Дебре вспоминает: «На мрачном досуге заключения в начале 1968 года [в боливийской тюрьме], мы смогли сделать по пунктам пересмотр или корректировку «Революции в революции?»…» И делает вывод: «Мы не достигли пока рационального ядра народной войны, — ликвидации принципа идентичности. Мы не смогли, поэтому, дойти до корня войн авангардов, которые делают неизбежным появление похожих расколов и не оставляют надежды на свое непрерывное восстановление».
Обратившись к опыту чилийской революции 1971–1973 гг. (глава названа «Чилийское решето»), Дебре называет ее «возвращением Че». «С винтовкой в руке и со звездой во лбу призрак Че запущен вновь в ход».
В Чили «Народный фронт» возник ещё в 1936 г. Затем он менял свое название: «Демократический альянс» (1942 г.), «Фронт народа» (1951 г.), «Фронт народного действия» (1965 г.). Наконец, 26 декабря 1969 г. был подписан Пакт о создании «Народного единства», которое объединило Компартию (генеральный секретарь Луис Корвалан), Социалистическую партию (К. Альтамирано), Социал–демократическую партию и другие. «Народное единство» выдвинуло единого кандидата социалиста Сальвадора Альенде на президентские выборы, который победил 4 сентября 1970 г., набрав свыше 36 % голосов. В правительство вошли представители партий блока. Однако в Конгрессе большинство принадлежало «правым» партиям (Христианско–демократическая и Националистическая партии).
В июне 1971 г. Альенде подписал Декрет о передаче государству предприятий медной промышленности, принадлежавших североамериканской кампании «Анаконда». В 1972 г. большая часть предприятий и банков перешла под контроль государства (50 % валового продукта, 100 % добычи и переработки нефти, 80 % — производства цемента, стали, угля и железа и т. д.). Рост валового продукта и промышленного производства, сокращение безработицы. Аграрная реформа экспроприировала 3570 поместий (5 млн. га земли). Были созданы рабочие советов на предприятиях. Программа образования охватила 99 % детей. В апреле 1971 г. «Народное единство» одержало победу на муниципальных выборах. Сопротивление «правых» в Конгрессе программе национализации промышленности. В октябре 1972 г. состоялась антиправительственная забастовка «транспортников» (владельцев грузового транспорта) и торговцев в столице, к которой присоединились врачи, инженеры и юристы. Произошел раскол между партиями в «Народном единстве». Политическую оппозицию возглавила «Националистическая партия» (крупная буржуазия). Христианско–демокртическая партия (партия мелкой и средней буржуазии), возглавляемая Эдуардо Фреем, отказалась сотрудничать с правительством. «Левые» («МИР») обвинили правительство Альенде в «реформизме».
На парламентских выборах 1973 г. «Народное единство» получило 63 места в палате депутатов (из 150) и 20 — в Сенате (из 50). Большинство Конгресса бойкотировало правительство. Заговор в армии. В августе 1973 г. в отставку были отправлены командующий ВВС С. Руис и командующий армией Пратс (замененный генералом Пиночетом) — сторонники Альенде.
11 сентября 1973 г. в 7.50. по радио «Агрикультура» было передано Заявление заговорщиков. Начался военный путч, который не поддержала даже католическая церковь (кардинал Сильва Энрикес). До этого Военная Хунта ликвидировала около 2 тысяч офицеров, солдат и полицейских, отказавшихся участвовать в выступлении. Во время штурма президентского дворца «Ла Монеда» был убит президент Альенде. Военную хунту возглавил генерал Пиночет, который заявил: «В Чили только одна альтернатива — я или марксизм».
В 1980 г. была принята новая Конституция. Внешний долг страны к 1986 г. увеличился до 20 млрд. долларов (в пять раз), безработица — в два раза. В 1986 г. остров Пасхи был передан США для военно–морской базы. В апреле 1986 г. была создана оппозиционная Национальная гражданская ассамблея. В июле по её призыву произошла 48 часовая Всеобщая забастовка. Оппозиция в армии. Требование выборов. 7 сентября было совершено покушение на Пиночета, организованное Патриотическим фронтом им. Мануэля Родригеса.
Из трагического чилийского опыта Дебре делает вывод: «При этом вещи весьма просты». Легальный и вооруженный пути не являются решающими, сами по себе, и их объединение создает «фальшивую иллюзию». После «чилийского шока» возвращаться к этой абстрактной оппозиции, это значит, что дискуссия за десять лет не продвинулась ни на шаг. Та форма, которую принимает классовая борьба в определенный момент и в данной стране, обусловлена предшествующей историей и соотношением глобальных сил. Каждый последующий этап обусловлен предшествующим и в свою очередь создает возможность своего продолжения. Чили, которая должна была пройти до конца институционный и легальный путь, открывая одну за другой двери к вооруженному сопротивлению масс, есть «исторический урок на пути смирения».
Где проходил чилийский путь? — задает вопрос Дебре.
Для того чтобы понять, что отвергла контрреволюция 11 сентября 1973 года, нужно узнать, что пытались продемонстрировать те, кто формирование народного правительства 4 ноября 1970 года представлял как революцию; те, для кого захват правительственной власти, электорально приобретенной и легально используемой, воплощал не тактику, а стратегию международной цели: стратегию «демократического и плюралистического» перехода к социализму.
Чили — это единственная нация, которая пыталась воплотить особую модель перехода к социалистическому обществу. Об этом сказал в своем послании Конгрессу 21 мая 1971 года президент Сальвадор Альенде. Сущностью чилийского «вызова» была попытка построить социализм на экономической и социальной основе, оставляя нетронутой политическую надстройку буржуазного государства. Чилийская «гипотеза» состояла в намерении трансформировать классовый характер государства без его предварительного разрушения.
В 1970 году народ завоевал решающую часть политической власти, исполнительную власть. В результате пятидесятилетней борьбы рабочего класса, господствующий класс был вынужден расширить социальные свободы и установить соответствующий государственному капитализму президентский режим. Поэтому в Чили никто не сомневался, что, завоевав часть власти, отталкиваясь от правительства как точки опоры, необходимо завоевать всю полноту политической власти. «С того момента, в который Народное единство обрело контроль над тем нервным центром, каким был правительственный аппарат, казалось необъяснимым то, что оно смогло войти в противоречие с самим собой, провоцируя конфликты между его революционной социальной властью и своей институциональной политической властью».
«На насилие реакции мы ответим революционным насилием», — заявил Сальвадор Альенде.
Но в правительстве командует государство, замечает Дебре.
Известно, что государство и правительство не смешиваются. Также известно, что правительство не есть «нервный центр», ни «точка концентрации» власти государства; или, что тоже самое, — институциональная политическая власть (правительство и социальные службы) не есть вообще власть. Исполнительная власть никогда не занимает господствующей позиции, не возвышается над Парламентом, над юридическим аппаратом, но находится на «линии огня» военного аппарата. Поэтому завоевание правительства не пересматривает характер стратегии. Но контроль над исполнительной властью позволяет развивать экономическое наступление там, где государственный капитализм занимает «господствующие высоты» в установившемся способе производства. Отсюда рождаются вначале иллюзии «сверхвозможностей». Но продолжение или успех первоначального экономического наступления рано или поздно столкнется с потолком существующих институтов.
Дебре делает из этого неизбежный вывод. Господствующий класс может временно потерять контроль над политическим процессом, например, в случае электорального поражения, но он при этом не теряет контроль над государством, истинным «нервным центром» которого является репрессивный военный аппарат. В момент кризиса народное правительство без народной полиции и армии лишается материальных средств управления, так сказать, удержаться у власти. И существует иллюзия волевым началом заставить военный аппарат функционировать по новому, не меняя его «анатомию».
«…Некий Пиночет вынудил забывчивых перечитать классиков:… кто не разобьет Машину, будет разбит ею».
Закон на стороне силы, напоминает Дебре. Вопрос легальности никогда не есть вопрос принципа, тем менее для тех, кто составляет «Таблицу Законов. «Достойно сомнения то, что буржуазия либеральна по природе или по призванию, но лишь соответственно ситуации, и только до того момента, пока политический либерализм сопоставим с поддержанием её господства. Буржуазия — ленинская по своему инстинкту, и знает хорошо о том, что последняя истина политической борьбы находится в соотношении сил, а не в «конституционной герменевтике».
