Хочется к слову сказать, что Ф.И. Толбухин всегда придавал большое значение взаимодействию войск и кораблей и ценил поддержку моряков. Федора Ивановича я немного знал и раньше. В 1931 году, будучи слушателем Военно-морской академии, я оказался у него посредником на одном крупном учении Ленинградского округа; Ф.И. Толбухин был тогда начальником штаба корпуса. Но особенно близко мы познакомились уже в годы войны. Ф.И. Толбухину, как командующему фронтом, не раз приходилось решать вопросы тесного взаимодействия с Черноморским флотом при освобождении Крыма, Одессы, а позже при освобождении Румынии и Болгарии.
Биография Ф.И. Толбухина типична для многих военачальников, выдвинувшихся после Октября. Крестьянин Ярославской губернии, он служил в царской армии в годы первой мировой войны, участвовал в гражданской войне и, окончив в 1934 году военную академию, стал командовать крупными соединениями Красной Армии. Мягкий по характеру, Федор Иванович, как мне пришлось в этом не раз убедиться, не прибегал без крайней нужды к дисциплинарным взысканиям, он был авторитетен среди подчиненных благодаря своим способностям и знаниям.
Весной 1944 года мне довелось провести с ним двое суток в освобожденной Одессе. Днем мы занимались каждый своим делом, а вечером встречались у него в небольшом домике за городом, на самом берегу моря. Конечно, говорили о главном – о войне, и я видел: он искренне, не ради того чтобы угодить гостю, тепло отзывался об отваге моряков. Помню его слова, сказанные тогда:
«Я думаю, Одесса не последний приморский город, который нам с вами придется освобождать». Через несколько месяцев штаб Толбухина и в самом деле находился уже в Румынии, а на повестке дня стояла задача освобождения Болгарии, в которой тогда еще властвовали прислужники Гитлера. Маршалу Г.К. Жукову было предложено вылететь в штаб 3-го Украинского фронта, находившийся в Чернаводе (Румыния). Я получил указание вылететь вместе с ним для уточнения вопросов взаимодействия фронта с Черноморским флотом. Побывав в Констанце – главной базе румынского флота, я выехал в Чернаводу – в штаб Ф.И. Толбухина. Как всегда, все вопросы взаимодействия были нами быстро решены. Оставалось получить одобрение Ставки и приказ о дне наступления. В ожидании этого мы с Федором Ивановичем, как бывало и в Одессе, в свободные минуты вспоминали о Сталинграде.
Но вернемся к дням незабываемой Сталинградской битвы.
С 13 сентября 1942 года развернулась борьба непосредственно за Сталинград. По указанию Главного морского штаба командование флотилии предложило Военному совету фронта сосредоточить часть кораблей вблизи северной окраины города, куда рвался враг. Предложение было принято.
С этого времени корабли непрерывно поддерживали огнем боевые порядки войск. Огонь морских орудий отличался большой эффективностью. Конечно, многое зависело от его корректировки. Недаром об одном отважном корректировщике, В.М. Загинайло, фронтовая газета писала: «Он так корректирует огонь, словно сам своими руками кладет снаряды в цель». Правда, для этого корректировщику-моряку приходилось находиться на самых передовых позициях, а иногда и на ничейной земле, где-нибудь под подбитым танком.
Много неприятностей немцам причинила и флотская 6-дюймовая железнодорожная батарея, давшая свой первый залп 8 сентября. В дни, когда город подвергался жестоким атакам, она маневрировала между заводами «Баррикады» и Тракторным. Батарея многократно выдерживала удары авиации, однако огня не прекращала.
В дни Сталинградской битвы перевозка через Волгу войск, боевой техники и различных войсковых грузов требовала от моряков не меньше мужества и героизма, чем непосредственное участие в боях. Скажу без всякого преувеличения: в сентябре – октябре перевозки с левого берега в город и на фланги наших армий были для Сталинграда вопросом жизни и смерти. Правда, основные перевозки совершали инженерные войска фронта. Но без участия речного пароходства и боевых кораблей флотилии сделать это было невозможно. Василий Иванович Чуйков в своей книге «Начало пути» писал: «Наши сердца наполнялись гордостью, когда мы наблюдали за пароходами и катерами Волжской военной флотилии, которые сквозь льды пробивались к армейским причалам».
Жизнеспособность 62-й армии, которой командовал В.И. Чуйков, полностью зависела от того, будет ли она бесперебойно снабжаться боеприпасами и подкреплением из-за реки. В эти дни противник изо всех сил старался сорвать переправу, а флотилия делала все возможное для ее сохранения. Для перевозок использовались любые средства: боевые корабли, катера, речные буксиры.
За время Сталинградской битвы через реку под огнем противника было перевезено более 120 тысяч человек, свыше 13 тысяч тонн различных грузов, 1925 ящиков с минами, более 400 автомашин.
Этим, конечно, не исчерпывается список всего доставленного на фронт в Сталинград. Вот красноречивая цифра: различные плавучие средства сделали более 35 тысяч рейсов через Волгу. Это тоже своего рода героическая эпопея, в которой с равным мужеством и отвагой участвовали инженерно-саперные части, речники и моряки флотилии. В обеспечении перевозок принимали непосредственное участие все военачальники, вплоть до командующего фронтом. Занимались перевозками все корабли флотилии, а также суда и баржи Волжского пароходства.
Враг простреливал весь фарватер у Сталинграда, и поэтому действовать приходилось ночью. Катера и пароходы выходили из затонов у истоков реки Ахтубы скрытно, но, как правило, им не удавалось незаметно от врага пробраться к городским причалам. Чаще всего их обнаруживали с помощью осветительных ракет, и тогда на них обрушивалась стена огня. Другие боевые корабли старались подавить огневые точки противника, но сделать это было нелегко. Завесы огня одна за другой вставали перед кораблями с таким расчетом, чтобы накрыть их на середине реки. Заместитель командующего фронтом генерал М.М. Попов как-то рассказывал мне: когда он 16 октября вместе с командующим фронтом совершал такой подход под огнем противника, их бронекатер при подходе к командному пункту 62-й армии был обстрелян не только артиллерийским огнем, но и даже из автоматов.
«Потери в личном составе бронекатеров при перевозках доходили до 65 процентов», – пишет в своих воспоминаниях А.И. Еременко.
Особые трудности при переправах возникли во время осеннего ледостава. Командам приходилось идти на разные хитрости, чтобы катера не оказались затертыми льдами.
Вспоминая о действиях бронекатеров Волжской флотилии как в дни героической обороны Сталинграда, так и на протяжении всего времени ее существования, хочется сделать небольшое отступление.
Во всех речных флотилиях, тесно взаимодействовавших с армейскими частями, самыми удобными во всех отношениях кораблями оказались именно бронекатера. Эти мелкосидящие и в то же время бронированные корабли отлично решали свои задачи при непосредственном сопровождении армии вдоль речных путей или при переправах войск через реки.
К довольно мощной артиллерии мониторов на практике обращались реже, чем к 76-миллиметровым орудиям в башнях бронекатеров и их крупнокалиберным пулеметам, рассчитанным на действие в непосредственной близости от берега. В операциях на реках очень нужны были эти своего рода «речные танки» – небольшие подвижные корабли, способные бить наземные танки на берегу и выдерживать их огонь. От орудий крупного калибра бронекатера успешно уклонялись с помощью маневра; они могли подойти близко к цели и почти в упор бить по ней. Словом, это были универсальные корабли для войны на реках.
Нужду в бронекатерах мы ощутили в первые же месяцы войны. На их строительство было переключено несколько заводов, но возникли трудности с башнями и броней. Крайняя нужда в танках не позволяла выделить флоту хотя бы какую-то часть брони, которую вырабатывали наши заводы. Помнится, я не раз бывал у В, А. Малышева, ведавшего в годы войны танковыми заводами.
– Могу выделить только в случае перевыполнения плана. За танки отвечаю головой, – обычно говорил он мне. Но все-таки удалось добиться, чтобы на бронекатера ставили танковые башни.
На последнем этапе войны, когда армия стремительно двигалась вперед, речные флотилии оказывали немалую услугу армейским частям, и бронекатера были всеми признаны как самые удачные корабли сопровождения войск. Не случайно бронекатера действовали на Днепре и даже в верховьях Дуная, на Висле, Одере, Шпрее, а при разгроме Квантунской армии – на Амуре, Сунгари, Уссури. На берегу Волги на постаменте стоит гвардейский бронекатер «Алексей Калюжный». Названный так в честь одного из героев обороны Севастополя, этот бронекатер с боями прошел в годы войны от Сталинграда до Вены.
Среди судов Волжского речного пароходства встречались и ветераны Волги-матушки реки, такие, как, например, «Волгарь» («Волгарь-доброволец», как назвали его в гражданскую войну). В те годы «Волгарь», превращенный в канонерскую лодку, воевал вместе с известными отрядами моряков Ивана Кожанова. В мирное время этот небольшой кораблик водил нефтяные караваны, а когда началась Великая Отечественная война и враг подошел к Волге, легендарный «Волгарь» снова оказался в строю. После установки зенитных орудий и пулеметов он в самые жаркие дни битвы за Сталинград перевозил туда бойцов и доставлял боеприпасы, отбиваясь от фашистских самолетов.
