Эту запись немецкий послевоенный издатель дневника Гальдера сопроводил показательным примечанием: «Авиация вследствие ее слабости не могла одновременно участвовать в нескольких крупных операциях. Она могла использоваться лишь последовательно».
Собственно, здесь мы фактически имеем признание: 1) факта погрома люфтваффе на Восточном фронте к концу осени 1941 года; 2) факта утраты превосходства в воздухе немцами к тому же времени.
Невероятно, но ведь — факт! Засвидетельствованный не каким-то там Сергеем Кремлёвым, а самим Францем Гальдером и его германскими коллегами. Собственно, и «первый танкист рейха» Гейнц Гудериан после войны вспоминал, например, что 18 сентября 1941 года под Ромнами для его 24-го танкового корпуса сложилась критическая обстановка, а воздушная разведка танковой группы «находилась в тяжелом состоянии… из-за превосходства авиации противника».
28 ноября 1941 года Гальдер отмечает активность нашей авиации под Москвой и Ростовом, 7 декабря 1941 года опять пишет об «активных действиях авиации противника», что, впрочем, неудивительно — с 5 декабря 1941 года началось наше мощное контрнаступление под Москвой.
И в нём тоже принимала участие авиация, имевшая к началу контрнаступления даже численное превосходство в воздухе на московском направлении: 762 наших самолёта (в том числе 590 новых) против 615 немецких. Три четверти истребителей составили Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3, треть бомбардировщиков — Пе-2.
Так что советская авиация, начав воевать 22 июня 1941 года, не без успехов воевала и вообще весь 1941 год.
Не буду настаивать на ниже приводимой версии, но сегодня мне думается, что представление о 1941 годе как времени безраздельного господства люфтваффе сложилось за многие послевоенные годы не без влияния книг различных фронтовых литераторов, начиная с Константина Симонова, а также кинематографистов. Художественное слово — а тот же Симонов был достаточно талантлив — обладает большой силой внушения, и наиболее запомнившейся воздушной коллизией 1941 года для многих советских людей оказалась описанная Симоновым как очевидцем трагедия нескольких устаревших туполевских бомбардировщиков ТБ-3, безнаказанно расстрелянных в воздухе «мессершмиттами». При этом литераторы чаще всего намекали на «просчёты Сталина», хотя немалую долю ответственности за подобные трагедии не мешало бы отнести на счёт, например, авиаконструктора Туполева, не обеспечившего советской авиационной мысли должного уровня динамичности даже к 1938-му году.
На этом краткий анализ мифов о танковом и авиационном «погромах» РККА в 1941 году можно было бы и закончить, но в качестве своего рода постскриптума я приведу некоторые интересные — надеюсь — сведения о люфтваффе, её асах, их победах и ещё кое о чём.
Так, в книге опытного авиационного генерала люфтваффе Вальтера Швабедиссена «Сталинские соколы: Анализ действий советской авиации в 1941–1945 годах», не свободной от передержек, конечно, — она писалась тогда, когда ещё была свежа горечь поражения Рейха, — о советских ВВС образца 1941 года говорится отнюдь не пренебрежительно. Швабедиссен справедливо отмечает, что в начале войны советские ВВС значительно уступали люфтваффе в части тактики, технического состояния, боевой практики и подготовки лётного состава, но он же пишет:
«В воздушных боях советские летчики показали себя агрессивными, храбрыми, однако часто действовали опрометчиво и прямолинейно, им не хватало гибкости. Как индивидуальный боец средний советский летчик (в 1941 году. — С.К.) испытывал недостаток личной инициативы; однако в групповых боях его высокая дисциплинированность была как нельзя кстати…»
Не только в целом лестная, но и вдумчивая оценка, хотя кое в чём с ней можно и поспорить.
А вот капитальная энциклопедия «Асы Сталина», созданная англосаксами Томасом Поллаком и Кристофером Шоурзом в 1999 году и изданная на русском языке в 2003 году. Сам факт этого издания — укор в адрес Института военной истории МО РФ и вообще МО РФ, ничего подобного не создавших. Два англоязычных автора тоже не всегда точны, но достаточно объективны. На их данные я далее в своих рассуждениях и буду опираться прежде всего.
Поллак и Шоурз сообщают, что за время войны советские ВВС потеряли 46 800 самолётов, в том числе во время боевых действий — 20 700 самолётов. При этом советские лётчики одержали около 40 000 побед, в том числе 4900 — лётчики морской авиации и 3900 — лётчики авиации ПВО. В эту статистику не вошли победы лётчиков штурмовой и бомбардировочной авиации, а их счёт — замечу уже я — тоже идёт на тысячи. Некоторые штурмовики, боевые заслуги которых определялись количеством боевых вылетов, выполняли также «истребительную» норму на звание Героя Советского Союза, лично сбив 15 и более самолётов противника.
По современным официальным данным, потери офицерского (не только лётного) состава за годы войны составили в советских ВВС 18 420 человек погибшими и умершими и 20 684 человека пропавшими без вести и попавшими в плен. Эти цифры хорошо согласуются с цифрой боевых потерь самолётов у Поллака и Шоурза. При этом надо помнить, что не всякий сбитый истребитель означал гибель лётчика, но зато сбитый бомбардировщик мог означать гибель сразу двух-трёх, а то и более офицеров. И ещё: часть погибших лётчиков, особенно в первые два года войны, имели не офицерские, а сержантские звания (как, впрочем, и в люфтваффе, где имелись кавалеры Рыцарского креста — унтер-офицеры).
Итак, современные иностранные авторы признают за советскими лётчиками до сорока тысяч побед, что явно не преувеличено, а скорее преуменьшено. Простой подсчёт: только в истребительных частях наших ВВС воевало 895 Героев Советского Союза, 27 дважды Героев Советского Союза и два трижды Героя Советского Союза. Минимальный «геройский» счёт побед — десять и более (в среднем 15 и более). То есть только истребители — Герои Советского Союза сбили до 10 тысяч немецких самолётов.
Но было же немало лётчиков-орденоносцев, сбивших по 5–7 и более самолётов. На их счёт надо записать не менее пятнадцати, а то и более тысяч побед.
Наконец, массовый средний лётчик-истребитель имел один-два лично сбитых самолёта, и они, безусловно, дополняют общий счёт побед до как минимум 40 (сорока) тысяч, признаваемых на Западе.
В качестве документальной иллюстрации сообщу дополнительно, что в соответствии с приказом наркома обороны И. Сталина № 0298 от 19.08.41 года о порядке награждения личного состава ВВС Красной Армии за хорошую боевую работу, лётчик, сбивший 3 самолёта противника, представлялся к правительственной награде, ещё 3 — ко второй награде. Сбивший 10 самолётов истребитель представлялся к званию Героя Советского Союза, а штурмовик мог по этому приказу получить Героя за 8 сбитых самолётов. Впрочем, реально «средний» Герой-истребитель имел на счету, как я уже сказал, 15 и более сбитых самолётов, к тому же в ходе войны и официальная «геройская» норма была повышена.
Но вот передо мной книга Михаила Зефирова «Асы люфтваффе. Дневная истребительная авиация» (Н. Новгород: Покровка, 2000).
Автор, издавший ряд компилятивных книг об авиации Рейха, относится к той же злобной «когорте» антисоветчиков, что и Резун, Солонин, Бешанов, Бунич, Солженицын и т. п. И он утверждает, что за всё время боевых действий на Восточном фронте немцы потеряли около 4 (четырёх) тысяч самолётов, зато потери на Западном фронте составили 13 тысяч; что соотношение побед в воздушных боях в 1941 году на советско-германском фронте было 5000 к 600 в пользу немцев, что в 1944 году немцы сбили 7000 наших самолётов, а мы — лишь 1100 немецких и т. д.
Зефиров «развенчивает» шесть «расхожих», как он определяет, мифов о люфтваффе (ох уж эти мне «мифы»!) и вступается за честь германских асов, которых якобы порочат инсинуациями типа того, что эти асы занимались массовыми приписками воздушных побед.
И на странице 6-й своей капитально изданной книги М. Зефиров уверяет читателя, что официальная-де система зачёта побед, принятая в люфтваффе, с её не-превзойдённой-де немецкой пунктуальностью учитывала всё до последнего самолёта и исключала любые приписки.
Это — на странице 6-й…
Но вот на странице 212-й в статье о самом результативном немецком асе на Западном фронте Хансе-Иоахиме Марселле, в примечании к хронике его побед, безмятежно сообщается, что послевоенные-де исследования подтвердили лишь 120 его побед, или… 76 (семьдесят шесть) процентов. И далее сказано, что это ещё — очень высокий процент «действительности» побед…
Как это понимать? Выходит, при хвалёной немецкой системе зачёта побед, якобы учитывающей всё до последнего самолёта, по крайней мере каждая четвёртая «победа» Марселля не была одержана в воздухе, а была буквально создана из воздуха!
А может быть — каждая вторая? Ведь Зефиров упоминает как одну из конкретных цифр 46 процентов «действительности» «побед».
