Полковник российского Генерального штаба П.Д. Комаров так описал реакцию штаба Штакельберга на тревожное известие о появлении вдали за флангом корпусной позиции больших сил наступавших японцев:
"Понадобилось, чтобы прошли целых 4 с половиной часа между донесением конницы о появлении значительных сил противника и высылкой резерва к угрожаемому пункту".
Такое распоряжение оказалось явно запоздалым. Вскоре на фланге позиции корпуса показалась обходная японская 4-я дивизия, которая вынудила два полка стрелков отступить к станции Вафангоу. Только когда эта неприятельская дивизия начала наступление на огневые позиции русских батарей и месторасположение корпусного резерва, в штабе Штакельберга поняли, что в их тылу оказалась новая дивизия врага. Однако предпринять что-либо действенное против ее натиска было уже поздно: времени на перегруппировку полков и батарей уже просто не было.
Войска корпуса отступили к Сеньючену под артиллерийским и ружейным огнем неприятеля и под прикрытием только что прибывшего железной дорогой 8-го пехотного Тобольского полка. Преследовать отступивших по бездорожью русских японцы не стали. Все удобные гужевые дороги на север находились у них в руках.
Тот же полковник П.Д. Комаров, преподаватель Николаевской академии Генерального штаба, следующим образом оценил действия командира 1-го Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенанта Г.К. Штакельберга:
"Атаку генерал Штакельберг повел без всякой подготовки артиллерийским огнем, а казалось-бы, пора понять, что при современных условиях, когда противник вооружен отличным огнестрельным оружием, каждая атака нуждается в тщательной подготовке, что одними голыми штыками ничего не сделаешь и что подобные действия могут быть названы лишь неуместной бравадой".
В 2-дневных боях под Вафангоу русский корпус потерял около 3,5 тысяч человек (не имевшая окопов и укрытий пехота сильно пострадала от артиллерийского огня японцев), 13 полевых и 4 горных орудия, стоявших на открытых позициях. Потери армии генерала Ясукаты Оку составили 1163 человека, в том числе 47 офицеров.
Итоги боевого столкновения у Вафангоу объясняются прежде всего тем, что против 2-й императорской армии Японии был послан только один русский корпус. Естественно, разгромить целую армию противника он не мог, равно как и прорваться сквозь ее ряды к Порт-Артуру и деблокировать крепостной гарнизон.
Под Вафангоу, как и под Тюренченом, командование Маньчжурской армии еще раз продемонстрировало свою несостоятельность. Прежде всего бросались в глаза нерешительность и несогласованность их действий в столкновениях с противником и неумение использовать резервы. Участник тех событий в Маньчжурии, русский военный дипломат генерал-лейтенант А.А. Игнатьев в своих мемуарах "Пятьдесят лет в строю" писал о русско-японской войне:
"Сражение под Вафангоу вскрыло один из главных пороков в воспитании высшего командного состава: отсутствие чувства взаимной поддержки и узкое понимание старшинства в чинах".
Попытка командования русской Маньчжурской армии оказать с суши помощь блокированному Порт-Артуру сильно встревожила японского главнокомандующего маршала Ивао Ояму. Предназначавшаяся первоначально для захвата Порт-Артурской крепости 2-я армия генерала Ясукаты Оку, в силу своей полной укомплектованности и отмобилизованности, направляется на север. Для захвата русской крепости на Квантуне спешно усиливается 3-я армия генерал-полковника Маресукэ Ноги: к ее двум дивизиям - 9-й и 11-й добавляется 1-я пехотная дивизия, первой оказавшейся на Ляодунском полуострове.
Русско-японская война только начиналась, и все ее тяготы были еще впереди. Правительству династии Романовых для стабилизации внутриполитической ситуации в империи нужна была только победа, и, как предполагалось в Санкт-Петербурге, она будет одержана под Ляояном, где произойдет генеральное сражение воюющих сторон. Эти правительственные иллюзии подогревал и сам командующий Маньчжурской армии генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин, не-однократно заявлявший, что он "умрет, но не отступит от Ляояна".
В русской действующей армии поверили в возможность близкой победы в войне с Японией. Для этого, казалось, имелись все условия: Ляоянские полевые позиции, построенные с началом военных действий, были оснащены многочисленной артиллерией, здесь находились армейские склады с достаточным запасом вооружения, боеприпасов, обмундирования и продовольствия, в тылу проходила железная дорога. Под Ляояном сосредоточивались значительные силы русских войск со штатной полевой артиллерией. Из России на юг Маньчжурии ежедневно прибывали новые воинские эшелоны.
Русская Маньчжурская армия к началу Ляоянской операции, усилившись только что прибывшим 10-м армейским корпусом, располагала боевой силой в 155 пехотных батальонов с 483 орудиями против 106 неприятельских батальонов с 414 орудиями. Таким образом, русские войска в Южной Маньчжурии уже имели превосходство над противником, превосходство в силах и средствах, а особенно в коннице.
Казалось бы, что для разгрома японских войск, которые находились в двух-трех переходах от укрепленных Ляоянских позиций, есть все основания, что генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин усомнился в возможности успеха и вновь заколебался. В силу недостатка достоверных сведений о войсках маршала Ивао Оямы, Куропаткин преувеличивал силы японцев в два раза и поэтому считал неизбежным дальнейший отход своей армии в северном направлении. По его распоряжению штабисты начали разрабатывать план отступления, а в Ляоян прекратили подвоз продовольствия и боеприпасов.
К началу боевых действий под Ляояном командующий Маньчжурской армией разделил ее на две группы: Южную и Восточную. Первая состояла из 1-го и 4-го Восточно-Сибирских корпусов общей численностью 42 тысячи человек (43 батальона) и 106 орудий. Во главе Южной группы стоял командир 4-го корпуса генерал Н.П. Зарубаев. Его войска располагались на правом фланге Ляоянской позиции южнее Дашичао и стояли на пути наступления от Гайчжоу (там располагался штаб главнокомандующего маршала Ивао Оямы) 2-й японской армии генерала Ясукаты Оку (50 тысяч человек; 258 орудий). Левый фланг группы прикрывался конным отрядом генерала П.И. Мищенко, закрепившимся у Чинаплинского перевала. На правом фланге 2-й японской армии выдвигалась 4-я императорская армия генерала Митицуры Нодзу.
2-й Сибирский корпус численностью 24 тысячи человек (31 батальон) с 72 орудиями под командованием генерала М.И. Засулича располагался у Хайчена, где находился 16-тысячный резерв Южной группы со 126 орудиями. Один из флангов корпуса Засулича примыкал к реке Ляохэ, на противоположном берегу которой находился для прикрытия небольшой отряд русских войск. Против 2-го Сибирского корпуса находилась Дагушаньская группировка японцев под командованием генерала Кавамуры силой в 16 тысяч человек при 36 орудиях.
Восточный отряд под командованием генерала Ф.Э. Келлера имел в своем составе 26 тысяч человек (32 батальона) и 100 орудий. Он стоял на пути наступления 1-й японской армии генерала Тамесады Куроки (40 тысяч человек; 120 орудий), которая продвигалась к Ляояну на широком фронте. Впереди Восточного отряда находились немногочисленные войска прикрытия. К северу от него располагался 54-тысячный отряд генерала Ф.К. Гершельмана.
В районе города Ляоян сосредотачивался недавно прибывший 10-й армейский корпус. Сюда же начали прибывать по железной дороге передовые полки 17-го армейского корпуса. Главнокомандующий Куропаткин был очень озабочен его прибытием и, чтобы выиграть время на разгрузку воинских эшелонов корпуса, был готов даже отвести Южную группу с занимаемых позиций к Хайчену для прикрытия в случае наступательных действий на Ляоян 2-й японской армии.
Сражение за Ляоянские позиции решало многое в начавшихся операциях на полях Южной Маньчжурии. Начальник штаба 1-й японской армии генерал Фуджиа о ляоянских фортификационных укреплениях противника отзывался следующим образом:
"Если Гайчжоу после битвы окажется в наших руках, то следующей вероятной остановкой у русских будет город Ляоян. Подступы к нему с юга уже сильно укреплены, и мы узнали от китайских шпионов, что русские произвели огромные работы при сооружении углубленного пути в виде полукруга в тылу редутов для безопасного продольного сообщения. Мы надеемся, что сильные дожди наполнят все это водою к тому времени, когда мы готовы будем атаковать".
Но события под Ляояном заметно повлияли на разногласия между командующим Маньчжурской армией и царским наместником адмиралом Е.И. Алексеевым. Тот потребовал от Куропаткина наступательных действий Южной группы на Порт-Артур, перед этим Восточной, с целью отбросить 1-ю японскую армию по направлению корейской границы, чтобы тем самым устранить угрозу выхода войск генерала Тамесады Куроки в глубокие тылы Маньчжурской армии. С этой целью в Восточную группу началась переброска части сил Южной.
