В стране воцарился полнейший хаос, всем заправляла наглая, нескрываемая коррупция. Продавалось абсолютно все: любые должности, места в сенате, судебные приговоры. И за все Клеандр требовал баснословные суммы. Один из вольноотпущенников пожелал стать сенатором, за что ему пришлось отдать все, что он имел. Над ним смеялись — дескать, голого выгнали в сенат. За один лишь год сменилось двадцать пять консулов, и каждому эта должность обошлась в кругленькую сумму. Одним из них был Септимий Север, будущий император. Все собранные богатства Клеандр делил на три части: одну себе, вторую Коммоду, третью на дворцовые потребности, и все равно денег не хватало, ведь в императорских дворцах орда прихлебателей веселилась и развлекалась без перерыва все дни и ночи. Это совершенно истощило казну, в стране не велось никаких работ, не хватало денег на армию, в Риме кончалось продовольствие. Не хватало золота для эмиссии золотых монет.
К счастью, в это время не велось никаких серьезных военных действий, вспыхивали лишь отдельные бунты — то на Дунае, то на Рейне, то в Британии. Там сумел навести порядок Гельвий Пертинакс. В Галлии и Испании вспыхнул голодный бунт. Недовольство низов использовал некий Матерн, бывший солдат римской армии. Из таких же дезертиров, как он сам, Матерн организовал отряд, к которому примкнули толпы бедноты. Сторонники Матерна громили тюрьмы, освобождали заключенных и с уже большими силами занимали города и местечки и даже вели успешные бои с регулярными силами римлян, причем предводитель восставших проявлял и отвагу, и знание воинского дела, и недюжинный талант командира. Возможно, именно он стал прообразом для столь популярных в последующие века легенд об отважных борцах за бедный люд, всех этих Робин Гудов, Яношиков[32] и прочих «благородных» разбойников. Когда же римлянам пришло подкрепление и они разгромили его пеструю армию, Матерн решил совершить покушение на самого цезаря в Риме. Предполагалось сделать это в день празднования столь чтимой римлянами матери богов, а заговорщики должны были переодеться в преторианцев. План Матерна потерпел неудачу, а сам он погиб.
В стране, тем не менее, дела шли все хуже. Теперь голод охватил не только провинции, но и Италию. Император со своим сподвижником Клеандром снарядили большой флот для закупки зерна в Африке, но выполнению этого плана помешал один из политических врагов Клеандра. Своей властью он долго продержал закупленное зерно на складах, а сам распустил слухи, что Клеандр обманул народ и не купил зерно. В стране начались беспорядки, хорошо спланированные и организованные. В Риме вспыхнули потасовки в цирке на гонке колесниц, затем толпа вылилась на улицы столицы и принялась громить и крушить все, что попадалось под руку. Провокаторы организовали поход бушующего плебса по римским улицам в направлении к дороге, ведущей из Рима к пригородной резиденции императора. Клеандр выслал им навстречу придворную конную стражу императора. В жестокой схватке были потери с обеих сторон, люди в панике бросились обратно в город, но тут они получили неожиданную помощь — к недовольным примкнули когорты преторианцев, традиционно соперничающие с конницей. Развернувшись, толпа опять устремилась к императорской вилле вслед за удиравшей конницей.
Тем временем Коммод спокойно спал, не ведая о происходивших драматических событиях, ведь не нашлось смельчака, который бы не побоялся сообщить ему о том, что происходит. Буквально в последний момент в его опочивальню ворвалась Марция (по другим источникам — сестра цезаря Фадилла). Насмерть перепуганный император отреагировал по-своему — велел немедленно убить своего драгоценного Клеандра и его малолетнего сына и бросить их тела в толпу, чтобы народ насытил свою ярость, растерзав их на части. Так оно и произошло. Народный гнев вполне удовлетворился трупом ненавистного временщика, правда, заодно было убито и несколько его сторонников.
На какое-то время все успокоилось, цезарь вернулся к своим обычным занятиям — развлекался и убивал (людей и животных). Но тут опять последовала вспышка так и не прекратившейся эпидемии чумы. Теперь она бушевала со страшной силой. В одном Риме каждый день умирали от чумы по две тысячи человек. Коммод в панике помчался в приморский город Лаурент, подальше от этой заразы, где все окрестности поросли лавровыми лесами, лавровые же листья, как считали римляне, очищают воздух от всякой инфекции. Однако те, кто не мог покинуть свои дома, пытались оградиться от болезни, затыкая благовониями носы и уши, а также прибегая к целебным травам.
Отгородившись от реальности в своем замкнутом мире придворных, император меж тем медленно, но верно сходил с ума, на глазах теряя рассудок. Окружающие уже привыкли к тому, что с каждым днем он придумывал себе новые звания и титулы. Как он только себя не величал! Цезарь был и Сарматским, и Германским, и Британским (предполагалось, что он покорил все эти народы), он же был и Коммодом Благочестивым, Счастливым, Непобедимым, Защитником Покоя и Мира, римским Гераклом. Последнее имя означало то, что цезарь является живым воплощением величайшего героя древности, как некогда был им Александр Македонский. И в полном соответствии с почетным званием стал появляться на публике и в соответствующей одежде — то есть в львиной шкуре с дубинкой в руке. Как по мановению волшебной палочки повсюду стали вырастать памятники с этими атрибутами. Куда бы ни направлялся цезарь, перед его носилками несли такие вот изображения, а толпы приспешников оглушали его восторженными, милыми его слуху возгласами. Поскольку мифический герой древности избавил человечество от множества врагов и опасностей, Коммод возомнил, что он тоже прославится такими подвигами, о чем без конца твердил, и требовал, чтобы годы его царствия назвали золотым веком. Желая понравиться римской черни, Коммод повелел снизить цену на хлеб, что сначала привело к его полному исчезновению, а потом страшно возросшей дороговизне.
И этого еще мало. Коммод вдруг возомнил себя основателем Рима, и на этом основании повелел переименовать Рим в Colonia Commodiana. Велел переименовать названия месяцев, так или иначе связанных с его особой. Так, июль он повелел отныне называть «аврелием», август — «коммодием», а октябрь — «геркулесом». Январь назвал «амазонием», видимо, в честь Марции, которой очень был к лицу наряд амазонки.
Все эти безумства чрезвычайно возмущали высшую римскую знать, народ же принимал их спокойно. Он продолжал восхищаться бесконечными зрелищами, которых всегда хватало, в отличие от хлеба. Во время театрализованных представлений уличная чернь часто видела своего императора в роли то гладиатора, то какого-нибудь героя, и с энтузиазмом рукоплескала ему. Часто цезарь выполнял и роль укротителя диких животных, а чтобы те ненароком не покалечили августейшую особу, в цирке возвели специальную галерею, ограждающую священную персону от диких бестий. Так что особой храбростью цезарь похвастать не мог, зато в цель иногда издали попадал. За львами, пантерами и другими хищниками он гонялся вокруг арены, осыпая сверху стрелами, антилоп же и другую рогатую дичь, кроме быков, он бесстрашно добивал сильными ударами, предварительно загнав до изнеможения, и, как свидетельствует Геродиан, всегда убивал животное сам, нанося ему смертельный удар, никогда не требовалось зверя добивать.
Так развлекался правитель римлян. И все же должен был прийти конец его безумствам, и он наступил тогда, когда приближенные цезаря стали опасаться и за свою жизнь. Теперь уже мало кто сомневался в безумии цезаря, а его разнузданные оргии и забавы становились смертельно опасными для всех их участников. Никто не чувствовал себя в безопасности. За давностью времен трудно точно восстановить все происшедшее в последние месяцы жизни Коммода. Вероятнее всего, опять было задумано покушение на жизнь императора, в котором главные роли играли префект преторианцев Эмилий Лет и прислужник цезаря Эклект. Марция наверняка была в курсе дела.
Покушение состоялось в последний день 192 года. Сначала решили воспользоваться ядом, который Марция собственноручно преподнесла Коммоду, приправив ядом мясной соус. Яд не подействовал, возможно, его действие ослабили большое количество выпитого цезарем вина и горячая ванна, тем более что часть съеденного вышла из организма цезаря вместе с рвотой. Тогда цезарь заподозрил неладное, или заговорщики решили, что Коммод догадался о попытке отравления, и решили довести до конца задуманное. Когда Коммод, ослабленный рвотой, лежа в спальне, понемногу приходил в себя, к нему ввели молодого атлета, и тот, схватив императора за шею, задушил его.
Так кончил жизнь сын Марка Аврелия, царь мира, оставленный и преданный всеми своими сподвижниками, задыхающийся от смердящей блевотины и задушенный безмозглым громилой.