Не были удовлетворены императрицей Марией-Терезией и требования католиков чтобы “на вечные времена запретить постройку схизматических церквей, а отступников от католической веры наказывать смертной казнью и конфискацией имущества”.
Вместо этого были приняты меры к поднятию культурного уровня и авторитета русского (формально униатского) духовенства. Был дан ряд правительственных стипендий русским (тогда население Галиции называлось русским) галичанам для получения образования в униатской духовной семинарии в Вене, а униатские епископы были уравнены в правах с католическими, например, в праве участия во вновь установленном Галицийском Сейме. При Польше униатское духовенство, даже высшее, несмотря на заманчивые обещания при переходе в унию, было в лучшем случае только терпимо и находилось в подчиненном, бесправном положении, как и весь русский народ Галичины. Это отталкивало униатское духовенство от поляков и католиков и одних сближало со своей паствой, своим народом, других толкало на путь сначала безоговорочного подчинения католической церкви и польской культуре, а потом и полного растворения в ней.
Поляки неуклонно и неумолимо вели свою политику окатоличивания, а потом и ополячивания всего населения подвластной им Руси, сознательно не допуская создания кадров местной интеллигенции и духовенства, не утративших связи со своим народом. И, если бы не распад Польши в конце 18-го века, то, вне всякого сомнения, через два-три поколения вся Украина-Русь до Днепра была бы не только католической и польской (если не вполне по языку, то по духу, как сейчас некоторая часть галичан).
Процесс уничтожения (не физического, а национально-религиозно-культурного) всей, подвластной Речи Посполитой Польской, Руси и ее ополячивания был остановлен Австрией. Либеральные реформы императора Иосифа II в конце 18 века (1780-1790 г.г.) положили предел ничем неограниченному своеволию помещиков-поляков, во власти которых, на положении холопов-рабов, находилось все крестьянское население Галиции. Оно вздохнуло легче и начало крепнуть экономически, что было немыслимо под Польшей.
С другой стороны, мероприятия Австрии по поднятию культурного уровня униатского духовенства, вышедшего из народа, быстро создали ряд выдающихся духовных пастырей, униатских формально, но антипольских по духу. Народ получил своих вождей. И уже в начале 19 века, забитое и бесправное раньше, русско-униатское духовенство начинает играть известную роль в религиозно-национальной жизни своего народа. В 1808 г. была восстановлена Львовская Митрополия (униатская), которая совместно с Перемышльской епархией начинает энергичную борьбу за свой народ и создание своей, не ополяченной, интеллигенции, прежде всего духовенства.
А еще в царствование императора Леопольда (1790-1792), благодаря хлопотам Львовского епископа Николая Скордынского были изданы благоприятные для русских-униатов декреты правительства, защищавшие униатов от произвола католиков.
Кроме семинарии в Вене начали готовиться кадры образованных священников - униатов (из местного населения) также во Львове, где была открыта семинария, “Русская Коллегия” (“Коллегнум рутенум”) и богословский факультет при Львовском Университете.
Этому противились не только поляки-католики, но и некоторая часть самого униатского духовенства, особенно высшего, которое уже было настолько ополячено, что не только в быту пользовалось польским языком, но даже произносили по-польски и церковные проповеди.
И под влиянием этой оппозиции, которую, конечно, поддерживали католики-поляки, создание национальных культурных кадров всячески саботировалось. (В частности - преподавание на русском (книжном) языке).
Начало национального пробуждения
Но остановить и задушить национальное пробуждение Галицкой Руси не удалось ни полякам, ни полонофильствующим ополяченным галичанам. Имея поддержку и защиту австрийского правительства, оно уже перестало ощущать себя бесправными холопами поляков и католиков и начало накапливать силы для борьбы со своими вековыми угнетателями.
Два выдающиеся иерарха первой половины 19-го века, униатский митрополит Львовский - Антоний Ангелович и епископ Перемышльский Иоанн Снегурский возглавляли национальное возрождение Червонной Руси.
И в наступивших бурных событиях эпохи Наполеоновских войн, Галицкая Русь проявила свою волю и показала, что все усилия Польши ее ополячить не дали результатов.
В 1809 году галицкие поляки подняли против Австрии восстание в надежде на поддержку Наполеона. Повстанцами был захвачен Львов и начались расправы с верным Австрии населением, прежде всего с русско-униатским духовенством. Это был формальный погром всех тех, кто подозревался в антипольских настроениях и не поддерживал повстанцев. Поляки разгромили резиденцию митрополита Ангеловича и всюду его искали чтобы “повесить как изменника”. Но престарелому митрополиту удалось скрыться и тогда, поляки назначили награду в 5.000 злотых за его голову. Прельщенные этой наградой несколько крестьян одного пограничного с Венгрией села, где скрывался митрополит, предали его в руки польских повстанцев. И только их разгром освободил митрополита из заключения.
Население Галиции во время этого восстания заняло позицию определенно враждебную по отношению к восставшим полякам и активно помогало австрийским войскам и властям в их борьбе с повстанцами. В первый раз за много столетий бесправные “рабы и холопы” польских помещиков подняли руку на своих поработителей: они ловили и избивали “взбунтовавшихся панов” и не только не несли за это наказания, но получали награды и благодарность от своего законного императора. А митрополит Ангелович, отказавшийся исполнять приказание польских панов: призвать все русско-униатское духовенство поддержать восстание и поминать в церквах Наполеона вместо австрийского императора, получил высший австрийский орден - Большой Крест Леопольда.
Увидевши ненадежность поляков и лояльность русского населения, Австрия начала это последнее поддерживать. Для создания кадров не-польской интеллигенции в Галиции, в Перемышле было открыто специальное учебное заведение для подготовки учителей и священников из местного, как тогда называли, русского населения.
В области социальных взаимоотношений барщина была ограничена только тремя днями в неделю, что значительно облегчало положение крестьян и привлекло их симпатии к австрийскому императору.
Волевой и энергичный епископ Перемышльский Иоанн Снегурский в этот период (вторая четверть 19-го века) был душою национального пробуждения Галицкой Руси и, имея поддержку австрийского правительства, повел энергичную борьбу против ополячивания населения. Он ввел обязательный русский (народный) язык не только в сношениях между собою униатского духовенства, которое было уже настолько ополячено, что предпочитало в быту язык польский, но и сам принципиально говорил только на народном языке. А, вышедшие из, созданных Австрией во Львове и Перемышле, семинарий, священники и учителя следовали его примеру и вели успешную пропаганду за пробуждение национального самосознания.
И уже в 1837 году появляется первый, робкий литературный опыт на род ном языке. Шашкевич, Вагилевич и Головацкий выпускают литературный сборник “Русалка Днестровая”. Направление этого сборника определяется словами Шашкевича (“Руслановы псалмы”): “Вырвешь мне сердце и очи мне вырвешь, но не возьмешь моей любви и веры не возьмешь; ибо русское мое сердце и вера - русская”. Но до широкого круга читателей этот сборник (напечатанный в Будапеште) не дошел. Это было время реакционной австрийской политики Меттерниха и усиления влияния поляков в Галиции, которым удалось добиться не только запрещения “Русалки Днестровой”, но и репрессий по отношению к ее инициаторам.
Под влиянием этих репрессий, в реакционной атмосфере 40-х годов, эта “тройка” пионеров национального возрождения распалась. Шашкевич умер молодым, борясь с материальными невзгодами, Головацкий эмигрировал в Россию, а Вагилевич перекинулся на польскую сторону.
И больше чем на целое десятилетие национально-культурная жизнь Галицкой Руси внешне замирает.
Но семена национального пробуждения, брошенные Львовской и Перемышленской семинариями и их воспитанниками - священниками и учителями - не погибли. В наступивших вскоре бурных событиях 1848 года Галицкая Русь показала и свое национальное самосознание, и свою волю бороться за народные права.
Поднятое в 1848 г. венграми восстание против Австрии и революционное движение в самой Австрии вызвали у поляков надежду восстановить Польшу. “Все польское население Галиции (помещики и высшие классы) решительно стало на сторону венгров, начало формировать отряды для помощи им и вести борьбу с представителями австрийской администрации.
