Ну а с учетом фактов, вскрывшихся в трагедии Щастного, весьма «мутной» выглядит и история с Черноморским флотом. При оккупации немцами Крыма он ушел из Севастополя в Новороссийск. Но на Кубань начала наступление Добровольческая армия, декларировавшая верность Антанте, и Германия потребовала возвратить корабли в Крым. Официальная версия гласит, что Ленин по радио отдал демонстративный приказ подчиниться, а тайком послал уполномоченного с настоящим приказом — затопить флот. Сам этот приказ от 24 мая вызывает ряд вопросов. В ПСС Ленина он приводится почему-то со ссылкой не на архивный номер первоисточника, а на журнал «Морской сборник». То есть, журнал не пойми откуда его взял, напечатал, а в ПСС перепечатали? Почему делами Черноморского флота занимался Ленин, а не Троцкий? И если такой приказ действительно существовал, то в чем заключался его смысл? Зачем требовалось топить корабли?
Большая часть Черноморского флота этого не сделала. Выполнила приказ, переданный по радио, и вернулась в Крым. Немцы там корабли отнюдь не захватывали. Они так и стояли на приколе. Много позже, в конце 1918–1919 гг., часть из них досталась белым, часть красным… Однако на юг посылали не только «ленинского уполномоченного». В письме Локкарта Робинсу упоминается, что по просьбе Троцкого туда направили «комиссию британских морских офицеров для спасения Черноморского флота»[236]. В общем, уши росли оттуда же. И можно с достаточной долей уверенности утверждать, что уничтожение эскадры в Новороссийске, произведенное небольшой группой моряков с эсминцев «Керчь» и «Лейтенант Шестаков», в действительности было организовано этой самой «комиссией». Конечно же, и оплачено, как предполагалось платить «ударникам».
То бишь, получается парадокс. «Одной рукой» державы Антанты вооружали большевиков, помогая им создавать армию — а «другой рукой» подрывали мощь России, силясь уничтожить ее флот… Но парадоксы этим не исчерпываются, если задаться вопросом — а против кого формировалась армия? Предполагалось — против Германии и ее сателлитов. Но она в значительной мере состояла из немцев, австрийцев, венгров! В нее было принято около 300 тыс. «интернационалистов», из них 250 тыс. — бывших пленных. Они составляли 19 % численности Красной армии, были ее ударным ядром[237]. Этот факт отметили даже западные дипломаты. Впоследствии американский генконсул в Сибири Харрис обвинил полковника Робинса в том, что он помогал формировать и вооружать войска из неприятельских подданных. Робинс отделался отговорками, что немцы и австрийцы пошли к большевикам лишь с мая 1918 г. Но Харрис уличил его во лжи и привел доказательства, что Робинс знал о таком составе армии[238]. Против кого же она предназначались? Ясное дело, Антанта помогала создавать ее не против себя. И против Центральных Держав она не годилась. Остается?.. Против русского народа.
28. Как был разыгран чехословацкий козырь
Гражданская война, казалось, быстро клонится к победе красных. Отряды белогвардейцев были слишком малочисленными. Белые донские казаки, всего 1,5 тыс. во главе с генералом Поповым, ушли в Сальские степи. В Тургайских степях скрылся атаман Дутов с горсткой оренбургских казаков. При штурме Екатеринодара погиб Корнилов, и остатки Добровольческой армии под командованием Деникина скитались по кубанским станицам…
Но там, куда приходили большевики, начинались кровавые ужасы. И в основном-то уничтожались люди, не имевшие никакого отношения к белогвардейцам. В Глухове перебили гимназистов и гимназисток. Когда армия Муравьева подступила к Киеву, Центральная Рада уже бежала без боя. Но красные части устроили городу жуткую бомбардировку, несколько дней засыпая его снарядами. А потом, войдя в Киев, уничтожили 2 тыс. человек. Офицеров вызвали в театр для «проверки документов», там же перестреляли и перерубили. Хватали на улицах и расстреливали «подозрительных» или тех, кто предъявил документы украинского правительства. Бойнями ознаменовалось взятие красными частями Оренбурга, Астрахани. В Петрограде, к которому гражданская война еще ни коим боком не приближалась, Моисей Урицкий уничтожил около 5 тыс. человек. И любил сам смотреть расстрелы. Окно его кабинета выходило во двор ЧК, и он не упускал случая понаблюдать, как там умерщвляют людей.
После захвата Ростова отрядами Сиверса арестовывали офицеров, «буржуев», гимназистов и семинаристов 14–16 лет, вели к городскому собору, раздевали до кальсон и расстреливали, оставляя трупы валяться у всех на виду. В Новочеркасске и по донским станицам казнили 2 тыс. человек. Как уже отмечалось, большинство казаков на начальном этапе гражданской войны сохраняло нейтралитет, а многие приняли сторону Советской власти, что и обеспечило ее победы. Но комиссаров, присланных их центра, даже «казачий большевизм» не устраивал. Красным казачьим командирам не доверяли, заменяли их другими. Поощрялись бесчинства красногвардейцев. Сами Казачьи Войска были объявлены упраздненными. Катились «реквизиции» с грабежами, репрессии против «богатых».
Повсеместно обрушились удары и на священников. В Севастополе был убит пастырь военно-морского ведомства о. Михаил (Чефранов). В Киеве — митрополит Владимир. В Переяславле-Залесском расстреляли священника о. Константина (Снятиновского), в Елабуге — протоиерея Павла Дернова с тремя сыновьями. В погосте Гнездово под Вышним Волочком грабили церковь. Вступились крестьяне — 30 человек арестовали, 10 казнили. В Костроме убили 88-летнего протоиерея Алексия (Андроникова). В реке Туре утопили епископа Тобольского Гермогена. Архиепископа Пермского Андроника зарыли заживо. В Смоленске расстреляли епископа Вяземского Макария (Гневушева) и с ним 13 человек. Были убиты епископ Вольский Гермоген (Косолапов), епископ Кирилловский Варсонофий (Лебедев)[239]. На Кубани священнослужителей истребили в 22 станицах, о. Ионнну Пригоровскому в Пасхальную ночь прямо в церкви выкололи глаза, отрезали уши и нос, размозжили голову. Обращали алтари в отхожие места, упражнялись на стенах и иконах в хамском остроумии[240].
Спрашивается, кто это насаждал? Конечно, не заразившиеся большевизмом крестьяне и казаки. У них на своих священников рука не поднялась бы. Зверства и кощунства внедряли пришлые комиссары. Нет, не все злодеяния они творили собственными руками. Но они находили подходящие «кадры». В России искусственно создавалась система, которая поощряла и выдвигала извергов, отморозков, садистов. В Ессентуках отметился особым изуверством «женский карательный отряд каторжанки Маруси». В Екатеринодаре наводил ужас палач Атарбеков[241]. Тут жертвы даже не расстреливали, а рубили головы или отрезали их кинжалом. В Ставрополе комендант Ашихин каждую ночь казнил «буржуев» в Юнкерском саду. Как мужчин, так и женщин заставлял ходить голыми мимо себя, осматривая со всех сторон. И ударом шашки отхватывал какую-то часть тела: ухо, грудь, руку. Потом рубил еще, отсекая другие органы. Под конец выкалывал глаза. И лишь после этого приказывал помощникам отрубить голову[242]. Таким способом он уничтожил 166 человек.
Причем даже «классовое» деление не всегда играло роль. Нищих черкесов и калмыков целиком объявили «контрреволюционными» народами, поскольку они жили по своим родовым обычаям, подчинялись старейшинам и революционных лозунгов не воспринимали. Был устроен настоящий геноцид. Упомянутый Атарбеков ездил по черкесским аулам «устанавливать советскую власть» — по словам современников, «резал людей, как скот», в саклях потом находили груды человеческих внутренностей. У калмыков каратели уничтожали и оскверняли буддийские святыни, истребляли население. Подросткам резали уши, выкалывали глаза, кастрировали, женщинам после изнасилований калечили половые органы и груди — чтобы больше потомства не производили[243]. Всего было уничтожено около 50 тыс. калмыков. В эти злодеяния старались вовлечь крестьян, соблазняя их захватить калмыцкие земли, скот. Это тоже было политикой. Повязать кровью как можно больше людей, ожесточить…
Террор и бесчинства вызывали ответное сопротивление. Вспыхивали казачьи восстания на Кубани, в Сибири, создавались подпольные организации в городах. Но выступления были разрозненными и быстро подавлялись. А расправа была жестокой. При подавлении только одного из восстаний на Кубани, в Лабинском отделе, было уничтожено 770 человек. В Омске взбунтовались и забастовали рабочие. Их усмиряли «интернационалисты». Из участников беспорядков отсчитали каждого десятого и покарали вместе с семьями. Сперва обреченных подвергли публичной порке, а потом расстреляли. Как доносил английский консул Элиотт Керзону, среди казненных «были и молодые девушки, и старухи, и беременные женщины».
