Вот и получается якобы «прекрасное совпадение теориис китайским экспериментом». Структура китайского ко-метного списка такова, что совпадение, как правило, и должно быть прекрасным, независимо от того, верна теорияили нет.
Совокупность этих обстоятельств вынуждает нас признать, что здесь мы все-таки столкнулись с подлогом.
КОГДА БЫЛ СОВЕРШЕН ПОДЛОГ В «НАБЛЮДЕНИЯХ» КОМЕТЫ ГАЛЛЕЯ?
Это легко выяснить. Достаточно посмотреть, когда заканчивается строгая периодичность в поведении зубчатойсинусоиды кометы Галлея. Оказывается, между 1759 и 1835годами. Другими словами, слева от 1759 года зубчатая синусоида практически тождественно повторяет сама себядва или даже три раза (рис. 42). То есть налицо якобы идеальный «вековой периодический закон ускорений».
А в 1835 году этот «закон» был впервые нарушен (рис. 43). Хотя это первое нарушение еще не было катастрофичным, тем не менее оно явно имеется, и произошло впервыеякобы за две тысячи лет. Но поскольку это первое нарушение («первый звонок») было еще не слишком ярко выраженным, можно понять Коуэлла и Кроммелина, которыене сочли его нарушением обнаруженного ими «китайского закона» в ускорениях кометы Галлея.
Но уже следующие возвращения кометы Галлея в 1910и в 1986 годах (рис. 44) вообще «ни в какие ворота теорииуже не влезают». Надо думать, если бы эти астрономызанялись проблемой кометы Галлея в наше время, они быне только не объявили о своем «китайском законе», нодаже поставили бы вопрос – как это делаем мы, – все лив порядке с хронологией китайских кометных списков.
Конечно, не Коуэлл и Кроммелин вставили нескольконедостающих наблюдений (не более трех) в китайскийсписок, чтобы там возникла идеальная синусоида. Они лишь обработали дошедшие до них опубликованные китайские списки. Анализируя «китайскую синусоиду», можно предположить, что вставка нескольких наблюдений (не более трех) была сделана, по-видимому, между1759 и 1835 годами. Только в этом случае закон действительно получался идеальным, поскольку обескураживающего наблюдения 1835 года еще не было. Авторы подлогане учли его при создании синусоиды. Следовательно, подлог был сделан ранее 1835 года. Но, скорее всего, позднее 1759 года. Но как же так, возразят нам, ведькитайские кометные списки были опубликованы Майльяи Гобилем в XVII веке!
Ответим так: действительно, первоначальный варианткитайских списков, видимо, был опубликован в XVII веке. Однако в начале XIX века появились существенно болееподробные китайские списки. Такой список был опубли-кован, например, астрономом Био в 1846 году. Этот любо-пытный факт отметил еще Морозов, причем он не смог ра-зобраться, откуда и как появились обнаруженные им зага-дочные дополнения к китайскому списку XVII века.
Но как мы теперь понимаем, если дополнения появи-лись в начале XIX века незадолго до напечатания новогорасширенного китайского списка, то этот факт хорошоотвечает нашей реконструкции событий. В первичныйкитайский список добавили некоторые «наблюдения» дляоправдания «китайской синусоиды ускорений» кометы Галлея. Не нужно думать, что авторы подлога былизлостными фальсификаторами. Скорее всего, они действовали из иных побуждений. Дело в том, что к томувремени, когда подлоги по-явились, приблизительныйпериод обращения кометы Галлея уже, по-видимому, был известен. И был он вычислен, вероятно, во времена Галлея в XVIII веке на основе трех-четырех реальных появлений кометы за XVI–XVIII века.
Наука развивалась, и кому-то – по-видимому, неастроному – пришла в голову мысль поискать возвращения кометы Галлея и в далеком прошлом в замечательных древних китайских списках. Почему-то ему пришла в голову мысль, что колебания периода обращения кометы около среднего значения (в 77 лет) должны были регулярно повторяться и в прошлом. Он взял графикза последние 700–800 лет и чисто механически обратил егоназад, в прошлое. Получилась периодическая зубчатая «синусоида». А затем, к своему восторгу, автор идеи обнаружил в китайском списке почти все требуемые точки (даты). Впрочем, он не понял, что тот же результат он мог бы получить, стартовав с любым другим начальным периодом илюбой другой зубчатой «синусоидой».
Скорее всего, несколько наблюдений, «подтверждающих» его «теорию», автор идеи все-таки не нашел. Он был, скажем еще раз, вероятно, не астроном. Такое расхождение теории с практикой – нормальное явление для профессионального астронома – разрушало созданную имкартину гармоничного мира. И тогда он вставил недостающие наблюдения. Или просто нашел какие-то китайскиезаписи и проинтерпретировал их туманные даты и свидетельства так, как ему было нужно. Может быть, из лучшихпобуждений. Автор считал, что он таким образом восстанавливает истинную картину далекого прошлого. А через100—150 лет уже профессиональные астрономы Коуэлл иКроммелин, к своему удивлению, обнаружили эту, лишьнедавно изготовленную, рукотворную «синусоиду» и канонизировали ее, превратив в астрономический «закон природы». Который вскоре – уже в 1910 году – был безжалостно нарушен той же самой природой. А именно кометаГаллея пришла на три с половиной года раньше предсказанного «китайской синусоидой».
О ХАОТИЧНОСТИ ДВИЖЕНИЯ КОМЕТЫ ГАЛЛЕЯ
В 1989 году в журнале «Астрономия и астрофизика» появилась статья Б.В. Чирикова и В.В. Вячеславова, в которойавторы показали, что в движении кометы Галлея существует значительная случайная составляющая. Главный выводиз своего исследования эти авторы сформулировали так: «Показано, что движение кометы Галлея хаотично благодаря возмущениям, вызываемым Юпитером».
Таким образом, модель движения кометы Галлея не является детерминированной, а строится в рамках динамического хаоса. Имеется в виду следующее. Если некотораякомета, как, например, Галлея, имеет сильно вытянутуюорбиту, выходящую за круговую орбиту Юпитера, то каждый раз, возвращаясь назад в Солнечную систему, онавстречает Юпитер в случайной фазе в силу несоизмеримости их периодов обращения. Юпитер, как гигантская планета, дает наибольший вклад в возмущение траекториикометы. Встречая его в случайной фазе, комета подвергается случайному возмущению.
Оказывается, что для комет типа кометы Галлея, описываемого математической моделью, разработанной в статьеЧирикова и Вячеславова, характерна хаотичность динамики. Одним из наиболее чувствительных параметров орбиты кометы является время прохождения через перигелий, то есть время возвращения (период) кометы. В частности, период кометы Галлея – случайная величина с экспоненциально (показательно) нарастающим разбросом. Но «идеальная китайская синусоида» в поведении периода кометы Галлея не могла появиться в результате случайного эксперимента.
Нам скажут: хотя и редко, но чудеса все-таки случаются. Конечно. Например, обезьяна, случайно тыкая в клавиши пишущей машинки, может напечатать, причем без грамматических ошибок, осмысленный текст. Например, романЛ.Н. Толстого. Но вероятность этого события ничтожномала, хотя и не равна нулю. И вероятность появления «китайской синусоиды» в случайной серии экспериментовтоже не нулевая. Но она настолько исчезающе мала, что еюможно смело пренебречь точно так же, как и вероятностью того, что какая-нибудь обезьяна напечатает без пропусков и ошибок все четыре тома романа «Война и мир».
ПОДОЗРИТЕЛЬНО ВЫСОКАЯ ЧАСТОТА МАЛОВЕРОЯТНЫХ СОБЫТИЙ В СКАЛИГЕРОВСКОЙ ИСТОРИИ
Здесь уместно сделать одно общее замечание о маловероятных событиях в истории. И Морозову, и нам приходилось неоднократно слышать следующее возражение. Какодин из примеров, процитируем наиболее квалифицированного оппонента – математика Б.А. Розенфельда, опубликовавшего в 1982 году в сборнике, посвященном Морозову, статью «Математика в трудах Н.А. Морозова». Комментируя обнаруженные Морозовым странные и многочисленныесовпадения в скалигеровской истории: совпадения потоковдлительностей правлений в династиях разных эпох, совпадения астрономических событий и т. д., Розенфельд писал: «Морозов подсчитывал вероятность тех или иных совпадений и, найдя, что эта вероятность чрезвычайно мала, делалвывод о невозможности этих совпадений. Такого рода рассуждения совершенно неправомерны (?), так как теориявероятностей является наукой о массовых, а не о единичных явлениях, и фактически могут происходить события, вероятность которых сколь угодно близка к нулю».
Б.А. Розенфельд прав в своем последнем высказывании. События с очень малой вероятностью действительно происходят. Но если мы хотим, чтобы некое редкое событиепроизошло, нужно предъявить большое количество испытаний – порядка величины, обратной значению вероятности. Поэтому важна не только вероятность события, но иколичество испытаний, в которых оно происходит. Для этого и существует наука – математическая статистика, которая все учитывает. И рассуждения Морозова с точки зрения математической статистики вполне правомерны.
