Тем не менее общее число дезертиров с июля 1914 по февраль 1917 г. вопреки усилиям Думы «раздуть» факты и говорить о двух миллионах человек (например, А. Ф. Керенский и в эмиграции утверждал, что до Февраля дезертировали не менее 1,2 млн чел.) было сравнительно невелико. По различным подсчетам, цифра колеблется в пределах около двухсот тысяч, и в это число, видимо, входят не только беглецы из окопов, но и запасные, оставлявшие воинские эшелоны по пути на фронт.
До Февральской революции, согласно официальной статистике, в среднем уровень дезертирства — не более шести с половиной тысяч человек в месяц. Это достаточно низкий уровень для крестьянской нации, не сознававшей причин и последствий своего участия в мировом конфликте (не говоря уже о принципиально не нужном и неперспективном вмешательстве Российской империи в борьбу между Германией и Западной Антантой). После революции объемы дезертирства возрастают как минимум в пять раз.[335]
Значительный объем дезертиров, причем еще до достижения этими контингентами фронта, дали те категории населения, что ранее были освобождены от военной службы. Намерение русского Генерального штаба выиграть войну в течение относительно короткого времени не предполагало использования для ведения военных действий тех людей, что ранее не проходили воинской службы. Казалось бы, что наличного запаса человеческих резервов — более пяти миллионов человек — будет вполне достаточно для победы, достижение каковой ожидалось примерно через полгода после начала войны.
Тем не менее расчеты не оправдались и для восполнения потерь в Действующей армии пришлось призывать не только новобранцев, но и те категории населения, что ранее не служили в Вооруженных силах и в законодательном порядке призыву вообще не подлежали. Осенью 1915 года, после ужасных потерь Великого Отступления из Польши и Галиции, был проведен первый набор ратников 2-го разряда. Это те люди, что никогда не служили в армии, но подходили для службы в войсках по состоянию здоровья, возрасту и прочим необходимым характеристикам.
Главной проблемой русского военного ведомства стало восполнение потерь в Вооруженных силах. С начала войны по 1 ноября 1915 года русскими армиями были потеряны 4 360 000 чел., в том числе 1 740 000 пленными. Из этих потерь 2 386 000 (54 %) были утрачены в ходе Великого Отступления, с 1 мая по 1 ноября 1915 года.[336] Поэтому во второй половине 1915 года стали выискиваться средства для увеличения численности Действующей армии.
Необходимо упомянуть, что в связи с отсутствием в стране надлежащего количества технических средств в народном хозяйстве рабочие руки заменяли механизмы. Отсюда и невозможность проведения всемерно массового призыва населения в армию, так как промышленность и сельское хозяйство нуждались в рабочих руках, и вероятный призыв белобилетников был признан пока еще ненужной мерой. В связи с этим военное ведомство обратилось к тем категориям, которые вообще не подлежали перед войной призыву на воинскую службу. Сюда относились:
1) русское население Туркестанского края (кроме Семиреченской и Закаспийской областей), Камчатки, Сахалина, крайних северных уездов и округов Енисейской, Томской, Тобольской губерний и Якутской области; русские, родившиеся в Туркестане, освобождались от военной службы;
2) граждане Финляндии (Финляндия вносила за освобождение своих граждан от воинской службы ежегодный денежный налог около 12 000 000 марок);
3) инородческое население Сибири и Туркестанского края;
4) инородческое мусульманское население Кавказа;
5) инородцы Астраханской и Ставропольской губерний;
6) самоеды Мезенского и Печорского уездов Архангельской губернии.
Общая численность лиц мужского пола данных категорий к началу 1914 года — около семи миллионов человек, в том числе сто четырнадцать тысяч русских. Ясно, что большая часть этих людей даже в случае призыва не должны были бы отправляться сразу в окопы, получив оружие. Во-первых, наличного оружия не хватало и для тех солдат, что уже находились в Действующей армии. Во-вторых, военные власти опасались доверять оружие инородцам и финнам. Следовательно, финны должны были заменить часть личного состава располагавшихся в Финляндии русских гарнизонов, а инородцы отправлялись для проведения окопных работ. Иными словами, указанные людские категории (кроме русских) изначально предназначались не для военных действий, а для несения трудовой повинности в ближайшем войсковом тылу. Высвобождаемые же от этого дела русские отправлялись бы в окопы.
Для того чтобы распространить призывную систему и на данные категории, в Главном штабе была составлена докладная записка для Государственной думы с соответствующими обоснованиями необходимости призыва. Эта записка была составлена в ноябре 1915 года — то есть в тот период, когда Восточный фронт уже замирал в позиционной борьбе от Балтики до Карпат. А следовательно — в преддверии кампании 1916 года, в которой союзники по Антанте, согласно принятым на межсоюзном совещании в Шантильи (месторасположение французской Главной квартиры — аналога русской Ставки) решениям, обязывались наступать одновременно и на Западном, и на Восточном фронтах.
Прежде всего требовалось разобраться с наиболее годной для окопов категорией ранее освобожденного от призывов населения. Это относится к 114 000 русских, в свое время заселивших окраины государства. В качестве причин освобождения от службы этих категорий русского населения назывались:
«1) Необходимость поощрить заселение наших азиатских окраин русскими людьми;
2) трудность производства призыва в некоторых, весьма отдаленных местностях, малодоступных, редко населенных и с суровым климатом;
3) существующая ранее в широких размерах ссылка в Сибирь на поселение, при которой некоторые местности были почти сплошь заселены ссыльными, отбывавшими наказание, то есть элементом, совершенно нежелательным для комплектования войск».
Затем в записке Главного штаба разъяснялась позиция военного ведомства в отношении всех прочих людей. Освобождение от службы соответствующих категорий инородческого населения объяснялось:
«а) Причинами политическими, в которых признавалось несвоевременным и опасным проводить через ряды армии инородческое население, на преданность и верность которого общему Отечеству нельзя было положиться. Либо в силу недавнего присоединения этих инородцев к России (инородцы Кавказа и Туркестана), либо вследствие их стремлений к самостоятельному политическому существованию (финляндцы);
б) низким уровнем культуры большинства кочевых инородцев Сибири…
в) полным отсутствием культуры у некоторых бродячих инородцев крайнего севера Европейской и Азиатской России».
Как бы то ни было, но страна нуждалась в солдатах и тружениках тыла. Причем — тружениках возможно ближе к самому фронту, чтобы освободить войска для собственно воинской муштровки, возложив по возможности строительство сплошной системы траншей по 1200 верстам Восточного фронта на инородцев. Главным штабом были приведены следующие доводы для необходимости призыва:
— «Освобождение без действительной необходимости некоторых народностей Империи от натуральной воинской повинности находится в противоречии с основным принципом: „защита Престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного“. Не привлекая к этой обязанности ту или иную народность, мы тем самым держим ее на положении отщепенца от общей государственности и тормозим ее слияние ее с коренным населением…
— совершенно несправедливо заставлять население центра государства нести тяжесть воинской повинности за окраины; в результате за счет центра население окраин развивается и богатеет…
— слишком продолжительное освобождение какой-либо народности от воинской повинности крайне вредно еще и потому, что приучает эту народность к мысли о незыблемости такой льготы (здесь прежде всего имелись в виду финны. — Прим. авт.)…
— с расширением железнодорожной сети Российской империи увеличилась связь русского населения с инородцами окраин, вследствие чего культура инородцев поднялась до необходимого для производства призыва уровня;
— волна переселения, предпринятого в ходе столыпинской аграрной реформы, усилила на окраинах русский элемент, благодаря чему „в некоторых местностях создались условия, при которых в дальнейшем поощрении русской колонизации путем полного освобождения от воинской повинности не встречается более надобности“;
— необходимо „озаботиться развитием на окраинах запаса обученных военному делу людей“, так как за последние годы на восточных рубежах России выросла новая великая держава — Япония, а также стал пробуждаться от многовековой мирной изоляции Китай».
