29 июля в курортном городе Портсмут на Атлантическом побережье США открылась мирная конференция. Но накануне начала переговоров произошло таинственное свидание Николая II и Вильгельма II в Бьёрке. 7 июля Николай II послал Вильгельму приглашение прибыть в финские шхеры, тот с удовольствием согласился, и 10–11 июля состоялось свидание на рейде Бьёрке на яхте «Полярная Звезда». Там кузен Вилли уговорил кузена Ники подписать союзный договор. Как писал историк-эмигрант С.С. Ольденберг: «Бьёркский договор устанавливал взаимное обязательство для России и для Германии оказывать друг другу поддержку в случае нападения на них в Европе. Особой статьей указывалось, что Россия предпримет шаги для привлечения Франции к этому союзу. Договор должен был вступить в силу с момента ратификации мирного договора между Россией и Японией. Острие договора было явно направлено против Англии»[86].
На взгляд автора, реализация Бьёркского договора могла стать благом для обеих стран и предотвратить бессмысленную и бесцельную для России и Германии войну 1914–1918 гг. Ведь так называемые союзники — Россия, Англия и Франция — с самого начала Первой мировой войны не только не собирались отдавать России черноморские проливы, но и планировали расчленение своего союзника с отторжением Польши, Финляндии, Прибалтики и других губерний.
Но, увы, Бьёркский договор не был реализован. А сама технология подписания договора и его денонсация показывали всю ничтожность последнего русского самодержца. Царь, подписав договор, вызвал сопровождавшего его в этой поездке морского министра Бирилева, закрыл ладонями текст и велел Бирилеву, не читая, поставить под ним свою подпись. Тот подписал. Таким способом царская подпись была контрассигнирована министром — в соответствии с требованием основных законов империи.
Вернувшись в Петербург, царь несколько дней, словно нашкодивший школьник, скрывал факт подписания договора от своих министров, но в конце концов пришлось признаться. Николаю прочитали нотацию, а Вильгельму сообщили, что Россия отказывается от договора.
Поднятый японцами в Порт-Артуре броненосец «Пересвет» под названием «Сагами» на Императорском смотре
23 августа был подписан Портсмутский мирный договор с Японией. Россия признала Корею сферой исключительного влияния Японии. Статья 2 договора гласила: «Российское императорское правительство, признавая за Японией в Корее преобладающие интересы, политические, военные и экономические, обязуется не вступаться и не препятствовать тем мерам руководства, покровительства и надзора, кои императорское японское правительство могло бы почесть необходимым принять в Корее».
Статья 3 содержала взаимное обязательство о полной и одновременной эвакуации Маньчжурии обеими сторонами и ее возвращении в «исключительное управление Китая» — кроме Ляодунского полуострова.
Согласно статье 5, Россия уступала Японии арендные права на Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, а по статье 6 — Южно-Маньчжурскую железную дорогу от Чанчуна до Порт-Артура.
Тем самым Южная Маньчжурия фактически оказывалась сферой влияния Японии.
Статья 7 договора гласила: «Россия и Япония обязуются эксплуатировать принадлежащие им в Маньчжурии железные дороги исключительно в целях коммерческих и промышленных, но никоим образом не в целях стратегических».
Россия уступала Японии южную часть Сахалина по 50-ю параллель (статья 9). На Сахалине обе стороны обязывались не возводить укреплений и не препятствовать свободному плаванию по обоим омывающим остров проливам.
Согласно статье 11, Япония навязывала России заключение рыболовной конвенции: «Россия обязуется войти с Японией в соглашение в видах предоставления японским подданным прав по рыбной ловле вдоль берегов русских владений в морях Японском, Охотском и Беринговом. Условлено, что такое обязательство не затронет прав, уже принадлежащих русским или иностранным подданным в этих краях».
Все русские корабли, сдавшиеся в плен, а также поднятые в Порт-Артуре и других местах, оставались у японцев. Япония требовала передачи ей всех русских кораблей, интернированных в портах Китая, Индонезии и Филиппин. Но Витте удалось отклонить эти требования.
Японцы требовали контрибуции, но Николай II гордо заявил, что не даст ни копейки, и-де Россия никогда и никому еще не платила контрибуции. Этот вопрос замяли на чисто азиатский манер — царское правительство выплатило 46 миллионов рублей золотом… за содержание русских пленных в Японии.
Парикмахерская в одном из лагерей для русских военнопленных. Япония. 1904–1905 гг.
За «безголовость» наших генералов и адмиралов пришлось платить и китайцам. Цинское правительство признало все постановления Портсмутского договора, включая переход к Японии аренды Ляодунского полуострова с Порт-Артуром и Южно-Маньчжурской железной дорогой. Правительство сделало это по договору с Японией от 22 декабря 1905 г. По дополнительному соглашению, подписанному в тот же день, цинское правительство соглашалось на постройку Японией железной дороги от устья реки Ялу до Мукдена. Оно обязывалось открыть в Маньчжурии 16 городов для международной (японской!) торговли, включая Гирин, Харбин, Хайлар и Айнун.
По возвращении в Петербург С.Ю. Витте был возведен Николаем II в графское достоинство. Новоиспеченный граф упал на колени и, плача, стал целовать руки царя. Но уже через несколько дней в питерских салонах Сергей Юльевич услышал ехидный смешок: «Прибыл граф Полусахалинский».
Генерал-адмирал, великий князь Алексей Александрович попросился в отставку, тем более что мадмуазель Балетта предусмотрительно драпанула за границу. Запись в дневнике царя от 30 мая 1905 г.: «Сегодня после доклада дядя Алексей объявил, что он желает уйти теперь же. Ввиду серьезности доводов, высказанных им, я согласился. Больно и тяжело за него, бедного! Был занят почти до 4 ч. Гулял. Погода стояла отличная. Обедал Петя. Покатались втроем».
2 июля великий князь Алексей Александрович был уволен с должности главного начальника флота и Морского ведомства с оставлением в звании генерал-адмирала. Ну, куда податься генерал-адмиралу флота Российского? Вестимо — в Париж. Там его высочество и тихо почило 1 ноября 1908 г. Его соперник в делах управления флотом и одновременно подельщик в маньчжурских финансовых авантюрах, великий князь Александр Михайлович на несколько лет подался на Лазурный берег, где прославился многочисленными романами.
Николай II ни себя, ни «бедного» дядю Алексея с компанией не считал виновниками поражения в войне. Но без козлов отпущения обойтись было нельзя.
12 августа 1906 г. Николай II повелел отдать под суд начальника Квантунского укрепленного района, генерал-лейтенанта Стесселя, коменданта крепости Порт-Артур генерал-лейтенанта Смирнова, начальника сухопутной обороны, генерал-лейтенанта Фока и начальника штаба Квантунского укрепленного района, генерал-майора Рейса, вице-адмирал Старка, контр-адмиралов Лощинского, Григоровича, Вирена и Щенсновича.
7 февраля 1908 г. Верховный военно-уголовный суд вынес приговор: генерал-лейтенанта Стесселя подвергнуть смертной казни «через расстреляние», а генерал-лейтенанту Фоку… объявить выговор. Смирнова и Рейса суд оправдал, а остальные обвинения отверглись еще раньше.
Николай II смягчил наказание Стесселю до десяти лет заключения в крепости. Однако Стессель просидел в Петропавловской крепости около года и был отпущен на свободу. 2 апреля 1908 г. по высочайшему повелению генералы Смирнов, Фок и Рейс были уволены со службы по «домашним обстоятельствам» с пенсией, но без права ношения мундира.
Аналогично прошло дело участников Цусимского боя. Военно-морским судом адмирал Рожественский был оправдан, поскольку в морском сражении получил тяжелое ранение, и в 1906 г. был уволен в отставку с правом ношения адмиральского мундира и пенсией. Тот же суд 11 декабря 1906 г. признал виновными в преступной сдаче кораблей неприятелю и приговорил к смертной казни «через расстреляние» командира отряда, контр-адмирала Н.И. Небогатова и трех командиров кораблей, бывших капитанов 1-го ранга В.В. Смирнова с «Императора Николая I», С.П. Смирнова с «Адмирала Сенявина» и Н.Г. Лишина с «Генерал-адмирала Апраксина». Командир броненосца «Орел», капитан 2-го ранга Шведе был оправдан. Всем приговоренным к смерти царь заменил расстрел десятью годами заключения в крепости. Понятно, что просидели в тюрьме они по несколько месяцев и тоже вышли на свободу.
Оба процесса представляют собой шоу, проведенные на высоком профессиональном уровне. Процессы были открытыми, опрашивались сотни свидетелей, стенограммы судебных заседаний публиковались в прессе. Процессы были умышленно затянуты, и к моменту вынесения приговоров острота политического момента давно прошла.
