В марте 1916 года части американской армии под командованием Першинга перешли мексиканскую границу, но лёгкой прогулки у янки не получилось. Правительственные войска Каррансы и партизанские армии Вильи и Сапаты, временно забыв гражданские распри, объединились и Першинга из страны вышвырнули.
Увы, мексиканцы ещё круче воевали друг с другом. Как вспоминал знаменитый художник Давид Альфаро Сикейрос, воевавший на стороне Каррансы, офицер-карранклан (сторонник Каррансы), взяв в плен своего бывшего однокашника-вильиста, ставил его к стенке… Трещали пулемётные очереди, горячились кони, метались в горячке чёрной оспы и жарких боев люди…
Повернуть эту плохо управляемую и легко возбуждавшуюся массу против американцев-«гринго» было делом непростым. Но попытаться хотя бы оценить вероятность этого было для Германии делом соблазнительным.
Исключить угрозу вступления США в войну на стороне Антанты было, в принципе, нельзя. Такой вариант давно был реален для любого приличного аналитика. Мексиканцы же способны были отвлечь янки на какое-то время тогда, когда фактор времени для Германии становился решающим.
При всем при том депеша Циммермана была, конечно, актом крайне авантюрным. Одна опасность утечки информации через ненадёжную мексиканскую сторону перевешивала все возможные (а скорее всего, невозможные) выгоды.
Огласка же депеши могла стать (и стала) отличным поводом «разогреть» рядового американца до воинственной кондиции. Техас – это тебе не Эльзас-Лотарингия. Так и получилось, фактор «телеграммы Циммермана» был использован Вильсоном максимально.
При этом системно он оказался схож с «фактором Гаврилы Принципа». Выстрел в Сараево был тщательно подготовлен сразу с нескольких сторон и в нужное время. Но и депеша Циммермана пришлась очень кстати…
Пятидесятивосьмилетний Артур Циммерман был хотя и «карьерным» дипломатом, пройдя все стадии консульской службы, но дипломатом он был для Рейха нетипичным. В Аусамт пришёл не из аристократической, а из буржуазной среды, после войны полностью сошёл с политической арены, хотя жил долго, умер в 1940 году. Так что и тут мы имеем пример судьбы странной, двойственной, в которой можно легко подозревать скрытые от посторонних глаз мотивы и поступки…
После публикации злосчастной телеграммы агентством «Ассошиэйтед Пресс» американские пацифисты объявили её провокацией англичан. Чтобы не раскрывать немцам умение англичан дешифровывать германский дипломатический код, технология перехвата обнародована не была, а директор английской морской разведки сэр Реджинальд Холл провёл хитроумную операцию прикрытия подлинного источника информации.
Все эти обстоятельства позволяли Германии от конфузной депеши откреститься и вслед за пацифистами Америки объявить её провокацией. Однако 3 марта 1917 года её подлинность была подтверждена на пресс-конференции самим Циммерманом. Шаг, ещё более непонятный, чем отправка депеши подобного содержания. Ведь сколько мы имеем примеров вранья на высшем государственном уровне в ситуациях менее критических и по поводам менее значительным…
Остаётся лишь гадать, по чьему-то недосмотру или по чьей-то злой воле была состряпана эта провокация с точной адресацией и точным учётом того, чем можно окончательно раздражить общественное мнение Америки?
Во всяком случае, пришлась депеша Циммермана очень, повторяю, ко времени. От США, как от страны нейтральной и от Европы далёкой, народы Европы ожидали миротворческого посредничества. Но дядя Сэм отводил себе роль решающей военной фигуры на решающем, финальном этапе войны. И нужен был окончательный повод для того, чтобы прекратить разыгрывать роль арбитра и превратиться в прямого участника «игры». Депеша Циммермана таким поводом и стала.
Я уже приводил это мнение и даже вынес его как эпиграф к книге, однако напомню его ещё раз, оно того стоит! В конце XVIII века опытнейший политикан и дипломат Шарль-Морис Талейран после вынужденного пребывания в Америке – во Франции он мог тогда и на гильотину угодить – прозорливо предупредил Старый Свет:
«На Америку Европа всегда должна смотреть открытыми глазами и не давать никакого предлога для обвинений или репрессий. Америка усиливается с каждым днём. Она превратится в огромную силу, и придёт момент, когда перед лицом Европы, сообщение с которой станет более лёгким в результате новых открытий, она пожелает сказать своё слово в отношении наших дел и наложить на них свою руку. Политическая осторожность потребует тогда от правительств старого континента скрупулёзного наблюдения за тем, чтобы не представилось никакого предлога для такого вмешательства. В тот день, когда Америка придёт в Европу, мир и безопасность будут из неё надолго изгнаны».
Теперь, в 1917 году от Рождества Христова, через более чем сто лет после пророчества Талейрана, этот злосчастный для Европы день наступал…
Миссии Хауза… Затем «Лузитания»… Затем «банкет Джорджа»… Наконец, «депеша Циммермана»…
Теперь США могли брать дело войны непосредственно в свои руки. Да было и пора… Подводная война уже угрожала голодом Англии, а тоннаж судов, потопленных с момента её объявления, стремительно рос и рос…
Америке приходилось спешить.
Второго апреля Вильсон обратился к Конгрессу с просьбой санкционировать объявление войны Германии. Шестого апреля война была объявлена.
Одновременно появлялась возможность более решительно вмешаться в русские дела…
В РОССИЮ уже пришёл Февраль 1917-го… Значит, в Россию уже пришла революция. Её буржуазный характер вполне устраивал и Антанту, и США. И не просто устраивал – Февральский переворот прямо готовили англичане, но, судя по всему, его готовили также и в Америке.
Одна деталь позволяет предположить, что именно Америка и инициировала Февральский переворот даже в первую голову.
Здесь имелся один тонкий момент… Союзником Англии и Франции была царская Россия. То, что она являлась самодержавной монархией, было бы ещё полбеды, но закавыка заключалась в том, что в Америке уже не один год вовсю муссировался «еврейский вопрос» в его российском аспекте… На языке у всех газетчиков и политиков постоянно были напоминания о еврейских погромах, за которые-де ответственен проклятый царизм. Америка договоры с Россией расторгала из-за этих самых погромов!
Символом Демократической партии США с 80-х годов XIX века был осёл, Республиканской партии – слон… И впрягаться в одну военную упряжку с царским «погромным чудовищем» этим Ослу со Слоном было невозможно никак…
Поэтому не будет такой уж натяжкой предположить, что свержение самодержавия было прямо заказано Антанте Америкой, для того чтобы устранить политически неудобное препятствие для непосредственного юридического включения Соединённых Штатов в войну в Европе.
Так или иначе, американский Апрель 1917 года оказался в системном отношении тесно связан с петроградским Февралём 1917 года: первый политически вряд ли был возможен без второго.
Однако дальше русская революция пошла не по расчётам Америки и Антанты, и ход её нравился американцам и англо-французам всё менее.
В конце 1916 года был убит Распутин, в феврале 1917 года Николай II отрёкся. Отрёкся не под дулом нагана матроса Железняка, а после опроса собственных командующих фронтами и флотами.
Жёстко против отречения высказался только Хан Нахичеванский, остальные сказали: «Уходи!». Вот почему последний дворцовый комендант Николая генерал Воейков назвал основными виновниками падения самодержавия именно эту компанию во главе с бывшим главнокомандующим, дядей царя, великим князем Николаем Николаевичем.
Как уже сказано, были они скорее не виновниками, а исполнителями падения царя, но самого факта это не меняло: Николай более не был «хозяином земли Русской»… При этом отречения царя требовали и кадет Милюков, и помещик Родзянко, и монархист Шульгин…
Поезд генерал-адъютанта Иванова, которого царь направил на усмирение Петрограда, застопорил в пути не красногвардеец, а железнодорожный штатский генерал, кадет Ломоносов. Потом, впрочем, «думец» Шульгин запустил в оборот легенду о разобранных-де путях под Гатчиной, но если их кто-то и разбирал, то по указанию того же Ломоносова или какого-то другого железнодорожного штатского генерала…
И я не вижу лучшего способа дать краткую оценку Февралю, чем привести слова Ленина: «Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольство с их агентами и «связями»… организовали заговор для смещения Николая Романова». Чуть позднее я приведу эту ленинскую оценку в развёрнутом виде…
А вот уже не цитата, а факты…
Мелкие, так сказать, «капли» исторической истины, по которым узнаётся вкус всей эпохи… Английский посол Бьюкенен носил неизменный значок со свастикой. И свастика же была на банкнотах Временного правительства, возникшего в результате Февральского переворота. На пятитысячной купюре она была повторена три раза!
