал.
В 30-е годы IX века Росский каганат подвергся разорению со стороны хазар и венгров, и обитатели каганата куда-то ушли — куда? Может быть, в Прибалтику?
В Германии Прибалтику представляли смутно. Об этом можно судить по тому, что даже один из самых осведомленных авторов XII века Гельмольд считал, что Балтийское море называется так от латинского balteus — «пояс», потому что длинным поясом проходит «через земли скифов» «до самой Греции». На самом деле корень «балт» происходит от балтского «белый». Но о том, что Балтийское море («Варяжское», «море русов и славян») каким-то образом соединяется с Черным и «Меотским» (Азовским) морями знали и на Западе, и на Востоке. И в этой связи представляет значительный интерес комплекс сведений восточных авторов об «Острове русов», правитель которого носил тоже титул «кагана». Остров этот искали в разных местах, но и указание на «Норманнский каганат» под 871 годом (византийский император, перечисляя разные титулы, приравнивал его к королевскому), и размеры острова — «три дня пути» — ведут именно в Прибалтику.
«Три дня пути» — это около ста километров. Такой остров на Балтике есть: это нынешний «Сааремаа», что означает (в эстонском языке) просто «островная земля». То же это значит и в исландских сагах — «Ейсюсле» (позднее на германской почве превратившееся в «Эзель»), то же это означает в германизированном названии «Хольмгард», совершенно неправомерно относимое к Новгороду. Компонент «гард», видимо, относится к глубокой индоевропейской древности. Он известен разным языкам, означая не всегда одно и то же. У всех кельтских народов, как и у исландцев, это — «сад», «огороженное место», чем-то обозначенная территория вроде славянского «мир», «волость» или исландского «сюсла», как определенная управленческая единица. По сообщениям Адама Бременского (около 1075 года) и Гельмольда, даны вместо «Хольмгард» употребляли «Острогард», в чем слышится и славянское «островная земля», тем более, что балтийские славяне шли на восток по Волго-Балтийскому пути много раньше данов, по крайней мере, с конца VIII века.
