Однако полностью скрыть этот факт не удалось. 21 января 1977 г. A.C. Черняев отметил в дневнике: «Андропов болеет уже два месяца»[1699]. Это значит, что он заболел в конце ноября 1976 г.
«Когда Андропов вернулся из Кабула, я несколько раз пытался с ним встретиться, но всякий раз мне говорили, что Ю.В. очень занят, – рассказывает Владимир Пирожков. – Это удалось мне только через две недели. Он все еще находился в ЦКБ, но ему уже разрешали гулять… В парке около двухэтажного особняка, где всегда лечился Андропов… мы с ним и встретились… Если бы я заранее не знал, что передо мной Ю.В., я бы его не узнал: все лицо его было покрыто какой-то ужасной коростой. Передвигался он с большим трудом»[1700].
«В КГБ шепотом говорили, что Андропова в Афганистане отравили… Болезнь наложила на Андропова неизгладимый отпечаток. Поначалу у него даже выпали брови, сильно поредели и поседели волосы, стали случаться неожиданные обмороки»[1701].
Правда, и на этот раз все закончилось благополучно. Более того, те, кто встречался с Ю.В. Андроповым в конце 70-х – начале 80-х годов отмечают, что он был достаточно энергичен и невероятно работоспособен.
В качестве примера можно привести свидетельство A.B. Коржакова, который в конце 1982 г. сразу же после избрания Ю.В. Андропова генсеком был приглашен в его охрану. «Мне, – вспоминает он, – было известно, что его беспокоят почки. Но, по моим наблюдениям, он не производил впечатления серьезно больного человека. Был энергичен, без физического напряжения садился в машину, выходил из нее, поднимался по лестницам, правда, бегом не занимался»[1702].
«Проблемы со здоровьем у Юрия Владимировича, – утверждает A.B. Коржаков, – не носили острого характера. Ему вполне хватало лекарственной терапии. И вдруг в одночасье, на глазах у нас, ситуация с его лечением стала быстро меняться»[1703].
Было ли это совпадением, сказать пока сложно, но обострение болезни Ю.В. Андропова началось вскоре после отставки H.A. Щелокова.
В связи с этим появились слухи, будто бы жена отправленного в отставку министра внутренних дел, который жил с Ю.В. Андроповым в одном подъезде, совершила на него покушение, в результате которого пуля задела у него почку и его здоровье начало быстро ухудшаться. По мнению H.A. Зеньковича, основанием для возникновения этого слуха явились два факта: самоубийство Светланы Петровны Щелоковой, произошедшее 19 февраля 1983 г. и отсутствие «после этого» Ю. В. Андропова на работе «в течение трех недель»[1704].
Никаких доказательств приведенная версия до сих пор не получила. Более того, близкие к Ю.В. Андропову лица категорически отвергают ее[1705]. И с этим трудно не согласиться. 13 марта 1983 г.
A.C. Черняев отметил в дневнике, что Ю.В. Андропов болен уже «полтора месяца», т. е. с конца января – начала февраля[1706]. В медицинском заключении говорится, что Ю.В. Андропов «в связи с прекращением функций почек находился на лечении гемодиализом («искусственная почка»)» с февраля 1983 г.»[1707].
Следовательно, он заболел за две-три недели до самоубийства С.П. Щелоковой.
Что же произошло с Юрием Владимировичем?
Ответ на этот вопрос мог бы дать его лечащий врач Валентин Ефимович Архипов. Однако он ушел из жизни, не только не опубликовав воспоминаний, но и не дав ни одного интервью[1708].
Что касается Е.И. Чазова, то он отвечает на поставленный вопрос так: «Прогрессирующее заболевание почек, которое нам удавалось компенсировать более 16 лет, привело, как мы и ожидали, к прекращению функции почек»[1709].
И далее: «В начале 1983 года произошло то, чего мы давно боялись… В организме катастрофически стало нарастать содержание токсичных веществ… С тяжелым чувством, понимая всю безысходность, ведущие наши специалисты – академик медицины Н. А. Лопаткин, профессор Г. П. Кулаков и другие – вместе с нами приняли решение начать использование искусственной почки»[1710]. «Мы вынуждены были перейти на проведение гемодиализа – периодическое очищение крови от шлаков, которые почти не выводились из организма»[1711].
И хотя это звучит почти безнадежно, само по себе произошедшее не могло быть причиной смерти. Этот факт отмечается и в медицинском заключении: «Проводившееся лечение, – говорится в нем о гемодиализе, – обеспечивало удовлетворительное самочувствие и работоспособность»[1712].
Как совершенно справедливо отмечает H.A. Зенькович, «канцлер Австрии Бруно Крайский, оказавшись в сходной с Андроповым ситуации, много лет продолжал свою активную государственную деятельность»[1713]. И действительно, он родился на три года раньше Ю.В. Андропова, в 1911 г., а умер на шесть лет позже, в 1990 г.
«Я помню, – вспоминал А.И. Вольский, – ко мне приехал Арманд Хаммер, спрашивает: «Хотите, чтобы Андропов остался жив?» – «Естественно». – «Тогда поезжайте в Австрию, у канцлера Бруно Крайского точно такая же болезнь. Его врач изобрел новое лекарство». «Я полетел в Вену, привез оттуда два бачка, но наши врачи сказали, что не знакомы с этим препаратом, а потому отказались его применять» [1714].
«В «кремлевской» больнице в Кунцеве, называвшейся Центральной клинической больницей, были оборудованы специальная палата и операционная для проведения этой процедуры. Дважды в неделю Андропов приезжал для проведения гемодиализа»[1715].
«Не волнуйтесь, успокаивали его, – вспоминает A.B. Коржаков, – Эту процедуру мы будем проводить с вами не чаще двух раз в неделю». Обещали, что все вскоре нормализуется, и тогда можно будет перейти на один раз в неделю, а потом еще реже. На самом деле все оказалось совершенно иначе. После двухразовых процедур в неделю через небольшое время перешли на трехразовое, потом на четырехразовое, затем на ежедневное и в конце концов его перестали отключать от аппарата вовсе»[1716].
Этот процесс растянулся почти на целый год.
Поскольку состояние здоровья Ю.В. Андропова не улучшалось, возник вопрос о пересадке почки. В связи с этим для консультаций из США был приглашен известный специалист в этой области – доктор Альберт Рубин[1717].
Альберт Рубин (1927–2008) закончил Массачусетский технологический университет и Корнельский медицинский колледж. Посвятив себя медицине, он в 1957 г. провел первый опыт использования гемодиализа, а в 1977 г. осуществил первую в мире пересадку почки. В 1983 г. А. Рубин не только возглавлял больницу в Нью-Йорке, но и преподавал в Университете Рокфеллера. Неудивительно поэтому, что в 2008 г. Дэвид Рокфеллер поставил свою подпись под его некрологом[1718].
Е.И. Чазов утверждает, что А. Рубин был приглашен в Москву только по медицинским каналам и что его визит имел строго конфиденциальный характер[1719]. Действительно, он не привлек к себе внимание прессы. Но это как раз и представляется странным, так как сохранение конфиденциальности этой поездки зависело не только от А. Рубина
Есть в этой истории еще одна загадка. Как мы знаем, в 1983 г. отношения между США и СССР достигли самого напряженного состояния за весь послевоенный период. Поэтому возникает по крайней мере два вопрос: а) был ли в такой ситуации Государственный департамент заинтересован в продлении жизни Ю.В. Андропова? и б) мог ли в таких условиях Ю.В. Андропов рассчитывать на медицинскую беспристрастность А. Рубина?
По словам Е.И. Чазова, А. Рубин нашел состояние пациента настолько тяжелым, что предложил не производить пересадку почки и использовать для поддержания здоровья больного другие средства[1720].
Отчего же тогда, спрашивается, умер Ю.В. Андропов?
Если верить медицинскому заключению, все дело заключалось в том, что «в конце января 1984 г. состояние ухудшилось в связи с нарастанием дистрофических изменений во внутренних органах и прогрессирующей гипотонией». Эти два фактора, если верить медицинскому заключению, привели к «нарастанию» «сердечно-сосудистой недостаточности» и «остановке дыхания»[1721].
Таким образом из медицинского заключения явствует, что до конца 1983 г. состояние Ю.В. Андропова было более или менее удовлетворительным и только в начале 1984 г. произошло ухудшение, а 9 февраля он умер. И хотя в медицинском заключении об этом прямо не говорится, оно подводит читателей к выводу, что все это было порождено почечной недостаточностью.
В связи с этим распространено мнение, что Юрий Владимирович Андропов «умер от отказа обеих почек»[1722].
Но умер он не от этого.
И обострение его состояния произошло не в конце января 1984 г., а на четыре месяца раньше.
