Политеизм раннего синто предполагал непосредственное общение людей с духами, а не страх перед сверхъестественными существами. Такое общение выявляется тематикой самих мифов. Вполне допустима связь человека с богиней. В песне, записанной в VIII в., поется: «Я спросил девушку, что звала меня на гору Цукуба: „Кто ты?" — „Я дочь бога"». [Древние фудоки, 1969, с. 35]. Вероятно, в этом эпизоде выражен древнейший мотив связи человеческого существа с божеством, становящейся залогом плодородия. В другом случае связь зооморфного божества с земной женщиной, хотя она и кончается гибелью женщины (возможно, вследствие несоблюдения обряда очищения), рассматривается как залог рождения героя [Древние фудоки, 1969, с. 138]. Земной герой, оскорбленный божеством, вполне может покарать этого бога [Древние фудоки, 1969, с. 64].
Ни по составу, ни по действиям божества синто не предназначены для устрашения людей. Замечено, что в стране, где землетрясения и извержения — грозные повседневные явления, мифология не включает в свой состав божеств землетрясения. Зато созидательные силы природы представлены сонмом божеств. Это жизнеутверждающее восприятие окружающего мира очень важно для уяснения своеобразия местных художественных представлений. С таким восприятием связана и антропоморфизация космогонических мифов и сил стихии. В этой антропоморфизацин отчетливо проступает тенденция к «заземлению» мифологических сюжетов. В знаменитом мифе об извлечении Аматэрасу из грота проступает вера в господство в мире сил, благоприятных человеку, и в конечном счете устойчивости самого бытия человека. В свою очередь, боги в основном заняты людскими делами [Yaku, 1969; Иофан, 1974, с. 108–110].
Такая убежденность верующих способствовала сохранению самых архаичных форм верований. Известное моление (норито) об урожае обращено не только к богу зерна, но и ко всем прочим божествам, отдельные части тела которых, как верили, могли способствовать разным этапам земледельческих работ. Другое норито, посвященное «великому очищению» (охараи), впервые упомянутому в источнике под 200 г. (?), сохранило в неприкосновенности перечень «небесных грехов» (разрушение межей, засыпка каналов, открытие плотин, пересев по посеянному, незаконное установление вех, снятие шкур, осквернение испражнениями) и «земных грехов» (резание плоти, проказа и поражение кожи, насилие над матерью или ребенком — своими или чужими, — совокупление с животными, скверна от пресмыкающихся, птиц, злых духов, наведение порчи). Эти «грехи» требовали обязательного «великого очищения», подтвержденного указом 676 г. [Sources…, 1973, с. 14–17].
Исполнение, религиозных обрядов (мацури, мацуригото) происходило в особых местах, часто во временных сооружениях и лишь позднее — в культовых постройках (дзинся). Довольно рано выделились главные сезонные (весенние и осенние) празднества — мацури, сопровождавшиеся молениями, плясками, жертвоприношениями. Коллективность исполнения таких обрядов ограничивалась пределами основной общественной ячейки эпохи (семьи, деревни, общины, клана, владения, государства). По мере общественной интеграции происходила и религиозная интеграция. Духи-покровители отдельных общин и т. п. не исчезали, но занимали низший ряд иерархии. В высшем ряду стали располагаться общеплеменные божества Ямато.
Мавзолей правителя Нинтоку (близ г. Осака)
Ранние верования племен Ямато не имели Ни письменного канона, ни иерархии божеств, ни храмов. Догматика и иерархия божеств, изложенные в «Кодзики» (кн. 1) и в «Нихонги» (кн. 1–2), относятся к VIII в., хотя, вероятно, передают общие черты ситуации, существовавшей несколько раньше. В них повествуется о создании первичными богами Японского архипелага, о рождении «новых» богов, в том числе Аматэрасу, о вручении ее «божественному отпрыску» Ниниги-но микото, а затем и земному отпрыску «императору» Дзимму власти над страной. Именно тогда была закреплена идея божественного происхождения людей Ямато, и в частности происхождения императорского клана от верховной богини солнца Аматэрасу, а прочих знатных кланов — от менее важных божеств, и оформлено положение о сакральном характере власти царей и императоров Ямато. Термин «синто» стал прилагаться к этой системе лишь с появлением буддизма.
Буддизм проник в Ямато, по одной версии, в 538 г. [Kidder, 1972, с. 15], а по другой — в 552 г., когда владетель Пэкче прислал проповедника с сутрами, бронзовым изваянием Шакья Муни, реликвиями, посланием, гласящим, что буддийское учение принято всеми странами от Индии до Кореи и что оно — лучшее из учений и может удовлетворить жителей архипелага. Вопрос о принятии веры решался правящим слоем, который в то время раскололся на две партии. Партия, принявшая буддизм, в итоге одержала победу.
Пёрвым из царского дома оказал поддержку буддизму принц Сётоку-тайси (574–622), который стал регентом в 593 г. Его знаменитые «Законоположения» (604 г.) уже содержали упоминание о «трех сокровищах»: Будде, учении, религиозной общине. Сётоку-тайси видел в буддизме средство установления мира и всячески пропагандировал учение «трех сокровищ». Согласно этому учению буддизм открывал перед каждым, как бы тот ни был грешен, путь к спасению и давал возможность исправить зло, сколь бы оно ни было пагубно. Но подлинное значение учения «трех сокровищ» отнюдь не сводилось к простому обращению к Будде, сутрам, духовенству; оно предполагало активную общественную жизнь, в которой каждый член общества должен осознать свою роль в жизни коллектива [Nakamura, 1969, vol. 1, с. 1—28]. Чтобы достичь этого, учили сутры, среди членов общества должны царить откровенность, правдивость и согласие, а тайны, интриги, беззаконие следует из него изгнать. Но для достижения правдивости и откровенности нужно правильное воспитание: детям от 4–6 лет надлежало дать понятие о верховном существе, подросткам в 7—15 лет — преподать основы физического воспитания и умственной деятельности, наконец, юношей с 16 лет — обучить истинной философии жизни. Одним из важных моментов воспитания считалось внедрение в сознание людей мысли, что земледелие — это основное занятие. Мужчины должны радоваться, работая на пашнях и заливных участках.
Буддизм разработал учение о потустороннем мире. По этому учению допускалось нахождение в «другом мире» сразу же после того, как верующий переступит границы «этого мира» в духовном смысле, хотя физически он остается жить в старом мире. Центральными фигурами буддийского ритуала стали монахи, свободные от семьи и человеческих привязанностей (за это буддизм особенно критиковали конфуцианцы).
Хинаяна — ранняя форма буддизма — не привилась в Японии из-за своей аскетичности, проповеди «непривязанности». Махаяна же обещала возможность достижения абсолютной истины в течение мирской жизни. Не случайно Сётоку-тайси занимался лишь теми сутрами, в которых верующие проповедовали священникам и аскетам (в противоположность обычной практике), или теми, в которых спасение для всех верующих и верных связывалось с их собственной деятельностью. Поэтому он подчеркивал важность деятельности даже для тех, кто погрузился в благочестивые размышления. Деятельность, по его мнению, способна этот мир страдания и нечистоты превратить в цветущий сад. «Я рассматриваю- жизнь и смерть как сад», — говорил он. В переводе на обычный язык это означало, что религиозные обязанности не налагаются на человека неким божеством, духом, но реализуются в ходе деятельности на протяжении всего его существования. Сётоку-тайси, отстаивая свои идеи, вольно обходился с буддийскими сутрами. Например, сутра Лотоса требует «постоянно сидеть в религиозной медитации», а Сётоку-тайси советовал: «Не приближайтесь к человеку, который всегда сидит в религиозной медитации» [Nakamura, 1969, с. 1—28;' Shiro, 1933, с. 1–7]. В таком духе Сётоку-тайси читал проповеди по трем сутрам махаяны, а после написал к ним комментарии.
В 593–621 гг. японцы непосредственно ознакомились с китайским вариантом буддизма, и в Китай поехали японские богословы- паломники. К середине VII в. буддизм в Японии пустил прочные корни. В 607 г. у Нара был построен первый сохранившийся буддийский храм — знаменитый Хорюдзи, а к 628 г. таких храмов было уже 46. В VIII в. оформились старейшие буддийские секты: Санрон, Дзёдзицу, Хоссо, Куся. Санрон и Дзёдзицу созданы в 625 г. монахом Экканом, прибывшим в Японию из Кореи. Санрон сочетала учение хинаяны и махаяны и придавала первостепенное значение проникновению духовенства во все сферы повседневной жизни верующих. Дзёдзицу подчеркивала приверженность к мистицизму хинаяны и принятие синтоизма. В 653 или 660 г. Досё образовал секту Хоссо, которая единственный путь к постижению — истины видела в буддийском созерцании. Секта Куся образована в 660 г. проповедником Тицу. Учение секты было сведено в схемы- варианты путей «просветления».
