«Отдельные лица из руководства НКВД считают меня „неудобным“ и „склочным“ человеком, – признается он в рапорте, поданном в июле 1937 г. на имя наркома Ежова, – так как я никогда не мирился с безобразиями и преступлениями. Болея за дело, я часто „не ладил“ с начальством, не молчал, когда видел неправоту и вред делу, а высказывался и отстаивал свою точку зрения».
Да, Медведев был нетипичным человеком для своего времени. Негибким. Но разве такие люди бывают удобны хоть в какие-то времена?
Впервые медведевская бескомпромиссность особенно остро – по крайней мере, публично – проявилась в марте 1930-го, когда он возглавил Купянский окружной отдел ГПУ.
В то время на Украине полным ходом шла коллективизация. Выселяли кулаков. Не обошла стороной кампания по выселению и Купянский район. Но…
Процитируем выдержки из приказа председателя ГПУ Украины Балицкого[159] (от 31 марта 1930 г.):
«Необходимо отметить, что со стороны отдельных Окротделов замечены недостаточная предусмотрительность, растерянность и даже искривления, что вносило путаницу в общую работу и создало излишние трудности в проведении массовой операции.
С наименьшей организованностью, при наличии целого ряда недочетов и ошибок, работа по выселению кулачества проведена следующими Окротделами ГПУ: Шевченковским, Тульчинским, Киевским, Купянским (выделено нами – Примеч. авт.) и Изюмским. (…)
Особо отмечаю неудовлетворительную работу Шевченковского, Купянского (выделено нами – Примеч. авт.) и Изюмского Окротделов ГПУ, которыми подготовка к выселению и вся организационная работа по операции проведены крайне небрежно, без соблюдения основных директив. (…) Купянским (выделено нами – Примеч. авт.) и Изюмским Окротделами ГПУ операция была проведена крайне беспорядочно, с нарушением целого ряда основных директив. Совершенно отсутствовала правильная система фильтрации намеченных к выселению людей».
Кто были эти выселяемые кулаки? В большинстве своем нормальные, крепкие крестьяне, те, на чьих плечах и держалось село. Наверное, именно потому и не свирепствовал особо Медведев, не проявлял ретивости. Он привык воевать с бандитами и диверсантами, но не с мирными людьми…
Впрочем, времена тогда были еще сравнительно либеральные. Дальше директивы председателя Украинского ГПУ дело не пошло. Тремя годами позже ему придется намного труднее. Но это уже…
Маленький городок в Житомирской области Новоград-Волынский, куда в 1933 году на должность начальника Особого отдела 14-й Кавалерийской дивизии и одновременно начальником Райотдела ГПУ приехал служить Медведев, находился в непосредственной близости от польской границы: километрах в тридцати с небольшим.
С оперативной точки зрения городок этот представлял особую ценность – в те годы поляки были злейшими врагами Советской власти. Однако наладить как следует контрразведывательную и разведывательную работу Медведев не успел. И отнюдь не по собственной воле.
Вскоре после приезда в Новоград-Волынский новый начальник ОО столкнулся с банальной, казалось бы, квартирной проблемой.
Один из домов, выделенный Особому отделу Горсоветом, незаконно захватил некий работник штаба (фамилию его архивы не сохранили). Все увещевания и просьбы Медведева штабист попросту игнорировал, ссылаясь на то, что дом разрешил ему занять начальник гарнизона, а никакие ордера и законы его не интересуют.
Медведев пошел к начальнику гарнизона, но и там понимания не услышал. «Да, я разрешил, – ответил начальник, – пусть живет».
Как поступил бы иной, окажись на месте Медведева? Вероятно, проглотил бы обиду. В лучшем случае, пошел бы хлопотать, требовать новое жилье. Но Медведев человек был нетипичный. Без лишних слов он решил выселить «захватчика» силой.
«7-го октября с. г. (1933 г. – Примеч. авт.) (…) я получил от горсовета официальную справку о том, что этот дом отведен под Особый отдел, согласовал вопрос о выселении с Участковым Прокурором и только тогда, после строгого проведения законных формальностей, дал распоряжение о выселении.
Тов. Мищенко (начальник гарнизона. – Примеч. авт.), не удовлетворившись благополучным исходом переселения, вызвал к себе выселенного командира и предложил ему написать рапорт, в котором указать, что Особый Отдел «выкинул его на улицу и поломал вещи». Обещал от своего имени написать письмо на имя командующего и «вообще показать этим особистам». (Из объяснительной записки Медведева в ГПУ Украины.)
На этот раз дело кончилось куда плачевнее. Приехавшая из республиканского ГПУ комиссия целиком и полностью встала на сторону «обиженных».
Медведева обвинили в том, что он подрывает авторитет партии, дискредитирует органы. А заодно и в том, что с обязанностями своими он не справляется: польской разведке, дескать, никто всерьез не противостоит.
В том что Медведев приехал в Новоград-Волынский всего полгода назад, разбираться никто не стал.
Почему? Да потому что выселенный им командир оказался не простым штабистом; он возглавлял комиссию по чистке армейской парторганизации. Более того – в момент, когда чекисты выбрасывали его вещи на улицу, сам секретарь объезжал дивизию и «вычищал» большевиков.
Для Медведева, вероятно, эти партийные условности особой разницы не имели. Для начальства же выглядели каким-то святотатством; секретарь по партчистке – должность политическая и покушаться на нее не позволено никому.
Итог закономерен: приказом зампреда ГПУ Украины Карлсона[160] в октябре 1933 г. Медведев был снят с работы и понижен в должности «за систематическое игнорирование директив ОГПУ и ГПУ УССР о порядке информирования командования, за оперативную бездеятельность на важнейшем участке армейской работы и за беззаконные действия по отношению к семье командира РККА».
Медведеву пришлось с позором покинуть НовоградВолынский. Два года прослужил он в Одесском ГПУ. В 1936-м отправился в Москву, на курсы комсостава.
И тут случилось…
Как вы помните, у Медведева был старший брат – Александр. Это по его примеру он пошел в Красную Армию, а затем в ЧК. (Кстати, семейную традицию продолжил и третий их брат – Алексей: он тоже служил в контрразведке.)
В 1920 году пути братьев разошлись. Дмитрий уехал в отвоеванный у белых Донбасс. Александр остался в Брянске. Вскоре старший брат примкнул к рабочей оппозиции. В 1925-м его исключают из партии.
И хотя потом партия Медведева простила, назначила главой Спецавиастроя СССР, дальнейшая судьба его предначертана была изначально.
В апреле 1937 г. Александра Медведева забирают как «врага народа». Дмитрий Николаевич узнал об этом от родных. Как и подобает честному коммунисту, он тут же пишет рапорт наркому Ежову.
«Так как в связи с этим арестом и без того гнетущая меня настороженность по отношению ко мне должна будет возрасти, я убедительно прошу дать указание товарищу, ведущему дело моего брата, выяснить при допросах его о наших взаимоотношениях и тем самым положить конец всяким кривотолкам и предположениям».
О «гнетущей настороженности» Медведев указывает не случайно. За связь с «братом-троцкистом» он был исключен из партии. На самом деле родственные узы явились лишь поводом. Как и прежде, не поладил он с начальством – на этот раз в Центральной школе НКВД, где учился на курсах командирского состава.
(«На курсах я был „неспокойным“, – указывал Медведев в рапорте наркому. – Я открыто в глаза на собраниях говорил о недочетах работы, настаивал на устранении таковых».)
Однако Медведев сумел добиться невозможного – на первом же заседании районного бюро его восстановили. Вот только работать уже не давали. Дома, на Украине, подходящих должностей для него не нашлось. Пришлось соглашаться на понижение – инспектором при начальнике Харьковского УНКВД. Здесь-то и застала его весть об аресте брата.
«Я с декабря 1920 года с братом Александром не виделся и никакой связи с ним не имел, – пишет Медведев в объяснительной на имя Особоуполномоченного НКВД СССР майора госбезопасности Тучкова[161]. – Я слышал о том, что Александр примкнул к «рабочей» оппозиции, подписывал в числе других заявление в Коминтерн с клеветой на партию, что он жил одно время в Берлине, арестовывался якобы за то, что работая в Берлинском Торгпредстве, установил там подпольную типографию и выпускал журнал «группы рабочая правда»…
…В 1928 году, работая в Днепропетровске начальником С. О. (секретного отдела – Примеч. авт.) и установив по материалам, что бывшие участники «рабочей оппозиции» в большинстве своем примкнули к троцкистам, я пришел к заключению, что и мой брат Александр не может при такой ситуации не принимать активного участия в борьбе против партии…
