2006. Озабоченность фольклора судьбой первого в Петербурге постоянного моста через Неву была понятной. Стремительный процесс возвращения городским объектам их первородных названий, начатый в 1990-х годах, долгое время мост Лейтенанта Шмидта старательно обходил. Только в 2006 году мосту наконец вернули его историческое имя. Он вновь стал Благовещенским.
Впрочем, старое название моста так прочно вошло в обиходную речь петербуржцев, что когда в 2006 году его поставили на длительный капитальный ремонт и для этого рядом с ним возвели временный мост, то его иначе как «Сыном Лейтенанта Шмидта» в Петербурге не называли. Да и механиков, обслуживающих мост, наградили почетным прозвищем «Дети Лейтенанта Шмидта».
Большеохтинский (Петра Великого) мост
1908. Место строительства этого постоянного моста через Неву, призванного соединить Охту с центром Петербурга, было обозначено еще в 1829 году, при утверждении Николаем I перспективного плана развития Петербурга. Однако в то время мечта о постоянных мостах через Неву еще только зарождалась в наиболее смелых инженерных умах. Мосты все еще строили наплавные, плашкоутные. Они наводились ранней весной и поздней осенью разбирались. Только в середине XIX века появился опыт такого строительства: был сдан в эксплуатацию первый постоянный мост через Неву – Благовещенский.
Впрочем, к строительству второго моста приступать не торопились. Только в 1907 году вернулись к обсуждению проекта Охтинского моста. Этому помог трагический случай на охтинской пароходной переправе. Старый кораблик «Архангельск», перевозивший людей с левого берега Невы на Охту, опрокинулся и затонул. Погибло несколько человек. Пароход принадлежал купцу Шитову, а катастрофа произошла вечером накануне Пасхи. С тех пор в городском фольклоре хранится образец юмора того времени: «Вот какое красное яичко подарил Шитов петербуржцам на Пасху».
После этого трагического события был наконец заключен договор на строительство моста. Мост сооружался по проекту инженера Г. Г. Кривошеина и архитектора В. П. Апышкова. Торжественная закладка произошла в день 200-летия Полтавской битвы, 27 июня 1909 года. Мост назвали мостом Императора Петра Великого. Одновременно его именовали Охтенским, или Большим Охтенским мостом, по реке Большая Охта.
Все металлические конструкции моста соединены стальными заклепками. Их так много, что в Петербурге родилась легенда о том, что среди этих миллионов есть одна золотая. На счастье и на долгую жизнь моста. Но, чтобы она не стала предметом жадности и причиной уголовного преступления, ее выкрасили в один цвет со всеми. С тех пор, утверждает легенда, так никому и не удалось узнать, где она находится.
Разговоры о необходимости наведения постоянного моста на Охту, длившиеся годами, сменились разговорами о его непосредственном строительстве. Мост строился с 1911 по 1918 год и вызывал у петербуржцев то чувство возмущения длительными сроками строительства, то раздражением от неудобств, связанных с этим бесконечным строительством. В сатирических журналах того времени на эту тему немало анекдотов. «Папа, что делала Пенелопа, чтобы обмануть своих женихов?» – «Какую-то трудную, нескончаемую работу». – «Какую же именно?» – «Гм… она или Охтинский мост строила, или Государственную думу обустраивала».
1956. В середине XX века в Петербурге развернулась очередная дискуссия о правилах правописания. В центре лингвистических споров оказалась и городская топонимика. В том числе спорили и о том, как надо правильно писать: охтенский или охтинский. Спор решился в пользу буквы «и». В 1956 году мост был переименован в Большеохтинский. Этим же постановлением допускался и второй вариант названия: Охтинский.
Впрочем, на городской фольклор это не повлияло. В 1940-х годах по экранам страны с триумфом прошел фильм «Мост Ватерлоо». Знаменитый лондонский мост, имя которого создатели кинофильма позаимствовали для названия своего фильма, удивительно напоминал наш, петербургский, Большеохтинский. Его так в народе и называли: «Мост Ватерлоо».
2004. Между тем зуд переименований не давал покоя городским властям. Обстановку подогревала общественность, одной части которой хотелось оставить укоренившееся в сознании и бытовом общении название моста, другой не терпелось восстановить справедливость по отношению к первородному имени моста. Пришлось пойти на компромисс, и впервые в городской практике мосту дали два названия: одно обязательное и второе дополнительное, в скобках: Большеохтинский (Петра Великого) мост.
1703… Васильевский остров – самый крупный из островов дельты Невы. Он омывается водами Большой и Малой Невы, Финского залива и реки Смоленки. Задолго до того как возник Петербург, русское название острова уже существовало. В новгородских грамотах он назывался Василев остров. Согласно одной из легенд, оно связано с именем давнего владельца острова новгородского посадника Василия Селезня, казненного великим московским князем Иваном III еще в XV веке, хотя в книге для сбора налогов того времени встречаются и другие новгородские посадники с этим именем, жившие на острове: Василий Казимир и Василий Ананьин. Во всяком случае, в Переписной окладной книге Водской пятины Великого Новгорода это название упоминается уже в 1500 году. Одновременно на других картах остров имел иное, финское название – Хирвисаари, что в переводе на русский язык означает «Лосиный». Здесь действительно в давние, допетербургские времена в изобилии водились лоси.
Вместе с тем существовали всевозможные легенды, по-своему толкующие современное название острова. По одной из них, оно происходит от имени рыбака Василия, некогда будто бы проживавшего здесь вместе со своей женой Василисой. В современном фольклоре его так и называют: «Остров имени Василия».
В Петербурге остров есть
Имени Василия.
Заключают браки здесь
Самые счастливые.
Таких легендарных Василиев, на самом деле, много. Кроме уже известного нам новгородского посадника это имя, согласно многочисленным легендам Васильевского острова, носили и какой-то старинный языческий князь, и местный рыбак, и некий поселенный здесь уже в петровское время купец, и неизвестный ратник Ивана Грозного.
1720. Долгое время остров оставался безлюдным. Напуганные оторванностью и изолированностью от остальных частей города, петербуржцы неохотно селились среди диких заболоченных и постоянно заливаемых наводнениями лесов острова. Надеясь хоть как-то активизировать жизнь Васильевского острова, на котором Петр I предполагал создать административный центр всего города, он дарит его Меншикову. Короткое время остров даже назывался Меншиковским, или Княжеским.
Петр добился своей цели. Остров постепенно становился обитаемым. От этого периода на острове остался знаменитый Меншиковский дворец с огромной усадьбой, службами и парком, от которого через весь остров к взморью протянулась дорога, ставшая впоследствии Большим проспектом.
1727. В короткое царствование императора Петра II Васильевский остров был переименован в Преображенский. Здесь собирались расквартировать лейб-гвардии Преображенский полк. Однако императору было не до того, он занимался охотой в подмосковных лесах, в Петербурге практически не бывал, и об идее поселить здесь преображенцев, скорее всего, просто забыли.
1729. Принято считать, что с 1729 года остров вновь стал Васильевским. С тех пор его название никогда не менялось. Со временем окончательно сложилась героическая легенда о том единственном Василии, благодаря которому остров якобы получил свое название. Согласно этой легенде, остров назван в память Василия Дмитриевича Корчмина. В первые дни основания Петербурга он командовал на стрелке острова артиллерийской батареей. Петр I будто бы посылал ему приказы, адресуя: «Василию на остров».
Вместе с официальным в народе бытует и довольно большое количество обиходных названий острова: «Остров», «Васин остров», «Васька», «Васечка», «Питерская провинция». Соответственно и обыватели называют себя по-разному: «Васинцы», «Островитяне», «Туземные жители».
Попал Васильевский остров и в иноземный фольклор. Так, в Петербурге в свое время бытовал анекдот о посещении города финнами. Известно, что на зимние и весенние общенародные праздники они любили наезжать в Северную столицу. Кто на заработки, кто на отдых. Анекдот рассказывает, как приехал однажды чухна на Пасху и по совету русских друзей сначала пошел в церковь. «Ну, как? – спросили его друзья, когда он вернулся. – Понравилось?» – «Понравилось-то понравилось, – ответил гость, – только ничего не понял». – «Что так?» – «Выходит поп и, обращаясь к толпе, кричит: „Крестовский остров“, а толпа ему хором отвечает: „Васильевский остров“». Такую перекличку двух питерских островов услышал финн в ритуальном пасхальном приветствии «Христос воскрес! – Воистину воскрес!».
